Главный недуг

Друзья и знакомые поэта сходятся во мнении, что алкоголизм Есенина и стал первейшей причиной его преждевременного ухода «в ту страну, где тишь и благодать». Сам поэт, отвечая 5 декабря 1925 года на вопросы при заполнении амбулаторной карты, в графе «Алкоголь» ответил: «Много, с 24 лет». Там же рукой лечащего врача безжалостно выведено: «Белая горячка, (галлюцинации)». В начале своей богемной жизни молодой здоровый организм рязанского парня справлялся с обязательными тусовочными возлияниями. Есенину даже удавалось организовывать «разгрузочные» дни. В 1921 году он с удовольствием отмечает в письме своему другу Анатолию Мариенгофу: «…так пить я уже не буду, а сегодня, например, даже совсем отказался, чтобы посмотреть на пьяного Гришку. Боже мой, какая это гадость, а я, вероятно, еще хуже бывал». Но надолго поэта не хватало. В последний год своей жизни Есенин стал, по выражению того же Мариенгофа, «человеком не больше одного часа в сутки. От первой, утренней, рюмки уже темнело сознание».

В 1922 году Сергей Александрович жалуется в письме своему поэтическому «наставнику» Клюеву: «Очень я устал, а последняя моя запойная болезнь совершенно меня сделала издерганным». Будучи в Америке с супругой Айседорой Дункан, Есенин допивался до эпилептических припадков. Справедливости ради надо сказать, что не только от количества выпитого виски, но и от его качества. В то время Америку сотрясал «сухой закон», потому с утра приходилось принимать на грудь самогонные суррогаты. А. Дункан в газете «Геральд Трибьюн» писала, стараясь хоть как-то выгородить мужа и объяснить пьяные шабаши с битьем зеркал в отелях: «Приступы душевного расстройства, которыми страдает Есенин, происходят не только от алкоголя… а также отравления крови от употребления «запрещенного» американского виски, в чем я имею удостоверение одного знаменитого нью-йоркского врача, который лечил Есенина при подобных припадках в Нью-Йорке…».

О взаимоотношениях с властью

Адепты версии насильственной смерти поэта вовсю напирают на роковые конфликты Есенина с властями. Конфликты были, но лишь на почве кабацкого буйства поэта. Есенина 10 раз доставляли в милицию. Но не для того, чтобы пытать, а для «вытрезвления». Цитирую его собрата по перу В. Ходасевича, близко знавшего Есенина: «Относительно же Есенина был отдан в 1924 году приказ по милиции - доставлять в участок для вытрезвления и отпускать, не давая делу дальнейшего хода».Власти довольно трогательно относились к певцу «Руси советской». Единственная поэма, которую с огромной натяжкой можно отнести к критической по отношению к властям - это «Страна негодяев». Там у Есенина присутствует герой по фамилии Лейбман с псевдонимом Чекистов. Если кто не знает, имя одного из вождей революции Троцкого-Бронштейна - Лейб. Разве этим совпадением можно было смертельно обидеть Лейба Давидовича? Есть и другие «страшные» словеса, которые произносит Махно (в поэме бандит Номах): «Стадо! Стадо! …Ваше равенство - обман и ложь. Для глупцов - хорошая приманка. Подлецам - порядочный улов». Но бандит и должен говорить страшилки, на то он и бандит. Вот и все диссидентство. Зато сколько проникновенных строк Есенин излил на бумагу в пользу большевистских дел! А на смерть Ленина поэт откликнулся так, как может откликнуться только большой поэт-лирик: «И вот он умер… Того, кто спас нас, больше нет. А те, кого оставил он, страну в бушующем разливе должны заковывать в бетон».

Есенинская враждебность к большевикам - это миф. Конечно, по пьяной лавочке Сергей Александрович начинал фордыбачить и, бывало, произносил всякое непотребство, но к его кабацкому фрондерству власти относились снисходительно. Если бы он являл опасность для властей, его бы запросто обвинили в каком-нибудь заговоре и шлепнули бы, как, например, поэта Николая Гумилева. Есенин был на короткой ноге со многими чекистами. В частности, любил таскать за собой по вечеринкам известного чекиста-мокрушника Якова Блюмкина, порешившего летом 1918 года самого германского посла. Есенин, по словам Ходасевича, для куража мог предложить честной компании съездить посмотреть на расстрел «контры». «Я это вам через Блюмкина в одну минуту устрою», - вполне серьезно заявлял распалившийся поэт-лирик.

Как большевики воспитывали Есенина

Известно, что Ленин и Троцкий особого почтения к поэзии Демьяна Бедного не питали. «Грубоват. Идет за читателем, а надо быть впереди», - высказался однажды вождь. Троцкий тоже, хотя и спел ему дифирамбы в статье «Литература и революция», но сделал это не от чистого сердца, а по необходимости.

В революцию многие пришли «от сохи». Шашкой владеть научились. Пытались штурмом брать и поэзию, как недавно брали Перекоп. Вот и писали: «Семен Михайлович Буденный / Скакал на резвом кобыле». Или: «Рубаху рвану по-матросски - / И крикну: «Да здравствует Троцкий!»

Революционного энтузиазма молодым было не занимать, но разве это поэзия? А до каких пор можно было балаганного Демьяна считать первым пролетарским поэтом?

«Лицо, надо прямо сказать, не внушает симпатии, и обстановка вокруг него не ароматная… Лакействовать он будет, но на это есть и безыменские старшие и младшие».

(Троцкий)

А кого им, скажите на милость, прикажете обласкивать и возносить? Блока с его «Двенадцатью» - «первой поэмой о революции»? Так у него эта самая революция что-то не очень привлекательной вышла, с какими-то погромными лозунгами:

Запирайте этажи.

Нынче будут грабежи!

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем,

Мировой пожар в крови -

Господи! Благослови!

у Троцкого хватило ума молча пройти мимо блоковской поэмы, в которой многие (М. Горький, К. Чуковский и др.) увидели «сатиру и сатиру злую».

Есенин тоже не внушает доверия, с ним надо работать и работать. «Революция, - видите ли, - личность уничтожает», «Моя революция еще не наступила!» Того и гляди, на Запад сбежит, хотя себя «левее большевиков» объявляет:

Теперь в советской стороне

Я самый яростный попутчик.

«Как же, попутчик! До какой станции?» - саркастически уточнял Троцкий.

Нет, Сергей Александрович, большевиком мы тебя еще сделать должны, а не сделаем, значит, сломаем! Только и есть сейчас один Маяковский, да кому не надоело громыхание бочки по булыжной мостовой? После грохота войны и разрухи людям тишины и душевности хочется, а он «орет, выдумывает кривые словечки», - недовольно ворчит Ленин. Но приходится довольствоваться такой поэзией!

Конечно, по долгу службы воспитанием и перевоспитанием поэтов сподручнее заниматься Анатолию Васильевичу Луначарскому, но того самого в пору было перевоспитывать. Не годился для этой цели и Бухарин, хотя считался главным идеологом большевизма. Троцкий как самый образованный большевистский руководитель внимательно следил, направлял и командовал в литературе. И что из этого получилось? Все поэты и писатели «серебряного века» покинули большевистскую Россию, остались «ненадежные», «неустойчивые», «политически ограниченные попутчики». Поневоле приходилось петь дифирамбы пролетарским поэтам да печатать зеленую молодежь.

Троцкий с поэтами не церемонился:

«Присоединившиеся ни Полярной звезды с неба не снимут, ни беззвучного пороха не выдумают. Но они полезны, необходимы - пойдут навозом под новую культуру. А это вообще не так мало… Мы очень хорошо знаем политическую ограниченность, неустойчивость, ненадежность попутчиков. Но если мы выкинем Пильняка с его «Голым годом», серапионов с Всеволодом Ивановым, Тихоновым и Полонской, Маяковского, Есенина, так что же, собственно, останется, кроме еще неоплаченных векселей под будущую пролетарскую литературу?

Область искусства не такая, где партия может командовать».

Слова правильные, но не надо принимать их за чистую монету - они сказаны тогда, когда партия уже вынесла приговор всем тем, кто был «сам по себе». «Неистовый коммунист» (так называет его Ст. Куняев), журналист и партийный деятель Георгий Устинов обнародовал это решение в своей статье 1923 года. В ней крестьянские поэты Есенин, Клюев, Клычков и Орешин впервые были названы «психобандитами», а глава статьи называлась «Осужденные на гибель».

«Чуют ли поэты свою погибель? Конечно. Ушла в прошлое дедовская Русь, и вместе с нею с меланхолической песней отходят ее поэты. «По мне Пролеткульт не заплачет, / И Смольный не сварит кутью», - меланхолически вздыхает Николай Клюев. И Есенин - самый яркий, самый одаренный поэт переходной эпохи и самый неисправимый психобандит, вторит своему собрату: «Я последний поэт деревни».

Почему Есенину не по пути было с большевиками?

«Вардин ко мне очень хорош и очень внимателен. Он чудный, простой и сердечный человек. Все, что он делает в литературной политике, он делает как честный коммунист. Одна беда, что коммунизм он любит больше литературы».

Есенин написал это сестре, но знал, что все его письма становятся достоянием известных органов. Цитирует эти строки Галина Бениславская, а от себя добавляет: «Вардин, несмотря на узость его взглядов, благотворно подействовал на Сергея Александровича в смысле определения его «политической ориентации» (…) «Хорошее отношение к Вардину у него осталось навсегда. Даже в письме с Кавказа к Кате, упоминая, что с Вардиным ему не по пути, он отзывался о Вардине как о прекрасном человеке».

Все большевики, что тесно окружали Есенина, - и Вардин, и Воронский, и Берзинь, и др., - несомненно, были хорошими людьми, но коммунизм они любили больше литературы.

Есенин же сказал определенно: «Отдам всю душу Октябрю и маю, но только лиры милой не отдам». Рассказывает Альберт Рис Вильяме: «Я познакомился с Есениным вскоре после его разрыва с танцовщицей Айседорой Дункан. Есенин искал себе квартиру просторную и удобную. Но в перенаселенной Москве найти такую квартиру было трудно, и кто-то посоветовал поэту обратиться к Калинину.

Неважно, - со всей самоуверенностью молодости заявлял Есенин, - он будет рад увидеть Пушкина сегодняшней России, - и тут же добавил, - или любого из его друзей».

Надо сказать, что квартиры у Есенина не было. Никакой. За все годы его пребывания в любимой Москве никогда не имел своего угла. О бездомности Есенина в течение последних двух лет пишут все. Вот буквально анекдотический эпизод: «Друг, с которым Есенин пришел, спрашивает его: «Ты где ночевать будешь?» - «Не знаю, - отвечает поэт, - пойдем хоть к тебе». О том же поведала А. Назарова: «Есенин страшно мучился, не имея постоянного пристанища. На Богословском - комната нужна была Мариенгофу и Колобову, на Никитской - в одной комнатушке жили я и Галя. Он то ночевал у нас, то на Богословском, то где-нибудь еще, как бездомная собака скитаясь и, не имея возможности ни спокойно работать, ни спокойно жить… Его сестра тоже ютилась где-то в Замоскворечье. Из деревни должна была приехать другая сестра».

Поэт воспользовался советом друзей и пошел к Калинину. О чем между ними шел разговор, мы должно быть, никогда не узнаем, но, видно, нес проста Михаил Иванович посоветовал Есенину уе хать в свою деревню и пожить там годика два. Иначе говоря, посоветовал убраться из Москвы и отси деться в глуши. Были, наверное, у Калинина при чины для такого совета. Есенин не послушал Миха ила Ивановича. И что же последовало сразу за этим ослушанием? На Есенина обрушились все невзгоды: сборники не издавали, поэмы не печатали.

В одной из своих поэм он написал:

Я - законный хозяин страны Российской,

Как бездомная собака бродил по земле.

Книжный магазин, с которого он имел некоторый доход, перешел в другие руки. Кафе «Стойло Пегаса», где он был хозяином на паях с другими и получал дивиденды, обанкротилось, его тоже вскоре закрыли.

Айседоре послал успокоительную телеграмму:

«Мои дела блестящи. Был у Троцкого. Он отнесся ко мне изумительно. Благодаря его помощи мне дают сейчас большие средства на издательство».

А что на деле? Есенину всегда было нелегко, но такого трудного времени у него еще не было. Вчитайтесь в строки из дневника Галины Бениславской, которые никогда не публиковались:

«Поймите, - жаловался поэт, - в моем доме не я хозяин, в мой дом я должен стучаться, и мне не открывают».

«Иногда ему казалось, и так фактически было, его отвергли и оттерли. Ведь в конце концов все крестьянство СССР идеологичес ки чуждо коммунистическому мировоззрению, однако мы его вовлекаем в новое строительство.

Вовлекаем потому, что оно - сила, крупная величина. Сергею Александровичу было очень тяжело, что его в этом плане игнорировали как личность и как общественную величину. Положение создалось таким: или приди к нам с готовым оформившимся мировоззрением, или ты нам не нужен, ты ядовитый цветок, который может только отравить психику молодежи».

Сергей Александрович очень страдал от своей бездеятельности. «Это им не простится, за это им отомстят. Пусть я буду жертвой, я должен быть жертвой за всех, кого «не пускают». Не пускают, не хотят, ну так посмотрим. За меня все обозлятся. Это вам не фунт изюма. К-а-к еще обозлятся. А мы все злые. Вы не знаете, как мы злы, если нас обижают. Не тронь, а то плохо будет. Буду кричать, буду, везде буду. Посадят - пусть сажают - еще хуже будет. Мы всегда ждем и терпим долго. Но не трожь! Не надо!»

«Сколько лет наши власти скрывали эти бесхитростные строки близкого поэту человека. И все для того, чтобы скрыть правду о преследовании Есенина вождями большевиков по политическим мотивам», - рассказывал Эдуард Хлысталов.

О том, как большевики «воспитывали» Есенина, свидетельствуют и воспоминания Евдокимова (глава «На деревянном диванчике»).

«В августе месяце Литературно-художественный отдел перевели по тому же коридору в самый конец. В двух маленьких комнатах, загроможденных шкафами и столами с дурным архаическим отоплением, с переполнением комнат служебным персоналом и приходящей публикой, было тяжело и душно. И завели: не курить в комнатах.

В коридоре у дверей поставили маленький, для троих, деревянный диванчик. На этом диванчике, пожалуй, редкий из современных писателей не провел нескольких минут своей жизни.

И почти каждое посещение Есенина тоже начиналось с этого диванчика. Он приходил, закуривал - и выходил в коридор.

Всю осень он бывал довольно часто. И как-то случалось так, что чаще всего я встречал его на диванчике, замечая издали в коридоре знакомую фигуру…

Обычно ежемесячные выплаты по тысяче рублей приходилось выдавать по доверенностям Есенина то жене, то двоюродному брату Илье Есенину. До женитьбы поэта на СЛ. Толстой деньги получала сестра его, ЕЛ. Есенина.

В целях: сохранения денег, когда приходил за ними поэт в нетрезвом состоянии, мы считали своим долгом денег ему не выдавать.

Под благовидным предлогом я быстро сходил в нижний этаж, в финансовый сектор, предупреждал наших товарищей по работе, в кассе деньги Есенину не выдавать, или брал из кассы уже выписанный ордер. В случаях настойчивости поэта затягивали выдачу до 3-х часов дня, затем выдавали ему чек в банк, когда там в этот день уже прекращались операции. В последнем случае была надежда, что поэт наутро протрезвится и деньги не пойдут прахом».

Надо сказать, так воспитывало большевистское правительство не только Есенина. Вспоминают, например, как Владимир Маяковский танцевал чечетку в кабинете главного бухгалтера с обещанием, что не уйдет до тех пор, пока все деньги не будут лежать на столе. Из всех кабинетов сотрудники и сотрудницы приходили посмотреть, полюбоваться этим зрелищем. Маяковский умел добиваться своего.

У Есенина не было такой мертвой хватки. Был он деликатным, и если уходил с пустыми руками, то не смотрел в глаза. Ему было стыдно за людей. И Евдокимов помнил всю свою жизнь эту вину перед Есениным.

Предположим, что Есенина, «воспитывая», лишали денег в целях «профилактики», но точно так же по много раз приходилось ездить Бениславской или сестре Кате, «а часто даже на трамвай не было». Это тоже способствовало «трезвому существованию» или, наоборот, подталкивало к кабакам с желанием заглушить обиду?

Даже в последний день, уезжая насовсем из Москвы, не сумел получить денег, несмотря на то, что приходил из больницы за три дня до отъезда, предупреждал об этом.

Ордер выписан, - сказал Евдокимов, - но ты слишком рано пришел.

Есенин не получил ни утром, ни после двух, ни после четырех. И уехал в Ленинград без денег.

После ухода от Айседоры, как известно, Есенин жил у Г. Бениславской. Она вспоминает:

«Нам пришлось жить втроем (я. Катя и Сергей Александрович) в одной маленькой комнате, а с осени 1924 года прибавилась четвертая - Шурка. А ночевки у нас в квартире - это вообще нечто непередаваемое. В моей комнате - я, Сергей Александрович, Клюев, Ганин и еще кто-нибудь, а в соседней маленькой, холодной комнатушке, на разломанной походной кровати - кто-либо еще из спутников Сергея Александровича или Катя. Позже, в 1925 году, картина несколько измени лась: в одной комнате - Сергей Александрович, Сахаров, Муран, Болдовкин, рядом в той же комнатушке, в которой к этому времени жила ее хозяйка, - на кровати сама владелица комнаты, а на полу, у окна - ее сестра, все пространство между стеной и кроватью отводилось нам - мне, Шуре и Кате, причем крайняя из нас спала наполовину под кроватью.

Ну а как Сергею Александровичу трудно было с деньгами - этого словами не описать. «Прожектор», «Красная нива» и «Огонек» платили аккуратно. Но в журналы сдавались только новые стихи, а этих денег не могло хватить.

«Красная новь» платила кошмарно. Чуть ли не через день туда приходилось ездить (а часто на трамвай не было), чтобы в конце концов поймать тот момент, когда у кассира есть деньги. Вдобавок не раз выдавали по частям, по 30 руб., а долги тем временем накапливались, деньги нужны были в деревне, часто Сергей Александрович просил выслать. Положение было такое, что иногда нас лично спасало мое жалование, а получала я немного, рублей 70. Всего постоянных «иждивенцев» было четверо (мать, отец и две сестры), причем жили в разных местах, родители в деревне, сестры в Москве, а сам Сергей Александрович по всему СССР.

(…) Никогда в жизни до этого и после я не знала цены деньгам и не ценила всей прелести получения определенного жалованья, когда, в сущности, зависишь только от календаря».

5. Большевики Завод работал уже больше года, а люди все приезжали и приезжали в Печаткино. Никто не знал и не считал, сколько здесь собралось народу; одни говорили - пять, другие - восемь тысяч.В короткий срок возле проходной завода в один ряд выстроились четыре питейных

Глава XX СТАЛИН, МУЖИКИ И БОЛЬШЕВИКИ Впервые отец народов появился в пришвинском Дневнике в 1924 году: «Сталин выпустил брошюру против Троцкого „Троцкизм или Ленинизм“ – невозможно выговорить, а Каменев назвал свою брошюру „Ленинизм или Троцкизм“ – это выговаривается.

Глава 15 СТАЛИН, БОЛЬШЕВИКИ И МУЖИКИ Впервые отец народов появился в пришвинском Дневнике в 1924 году: «Сталин выпустил брошюру против Троцкого „Троцкизм или Ленинизм“ - невозможно выговорить, а Каменев назвал свою брошюру „Ленинизм или Троцкизм“ - это выговаривается.

БОЛЬШЕВИКИ Происшедшие в стране перемены изменили облик некогда чопорной столицы империи. Дочь британского посла Мири-эль Бьюкенен увидела революционный Петроград таким: «Грязные красные флаги развевались теперь над Зимним дворцом, крепостью и правительственными

Глава тридцать шестая. БОЛЬШЕВИКИ ПРОТИВ БОЛЬШЕВИКОВ ВЧК через год после ее создания чуть было не упразднили! Конечно, до этого бы не дошло, но так одно время казалось.Методы работы Всероссийской чрезвычайной комиссии нравились далеко не всем в большевистском

Глава шестнадцатая. Большевики у власти Я возвращалась на фронт. Поезда были страшно переполнены, но, к счастью, мне удалось устроиться в вагоне первого класса. В Молодечно я доложила о прибытии командующему 10-й армией генералу Валуеву и отобедала в его штабе вместе с

Глава 3 Посмертный грех Есенина У меня ирония есть… Если хочешь знать, Гейне - мой учитель. (Есенин о себе. Из воспоминаний Эрлиха) В воспоминаниях П. Чагина Есенин упоминает имя Генриха Гейне рядом с именем Карла Маркса. А между тем, Есенин уверял, что «ни при какой погоде»

19 Вечер в Политехническом музее. Ученик Есенина Августа Миклашевская. Что было после смерти Есенина Перерегистрация «Ассоциации» У некоторых критиков и литературоведов создалось убеждение, что своей статьей «Быт и искусство» Есенин начал разрыв с имажинистами. Те же

20 Ссора Есенина с Мариенгофом. «Мужиковствующие» действуют. Случай в пивной. Суд над 4 поэтами. Подозрительное окружение Есенина В том же октябре 1923 года Сергей встретил Кожебаткина, пошел с ним в какое-то кафе. Александр Мелентьевич рассказал Есенину, почему не платили

24 Триумф Есенина в Союзе поэтов. Прототипы героинь Есенина. Кто такая северянка в «Персидских мотивах»? Конец «Вольнодумца». Пояснения Всеволода Иванова Начало вечера Есенина в клубе поэтов было назначено в девять часов, но еще раньше клуб был переполнен членами Союза

25 Есенин и Мариенгоф в «Мышиной норе». Женитьба Есенина на С. А. Толстой. Выступление Есенина в Доме печати Наше новое кафе на углу Кузнецкого моста мы назвали «Мышиной норой». На простенке возле буфетной стойки Боря Эрдман смонтировал на деревянном щите эффектную витрину

Глава 8. Сын Есенина приезжает из Америки на могилу отца «…жить больше дни не стоит все равно…» Когда Надежда и Осип Мандельштам приезжали в Ленинград, они останавливались в доме Надежды Вольпин. Однажды маленького сына хозяйки спросили, показывая на Осипа Эмильевича:

Глава пятая Заграницей II-ой съезд Р. С. Д. Р. П. и раскол в партии. - Большевики и меньшевики. - Бронштейн-Троцкий, Плеханов и Ленин В ноябре 1902 года я, окончив, срок ссылки, вернулся в Николаев. Там, мне скоро пришлось с головой окунуться в дела местной социал-демократической

Глава 5 Большевики у власти Большевики у власти, но подавляющее большинство дворянско-буржуазного Петербурга относится к этому факту крайне поверхностно: "Мыслимое ли дело? Приходящее явление! Как-то кончится, и, очевидно, очень скоро…" Но как и почему "очевидно", никто не

Как воспитывали детей в семьях Пушкина и Солженицына …Невозможно хорошо воспитать детей, если сам дурен. Лев Толстой Наталья Пушкина-Ланская Мысли о замужестве Из писем Н. Н. Пушкиной-Ланской к П. П. Ланскому. «Наше наследие», № 3,1990 г.…А теперь я возвращаюсь к твоему

Глава восьмая. Большевики 1.Гонения на религию, начавшиеся сразу же после большевистского переворота, вызвали удивление у наивной В. А. Платоновой: она не могла понять, почему власть, объявившая себя народной, действует против традиционных народных верований. Алексей

Идеологию советской власти Есенин не принял, как и все здравомыслящие люди того времени.
Стихи ясно отражают его презрение.

Пустая забава, одни разговоры.
Ну что же, ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И законом революции всех взяли в плен.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Люди обычаи чтут как науку,
Да только какой же в том смысл и прок,
Если многие громко сморкаются в руку,
А другие обязательно в носовой платок.
Мне до дьявола противны
И те и эти.
Я потерял равновесие...
И знаю сам -
Конечно, меня подвесят
Когда-нибудь к небесам.
Ну так что ж!
Это еще лучше!
Там можно прикуривать о звезды...
. . . . . . . . . . . . . .
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Я весь - кровь,
Мозг и гнев весь я.
Мой бандитизм особой марки.
Он осознание, а не профессия.
Слушай! я тоже когда-то верил
В чувства:
В любовь, геройство и радость,
Но теперь я постиг, по крайней мере,
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но... Знаешь ли...
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной...
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого чучела.
Мне только осталось -
Озорничать и хулиганить...
Всем, кто мозгами бедней и меньше,
Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,
Оставляю прославлять города и женщин,
А сам буду славить
Преступников и бродяг.
Банды! банды!
По всей стране,
Куда ни вглядись, куда ни пойди ты -
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же
Разуверившиеся, как я...
А когда-то, когда-то...
Веселым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришел в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил... я горел...
Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов,
И рас, и племен.
Но к черту все это!
Я далек от жалоб.
Коль началось -
Так пускай начинается...

Портрет Есенина. Рис. А. Кузнецов

Литературе той эпохи Есенин тоже дал точную оценку.
«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством.

Выработав себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»

Верно замечено, и никакие литературные потуги "помполитов" до потомков не дожили. Хотя раньше их навязывали в рамках школьной программы.

Портрет Есенина. Рис. А. Трескин

Жёстко отзывался Есенин и о трудах любимчика партии и борца с религиозным мракобесием Демьяна Бедного (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов).

…Когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна.
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, изверженную спьяна...
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером немало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

Надо отметить и «героев», развернувших в свое время литературную травлю Есенина. Конечно верные «борцы за свободу народа» (бывшие уголовники), редакторы московских журналов: Лев Сосновский, один из организаторов расстрела царской семьи, и Борис Волин, организатор массовых расстрелов крестьян. Против Есенина они действовали вместе, но при этом писали доносы друг на друга в ЦК партии.
Вот такое оно типическое лицо «героев революции».

Портрет Есенина. Рис. Г. Улыбин

Есенин в номере "Англетер". Рис. В. Шилов

Январь 1926 год, Ленинград

В этот вечер "помполит" К* прибыл в пятый номер гостиницы «Англетер». Отужинав, товарищ К* уселся за письменный стол, желая поработать перед сном. Ему не давал покоя его партийный коллега. Появилось опасение, что он обойдет товарища К* по партийной лестнице очень быстро. Товарищ К* решил действовать незамедлительно, судьба конкурента была решена...
Стрелки на часах показывали полночь. Товарищ К* ощутил необъяснимый пронизывающий холод… Затем за спиной послышались чьи-то тяжелые шаги, вызвавшие у «помполита» необъяснимый ужас… Постоялец хотел закричать, но голос не повиновался… Товарищ К* почувствовал, что его ноги холодеют, и он не может сдвинуться с места. Неизвестный подошёл к нему и остановился… Повинуясь неведомой силе, «помполит» медленно повернул голову…

…Товарища К* нашли утром на полу номера. Когда он пришёл в себя, то начал истерично смеяться, болтая какой-то невнятный бред. Бывалый партийный боец твердил о привидении с веревкой, намотанной на шею. Начальник гостиницы распорядился немедленно вызвать бригаду «скорой помощи» психиатрической больницы, чтобы антисоветская пропаганда мракобесия, навязчиво повторяемая товарищем К*, не смущала добропорядочных советских граждан.

Призрак отеля «Англетер»
Слухи о призраке поэта Есенина стали появляться сразу после его гибели. Разумеется, все рассказы о сверхъестесвенном официально приписывались антисоветскому мракобесию.

Фото Есенина за месяц до смерти, ноябрь 1925 года
Сейчас трудно точно утверждать, каким он был. Если судить по фото - это добрый человек

В январе 1926 года фотограф Пресняков сделал по просьбе Софьи Толстой, жены Есенина, фото гостиничного номера, где было найдено тело поэта.

На фото можно заметить, что оборки шторок пририсованы штрихами от руки. Если присмотреться, то видно, что пририсованные штрихи скрывают белый силуэт человеческой фигуры.

Штора справа с пририсованными краями

Можно, конечно, объяснять дефектом печати, но тогда зачем супруга поэта хранила именно эту некачественную фотографию (фотограф, наверняка, сделал несколько снимков)? И зачем были пририсованы края штор?

«Души людей, насильственно умерщвленных, не скоро покидают места своей гибели. На фотографии могла проявиться душа человека, погибшего здесь», - высказывала мнение одна из экстрасенсов.

Старое здание гостиницы было разрушено в 80-е годы прошлого века и построено заново. Несмотря на то, что отель «Англетер» - новодел, до сих пор встречаются рассказы постояльцев о призраке поэта, который бродит по коридорам. Призраки привязываются к месту трагической смерти, даже если дом был снесен.

Так выглядело фото без пририсованных краёв

Факты – упрямая вещь
Сам Есенин опасался убийства.
«Меня хотят убить! Я, как зверь, чувствую это!» - говорил он.

Нестыковку фактов в версии о самоубийстве подметили следователи-криминалисты, которые решили разобраться в обстоятельствах гибели поэта спустя десятилетия.

Э.А. Хлысталов, старший следователь Главного управления внутренних дел г. Москвы (с 1963 года) отмечает:
«И сколько я ни всматривался в фотокарточку, признаков наступления смерти от удушения петлей не видел. Не было характерно высунутого изо рта языка, придающего лицу висельника страшное выражение…»

«На лбу трупа, чуть выше переносицы, отчетливо видна прижизненная травма. Про такое телесное повреждение судебно-медицинские эксперты заключают, что оно причинено тупым твердым предметом и относится к опасным для жизни и здоровья человека…».

Фото убитого Есенина на диване гостиницы. На лбу у переносицы видна вмятина от удара.
На руке порезы

Вызывает вопрос и рана на руке Есенина. Сторонники версии самоубийства утверждали, что поэт сначала перерезал себе вены, а потом передумал и решил повеситься.

Криминалист Э.А. Хлысталов пишет по этому поводу:
«Внимательно изучив всю обстановку в номере гостиницы, понял, что эта версия не выдерживает никакой критики. Судите сами. Поэт разрезает себе глубоко руку и ждет, когда начнется обильное кровотечение. Ждет. Сознание не теряет. Через - какое-то время он решает повеситься. Начинает искать веревку. Находит. Отвязывает от чемодана. Затем высоко забирается под потолок (3 метра 80 сантиметров) и начинает ее привязывать к вертикальному стояку. Чтобы дотянуться до верха, поэту необходимо было поставить предмет с точкой опоры около двух метров. (Его рост 168 сантиметров). Причем с обязательным условием, что этот предмет должен стоять рядом со стояком. Таких предметов рядом с местом предполагаемого повешения не имелось».

Посмертная маска Есена. Вмятина от удара на лбу у переносицы явно заметна

Вызывает удивление и якобы предсмертное стихотворение, написанное кровью из порезанной вены. «Пока строчку напишешь, кровью изойдешь…» - отмечает исследователь Э.А. Хлысталов.
Надо заметить, что «предсмертное письмо» экспертами не исследовалось, анализ не проводился – поэтому доказательств, что оно написано кровью Есенина - нет.

Порез на правой руке Есенина. Левшой он не был. Если бы он хотел перерезать вены, то порезал бы левую руку.

Сам текст стихотворения по смыслу не напоминает предсмертную записку, адресатом которой называл сам себя Вольф Эрлих, служивший в ОГПУ. И странно, что предсмертные строки были адресованы именно представленному партийному соглядатаю.

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Спустя много лет появилась информация, что эти строки были написаны гораздо раньше декабря 1925 года. Стихотворение посвящено не Вольфу Эрлиху, а расстрелянному другу Есенина - поэту Алексею Ганину.

Есенин в гробу. Лицо сильно загримировано, но следы побоев заметны

Версия самоубийства явно притянута. Остаются только варианты:
- Есенина убили по приказу партийного руководства.
- Есенин умер при жестоком допросе от побоев – и палачам пришлось наскоро создать видимость самоубийства.

Так выглядел отель "Англетер" (здание слева) во времена Есенина.

Новый отель "Англетер" в наши дни (мои фото). Кстати, похоже на оригинал построили.

Мнение современников
О смерти Есенина шептались и недоумевали. В версию самоубийства не верилось.
Даже знаменитый поэт революции Владимир Маяковский писал:
«Почему? Зачем? Недоуменье смяло».
«Не раскроют нам причин потери ни петля, ни ножик перочинный».

Портрет Есенина. Рис. В. Скоробеев

Поэт Василий Наседкин (муж сестры Есенина, Екатерины) говорил: «На самоубийство не похоже... Мозги вытекли на лоб...»

Один из друзей поэта В. Князев заметил, что следов от веревки, который обычно остается на шее висельников, на шее Есенина не было:
В маленькой мертвецкой у окна -
Золотая голова на плахе:
Полоса на шее не видна -
Только кровь чернеет на рубахе...

Фото Есенина на паспорте (1923 год)

Друзья поэта - Николай Браун и Борис Лавренев отказались подписать протокол, в котором говорилось о самоубийстве Есенина.
Протокол был подписан сотрудником ОГПУ Вольфом Эрлихом. Что интересно, видевшим Есенина незадолго до смерти, и якобы ему были посвящены предсмертные стихи поэта.

Николай Браун упрекал Всеволода Рождественского, тоже поставившего свою подпись под протоколом: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!»
Он ответил: «Мне сказали - нужна еще одна подпись».

Есенин в образе Орфея. Рис. ormona

Борис Лавренев опубликовал статью «Памяти Есенина» с подзаголовком «Казненный дегенератами» и эпиграфом «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь».
Автор очень смело высказался: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».

«Он был умучен!» - вспоминал Николай Браун.
Возникло даже предположение, что Есенина пытали в застенках ОГПУ, а в гостиницу принесли уже мертвое тело, после чего инсценировали самоубийство.

Бывший работник ОГПУ Павел Лукницкий, эмигрировавший в Париж, писал в мемуарах: «Был изуродован, на одежде следы крови, а левого глаза «не было».
«Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же… в верхнем углу правого глаза - желвак… и левый глаз - плоский: он вытек. Синевы в лице не было: оно было бледно, и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины».

На могиле Есенина сначала стоял крест

Есенина отпевали в церкви, а на могиле поэта первоначально был поставлен крест. Церковь не хоронит самоубийц по-христиански. Современники понимали истинную причину гибели, поэтому священник не отказался провести обряд и дал согласие поставить крест на могиле.

Есенин и власть большевиков
Идеологию советской власти Есенин не принял, как и все здравомыслящие люди того времени.
Стихи ясно отражают его презрение.

Пустая забава, одни разговоры.
Ну что же, ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И законом революции всех взяли в плен.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Люди обычаи чтут как науку,
Да только какой же в том смысл и прок,
Если многие громко сморкаются в руку,
А другие обязательно в носовой платок.
Мне до дьявола противны
И те и эти.
Я потерял равновесие...
И знаю сам -
Конечно, меня подвесят
Когда-нибудь к небесам.
Ну так что ж!
Это еще лучше!
Там можно прикуривать о звезды...
. . . . . . . . . . . . . .
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Я весь - кровь,
Мозг и гнев весь я.
Мой бандитизм особой марки.
Он осознание, а не профессия.
Слушай! я тоже когда-то верил
В чувства:
В любовь, геройство и радость,
Но теперь я постиг, по крайней мере,
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но... Знаешь ли...
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной...
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого чучела.
Мне только осталось -
Озорничать и хулиганить...

Всем, кто мозгами бедней и меньше,
Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,
Оставляю прославлять города и женщин,
А сам буду славить
Преступников и бродяг.

Банды! банды!
По всей стране,
Куда ни вглядись, куда ни пойди ты -
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же
Разуверившиеся, как я...

А когда-то, когда-то...
Веселым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришел в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил... я горел...
Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов,
И рас, и племен.

Но к черту все это!
Я далек от жалоб.
Коль началось -
Так пускай начинается...

Портрет Есенина. Рис. А. Кузнецов

Литературе той эпохи Есенин тоже дал точную оценку.
«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством. Выработав себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»
Верно замечено, и никакие литературные потуги "помполитов" до потомков не дожили. Хотя раньше их навязывали в рамках школьной программы.

Портрет Есенина. Рис. А. Трескин

Жёстко отзывался Есенин и о трудах любимчика партии и борца с религиозным мракобесием Демьяна Бедного (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов).
…Когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна.
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, изверженную спьяна...
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером немало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

Надо отметить и «героев», развернувших в свое время литературную травлю Есенина. Конечно верные «борцы за свободу народа» (бывшие уголовники), редакторы московских журналов: Лев Сосновский, один из организаторов расстрела царской семьи, и Борис Волин, организатор массовых расстрелов крестьян. Против Есенина они действовали вместе, но при этом писали доносы друг на друга в ЦК партии.
Вот такое оно типическое лицо «героев революции».

Портрет Есенина. Рис. Г. Улыбин

Мотивы убийства
Возможно решение высшего руководства партии – убрать неугодного. Есенин стал противником советской власти, стал неудобен. От таких обычно избавляются, которые «много шумят».

Или вероятно спонтанное решение партийных соглядатаев. Чекисты опасались, что Есенин из Ленинграда уедет за границу, в этом случае голову им бы снесли. Об этом мотиве говорил друг поэта Николай Браун.
Расстрелянный Алексей Ганин перед смертью успел передать Есенину свои статьи, в которых называет советскую власть властью «изуверов и садистов», и просил опубликовать их за границей.
Поэт писал другу в сентябре «Чтоб избавиться кой от каких скандалов… махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».

Особую роль могла сыграть и зависть коллег по перу, по совместительству сотрудников ОГПУ. Есенин был запрещен, но его стихи читали, тайно передавая книги друг другу, и романсы на его тексты распевали везде «от благонадежных гостинных до воровских тюрем». Обласканные властью поэты-соглядатаи не могли похвастать народной любовью к их творчеству. Ситуация не нова, когда гений сталкивается со злодеями.

Портрет Есенина. Рис. В. Шилов

Если скрывают, значит, есть причины
Доступ к материалам дела Есенина до сих пор остается под грифом «Секретно».
Разрешения на эксгумацию и проведение экспертизы родственники Есенина до сих пор не получили. Даже площадка вокруг могилы Есенина была забетонирована.

Возможно, эксгумация невозможна, потому что тела Есенина в могиле нет.
Шофер, работавший в ОГПУ в 20-е годы, позднее рассказывал «Мы вынули гроб Есенина и передали его другой группе, которая унесла его вглубь кладбища. А сами остались приводить могилу в порядок».

С. Безруков в роли Есенина

Документальный фильм о Есенине на основе уникальных архивных материалов «Дорогие мои! Хорошие!» режиссера Владимира Паршикова, получивший награды кинофестивалей, не принимали к показу федеральные каналы.

Эпизод передачи «Битвы экстрасенсов», посвященный Есенину, был сильно сокращен. Светлана Петровна Есенина, племянница поэта - гость передачи, говорила, что версию о насильственной смерти подтвердили семь из девяти экстрасенсов. Но при «умелом» монтаже в итоге в эфир вышло нечто невнятное.

Почтовые марки с портретом Есенина

Если до сих пор пытаются скрыть обстоятельства смерти Есенина, значит, кому-то это выгодно. Возможно, ниточки «дела Есенина» как-то дотянулись и до нашей эпохи…

Как отмечают биографы Есенина, власти приложили усилия, чтобы подчеркнуть негативный образ поэта: бабника и алкоголика. Конечно, мёртвый уже не может возразить.

Граффити с портретом Есенина

Писатель Леонид Леонов сказал:

– Крупнейший из поэтов современья…
– Его песни поют везде – от благонадежных наших гостинных до воровской тюрьмы. Потому что имел он в себе песенное дарование, великую песенную силу в себе носил…
– Он уже больше не придет и не пошумит, Есенин…
– Он вечный бунтовщик и крамольник, чудо природы, уникальная фигура в истории ХХ столетия.

"Дай, Джим, на счастье лапу мне". Авторы М. Бернацкая и К. Патов

Благодаря родственникам поэта и исследователям, мы получаем возможность получить хотя бы крупицы информации о смерти Есенина, понять, насколько притянута версия о самоубийстве.

Племянница поэта Светлана Петровна Есенина в одном из интервью отмечает:
«Мы хотим лишь снять клеймо «самоубийцы-висельника» с С. А. Есенина. Хотим его нравственной реабилитации в глазах российской и мировой общественности».