Молимся вместе. Императрица Мария Александровна в воспоминаниях камер-юнгферы А.И
Начало жизни во дворце
Будущая императрица Мария Александровна приехала в Петербург в сентябре 1840. Невесту Александра Николаевича встречали радушно и отвели ей покои на первом этаже Зимнего дворца с видом на Неву. В письмах родственникам гостья с восторгом описывала обставленные специально для нее комнаты. В них Марии Александровне предстояло жить до свадьбы.
Бракосочетание состоялось в апреле 1841. После этого бывшая принцесса Гессенская, великая княгиня Мария Александровна расположилась в покоях, приготовленных для нее в бельэтаже дворца. Белый зал, Золотая гостиная, Зеленая столовая, Малиновый кабинет, Будуар и Синяя спальня отныне принадлежали цесаревне. Помещения были отреставрированы в середине XX века и открыты для посещения в главном музейном комплексе Государственного Эрмитажа .
Интерьеры в стиле историзма
Знаменитые интерьеры были выполены по проектам Александра Павловича Брюллова, старшего брата художника Карла Брюллова. В 50-е и 60-е годы XIX века Мария Александровна пожелала изменить убранство, и отделкой комнат занялись знаменитые архитекторы Андрей Иванович Штакеншнейдер и Гаральд Андреевич Боссе. Интерьеры были выполнены в стиле историзма, который в то время царил в архитектуре. Это направление старалось воспроизвести черты стилей прошлого, иногда полностью копируя знаменитые образцы. Неороманский стиль в США и Канаде, неоготика в Англии, неоренессанс и необарокко во многих других странах – все они обращались к «большим стилям» прошлого. За смешение множество разных черт историзм часто оценивали негативно и называли «эклектикой». В Германии мастерами этого стиля считаются, например, Лео фон Кленце и Готфрид Земплер, во Франции – Эжен Виолле-ле-Дюк, в Австрии – Отто Вагнер, а в России – Николай Леонтьевич и Леонтий Николаевич Бенуа.
Черты историзма в покоях Марии Александровны видны невооруженным взглядом: в первую очередь бросается в глаза оформление анфилад. Во времена барокко и классицизма украшения комнат могли различаться, но в итоге все равно складывались в общую картину. Историзм отвергал старые правила и предлагал каждое помещение оформлять особенным образом, вне зависимости от сочетания стиля, формы и даже цвета с соседними комнатами. Так у каждого зала появилось собственное убранство, в зависимости от того, чем в этой комнате занималась будущая императрица.
Туалетная комната
Туалетная комната служила Марии Александровне также и кабинетом. От кабинета Александра она была отделена лишь библиотекой и комнатой камердинера. Покои были оформлены в розовых оттенках, позже обивку изменили на светло-лиловую. Стены были обтянуты шелком с растительным узором, этой же тканью была обита мебель, из нее были выполнены портьеры, ширма и драпировка. Здесь же висели несколько портретов – Александра Николаевича, Николая I и брата Марии Александра Гессенского.
Ванная и кислородная комната
Ванная цесаревны была выполнена в голубых тонах с растительным орнаментом, камин украшали лепниной барельеф и две кариатиды. Мебель была выполнена из клена, столик стоял на небольшой витой колонке с тремя ножками в виде львиных лап. Выделялась своим оформлением ширма, стоящая под окном: на ней были высечены цветы, птицы и бабочки и стояло имя итальянского мастера, выполнившего ее. В целом при создании убранства ванной комнаты Александр Брюллов явно вдохновлялся архитектурой любимой им Италии.
Спальня
Спальня будущей императрицы была отделана в светло-голубых тонах, несколько позже стены обтянули более темной синей тканью. Оформление было выполнено местами в стиле ренессанса, но многие черты были также характерны и для эпохи классицизма. После ремонта Мария Александровна особенно восхищалась малиновым ковром и киотом с образницей, созданным по рисункам Олсуфьева, гофмаршала двора цесаревны. Обставлена спальня была мебелью в стиле «буль»: так называли особый декоративный стиль, по имении его создателя французского мастера Андре-Шарля Будя. Он прославился благодаря искусным инкрустациям из латуни, бронзы, панциря черепахи. Такую мебель нередко подделывали, используя более дешевые аналоги материалов, но почти все убранство в комнатах цесаревны было подлинным. Рядом со спальней была оборудована небольшая комната, которую прозвали «кислородной»: в ней Марий Александровна лечилась, вдыхая травяные отвары и щелочные пары.
Л. Премацци, спальня императрицы Марии Александровны
Будуар
Больше всего Мария Александровна любила свой будуар, где она часто пила чай с супругом и беседовала с детьми. Поначалу он был оформлен в светлых тонах и украшен голубыми и золотыми орнаментами. Затем будуар переделали и оформили в стиле второго рококо: появился альков с аркой и кариатидами, гранатовую обивку стен украсили причудливые растительные орнаменты.
Э. Гау, будуар Марии Александровны, 1861 год
Продолжение читайте на сайте
3 сентября вернулась из-за границы императрица с принцессою. Государыня в сопровождении всего семейства привела принцессу в приготовленные для нее комнаты в верхнем этаже. Императрица сняла с шеи батистовую косынку, подала ее мне и спросила как моя фамилия, где я воспитывалась, давно ли кончила курс. Потом она прибавила: - Я вас прошу с принцессой всегда говорить по-русски.
Сентября 7 -го был торжественный въезд высоконареченной невесты в столицу. Погода была превосходная; царская фамилия выехала из Царского Села в экипажах, остановилась в загородном путевом дворце Четыре Рогатки; тут был завтрак и небольшой отдых, после которого императрица, великие княжны и принцесса переоделись в русские платья. По церемониалу все разместились в золоченые кареты и торжественный поезд двинулся шагом к столице.
Принцессе отведены были комнаты в нижнем этаже окнами на Неву, на ряду с комнатами великих княжен Ольги и Александры Николаевн. После приема, принцесса вернулась в свои покои, где мне пришлось снимать с ее головы и шеи драгоценнейшие бриллиантовые уборы, какие я видела в первый раз в жизни. На принцессе был голубого цвета шлейф весь вышитый серебром и белый шелковый сарафан, перед которого тоже был вышит серебром, а вместо пуговиц нашиты были бриллианты и рубины; повязка, темно-малинового бархата, обшитая бриллиантами, с головы спадала серебром вышитая вуаль.
Сентября 9-го, был парадный спектакль, а вскоре за тем Царская фамилия снова вернулась в Царское село, где и провела всю осень в больших развлечениях. Непременно каждое воскресенье был парадный обед у императрицы, туалеты были почти бальные: нарядные платья с открытыми лифами, короткими рукавами, белые башмаки, цветы и бриллианты. Французские спектакли давались на маленьком Царскосельском театре. Великая княгиня Елена Павловна, отличавшаяся большим вкусом, устраивала изящные праздники в честь невесты и жениха. Иногда ездили в Петербург слушать оперу или посмотреть новый балет.
К сожалению, принцесса не всегда могла участвовать в празднествах и удовольствиях. Вероятно, от непривычки к суровому климату, у нее на одной щеке под глазом образовалось красное пятно величиной с голубиное яйцо. Хотя оно не очень беспокоило ее, доктора не советовали ей выезжать на мороз. Вообще она каталась мало и то, в закрытом экипаже, большей частью она прогуливалась или в залах Зимнего дворца или в Зимнем саду.
5-го декабря был день миропомазания принцессы. В этот день на ней был надет белый атласный сарафан и шлейф; последний был весь опушен лебяжьим пухом; волосы были убраны очень просто: их сбили спереди в длинные, почти прозрачные локоны; эта прическа была ей очень к лицу, весь туалет отличался простотою: на ней не было никаких драгоценных украшений. На следующий день было обручение цесаревича с великой княжной Марией Александровной.
Квартира, предназначенная молодым в Зимнем дворце, выходила окнами частью на Адмиралтейство, частью на площадь Александровской колонны. Первая комната была большая приемная, вторая - кабинет, за колоннами в алькове - спальня, потом - комната, где цесаревич принимал по утрам ординарцев. Дальше начиналась половина цесаревны. Первая комната была уборная, вторая - ванная, третья - очень большая спальня. Четвертая комната - кабинет, пятая - парадный кабинет, шестая - золотая комната, седьмая - огромное белое зало.
1841 года, 16-го апреля в 8 часов утра пятью пушечными выстрелами возвестили столице, что высочайшее бракосочетание имеет быть сегодня. Мы были в белых платьях и надели только что полученные от цесаревича в подарок бриллиантовые фермуары. При одевании невестой венчального туалета присутствовали статс-дамы и фрейлины.
Белые сарафан ее был богато вышит серебром и разукрашен бриллиантами. Через плечо лежала красная лента, пунцовая бархатная мантия, подбитая белым атласом и обшитая горностаем, была прикреплена на плечах. На голове - бриллиантовая диадема, серьги, ожерелье, браслеты - бриллиантовые. В сопровождении своего штата великая княжна пришла в комнаты императрицы, где ей надели бриллиантовую корону. Императрица сознавала, что не драгоценные алмазы должны в этот день украшать невинное и чистое чело молодой принцессы; она не удержалась от желания украсить голову невесты цветком, служащем эмблемой чистоты и невинности. Императрица приказала принести несколько веток живых померанцевых цветов и сама воткнула их между бриллиантов в корону; маленькую ветку приколола на груди; бледный цветок не был заметен среди регалий и драгоценных бриллиантов, но символический блеск его умилял многих.
В церкви уже заняли места приглашенные иностранные гости, посланники и представители иностранных дворов в блестящих придворных костюмах, дамы в богатых парадных придворных платьях своих дворов. На хорах тех зал, по которым должно было пройти шествие, толпилась масса публики. На хорах публика была в самых богатых туалетах, случилось, однако, что у одной дамы была надета черная кружевная накидка, тотчас является скороход и просит от имени гофмаршала Олсуфьева снять черную накидку. Дама конечно моментально исполняет желание гофмаршала, сбрасывает накидку и держит ее на руках; вторично появляется скороход, прося унести или так спрятать, чтобы вовсе не было видно ничего черного.
Звон колоколов не умолкал весь день. Когда стемнело, весь город был залит огнями великолепной иллюминации. Вечером был бал, к которому были допущены только первые три класса чинов, первые две гильдии купцов и иностранные купцы.
Июня 25, в день рожденья государя Николая Павловича, обыкновенно был раут. После свадьбы цесаревича императрице вздумалось устроить этот раут в виде сельского праздника под открытым небом в саду Монплезира, при чем она пожелала, чтобы туалеты соответствовали своей простотой. Дамы преимущественно были в легких белых платьях. Белое платье императрицы было украшено букетами из васильков (ее любимый цветок), голова убрана такими же цветами. Белое платье цесаревны было вышито соломой, голова убрана красным маком и колосьями, платье украшено такими же цветами, в руках букет из таких же цветов. Костюмы остальных лиц более или менее носили характер простоты. За то украшению драгоценностями не полагалось границ. Масса белых платьев производила большой эффект, но главную красоту им придавали бриллианты. У императрицы, у цесаревны, и у других великих княгинь и княжен, цветы были усеяны бриллиантами: в средину каждого цветка на серебряной проволочке был прикреплен бриллиант; он изображал как бы росу и эффектно колебался на своем гибком стебельке.
Платье расшитое соломкой. Российская Империя, 1840 гг.
Дамы, гулявшие в саду Монплезира и на его платформе, выходящей на залив, в белых нарядах, блестевших всеми цветами радуги драгоценных камней, казались нимфами, особенно на платформе берега, где последние лучи заходящего солнца еще несколько минут освещали эти блестящие движущиеся существа и придавали им какую-то розовую прозрачность. В залах и в саду играла музыка. Масса публики окружала сад Монплезира и любовалась истинно великолепным зрелищем.
В первых числах августа царская фамилия переехала в Царское Село, которое было любимым местоприбыванием великой княгини Марии Александровны. Великая княгиня вставала обыкновенно часов в 8-9 и затем кушала чай в Екатерининской спальне с великим князем, который к этому времени возвращался с прогулки вокруг озера. Утренний ее туалет был весьма прост: легкое батистовое или жаконетовое платье с белым вышитым воротничком, соломенная шляпа с лентами под цвет соломы, коричневая вуаль, коричневый зонтик, шведские перчатки и клетчатый, пестрый манто. Так одетая, она каждое утро отправлялась с цесаревичем в пролетке к императрице.
Великий князь часто уезжал работать к государю, а великая княгиня в это время в сопровождении одной из своих фрейлин, княжны Евгении Долгоруковой или Софии Дашковой, отправлялась гулять пешком; это прогулки иногда длились часа два. Бывало, она вернется с прогулки усталая, разгоряченная, торопится переменить платье на шлюмпер (а белье на ней хоть выжми) в то же время торопит, чтобы подали скорее сельтерскую воду. Кувшин воды подавали буквально ледяной, его едва можно было держать в руке. В стакан выжимали пол-лимона и треть стакана всыпали мельчайшего сахара; она держала стакан в руке и быстро мешала ложкой, пока вливали воду; от лимона с сахаром вода сильно пенилась, и великая княгиня залпом выпивала стакан холодной сельтерской воды, после чего уходила в кабинет и ложилась на кушетку отдыхать. Вот может быть причина начала ее болезни и преждевременной кончины. Меня крайне удивлял подобный режим, но я не имела права говорить об этом. Часто, возвратясь из собрания разгоряченная, она находила ночь такой соблазнительно-прохладной, что отправлялась кататься. Случалось даже зимой, что, сменив наряд на простое неглиже, она в открытых санях каталась с великим князем. Великий князь иногда уезжал в Петербург, в государственный совет с 10 часов утра и возвращался обедать к 7 часам; а великая княгиня не завтракала без него и таким образом не принимала пищи более 10 часов. Едва ли это могло не вредить ее нежному организму.
Осенью царская фамилия жила более трех месяцев в Царском Селе; август и сентябрь проводили в летних развлечениях: в долгих прогулках, в катаниях и т.п. Иногда вечером ездили в английских экипажах в Павловск на музыку.
Из Царского Села предположено было дней на 10-12 ехать в Гатчино. Первым делом была прогулка по дворцу; великой княгине показывали все достопримечательности дворца, потом были прогулки по паркам, которые действительно хороши. Объявили, что будет спектакль, пройдет водевиль «Ложа первого яруса». Назначены были ежедневные репетиции. Тотчас после завтрака, с веселыми возгласами, смехом, все общество спешило в зал, где устроен театр. Великая княгиня возвращалась с репетиций веселая, пела, старалась говорить нам что-нибудь забавное, чтобы рассмешить нас. Снимая перчатки, и с усмешкою показывая их нам, говорила:
Vous vous-etonnez? (Вы удивляетесь?) и действительно было чему удивляться: перчатки в первый раз надетые были буквально изодраны, как оказалось, вследствие усердных аплодисментов. На правой руке, на четвертом пальце великая княгиня носила множество колец; это были воспоминания ее детства, юности, тут были кольца ее матери, все недорогие и даже не имевшие особенного наружного достоинства. На левой руке она носила очень толстое обручальное кольцо и другое, такое же толстое, с узорчатой чеканкой, поперечник такой же толщины был прикреплен большим рубином. Это - фамильное кольцо, подаренное государем всем членам царской семьи. Эти-то кольца помогли при аплодировании так изорвать перчатки.
Великая княгиня Мария Александровна неохотно оставляла более или менее спокойную жизнь в Царском Селе, чтобы снова погрузиться в жизнь столичную этикетную с беспрестанными аудиенциями, представлениями новых лиц, необходимыми выездами на балы, концертами, спектаклями, строго соблюдаемыми визитами и поздравлениями между царскими особами. Немыслимо было не являться на ежедневные собрания к императрице. Когда собрание состояло из небольшого кружка приглашенных, то дамы занимались рукоделием; они вышивали по канве шерстями полосу шириною ½ аршина, а длиною около 6-7 аршин, на конце каждой полосы вышивалось имя вышивавшей. Мы в дежурный день вышивали по рисунку половину стежка, так что великой княгине приходилось только застилать полувышитые стежки. Эта вышивка предназначалась для одной из комнат Гатчинского дворца. Между каждой вышитой полосой была вставлена такой же ширины полоса отполированого орехового дерева.
На масленице государь пригласил все свое семейство и несколько избранных лиц на блины, а после блинов предполагалось танцевать. Это было совершенно новое удовольствие: днем танцевать у государя в маленьких тесных комнатах! Оно было принято с восторгом! В видах тесноты было решено одеться очень просто: белые кисейные платья, бантик или цветок на голове, зато драгоценные украшения пополняли собою туалет и вознаградили простоту. К 12 часам все собрались на блины, после которых тотчас стали танцевать во всех комнатах. Теснота и толкотня были ужасные, но тем было веселее. Протанцевав до 6-ти часов все пришли домой усталые, раскрасневшиеся, с оборванными платьями, и с восторгом утверждали, что еще никогда так не веселились как в этот день и называли его «Folle journee» (шальной день).
Императрица Александра Федоровна знала, что государь большой знаток дамских нарядов и любит что-нибудь оригинальное; она придумала для всех дам царской семьи платья одинакового цвета и покроя. Однажды был назначен фамильный обед; на такой обед никого не приглашали: государь обедал в своей семье.
К этому дню сюрпризом были приготовлены фамильные платья. Сшиты были они из синей шелковой материи (gros d’Afrique) очень просто, но оригинально: юбка из 6-7 полотнищ собрана и пришита к поясу; лиф с мысом. Начиная с мыса сделаны три складки, которые на мысе и до половины талии пришиты плотно, так что они почти незаметны; с половины талии они начинают расходиться и уже у самого ворота, т.е. на груди образуют три, трубочками сложенные, складки, которые своей внутренней стороной слегка прикреплены к белой шелковой подкладке лифа; край отстающих складок обшит узенькой бархатной ленточкой, а вокруг ворота белого лифа пришита в вершок ширины белая кисейная буффа; в верхнюю часть ее вдета узенькая бархатная ленточка, чтобы можно было на плечах и груди немного стянуть буффу. Из-под синих коротеньких рукавчиков в виде эполетки спускаются длинные широкие белые кисейные рукава, зашитые только до сгиба локтя, оставляя остальную часть руки обнаженной. На руках фамильный браслет. На голове два золотых обруча в ½ вершка ширины: первый на лбу, у самых волос, второй окружал косу, из которой выпадали 3-4 длинных локона.
Государь подарил совершенно одинаковые браслеты всем дамам семейства. Браслет шириною в ½ вершка состоял из разных драгоценных каменьев в форме параллелограммов одинаковой величины, каждый камень был оправлен отдельно и мог быть отстегнут от другого. Государь, войдя в комнаты императрицы и увидав всю свою семью в античной прическе и в платьях насколько возможно близко подходящих к греческому покрою, был приятно поражен этой метаморфозой.
Однажды, войдя в уборную, я совершенно неожиданно застала там великую княгиню Марию Александровну и великую княгиню Елену Павловну; обеони сидели в креслах. Мне надо было пройти мимо великой княгини Елены Павловны. Она тревожно обратилась ко мне, видимо, оберегая что-то на полу и сказала: - Je vous en prie, ne marches pas sur mon chapeau! (Пожалуйста, н наступите на мою шляпу). Я увидала на полу ее шляпу и поспешно хотела ее поднять, но великая княгиня не допустила, прибавив: - Non, non, laissez le, ou il est. (Нет, нет, оставьте ее, где она лежит). Оказалось, что она из почтения к великой княгине не сочла возможным положить шляпку на стул, стол или диван, а положила возле себя на пол.
Раз великая княгиня вернулась из церкви раньше окончания обедни - с нею сделалось дурно. Великая княгиня Мария Николаевна, проводив ее в ее комнаты, обратилась к нам с радостным поздравлением.
Поздравляю, поздравляю… перешивайте платья.
С этого времени великая княгиня стала чаще оставаться дома. Принц Александр и фрейлина Гранси проводили с нею время.
С первыми лучами весеннего солнца, великая княгиня спешила покинуть душную столицу, чтобы снова зажить на просторе, на чистом воздухе, который был еще очень свеж, но великая княгиня очень любила гулять по несколько часов в день. Нежная кожа ее на руках и лице покрывалась какой-то перхотью и грубела, на руках даже лопалась; доктора советовали ей вместо воды для умывания рук употреблять отвар овсяных круп, а для лица миндальные отруби. Весною, когда наставала жара, великая княгиня загорала не столько от солнца, сколько от воздуха. По возвращении с прогулки ей тотчас подавали свежий огурец, она его разрезала во всю длину пополам и внутренней стороной обтирала себе лицо; это очень освежало ее.
Чтобы не оставались на ночь комары в спальне, так как великая княгиня не ложилась в постель, если слышала писк комара, употребляли следующее средство: откроют все окна, потушат все огни, лакей внесет умывальную чашку, наполненную водою и зажигает ветку можжевельника, держа ее над чашкой, чтобы искры не падали на ковер. Комната наполняется можжевеловым дымом и комары вместе с ним стремятся в открытые окна. Когда воздух более или менее очистится, тогда закрывают окна и вносят снова огонь.
В то время императрица была за границей, а великие князья Николай и Михаил Николаевичи оставались в Царском Селе; они почти ежедневно во время своей утренней прогулки, заходили к великой княгине. Они шутили, шалили, болтали, смешили великую княгиню и нас. Однажды они стали представлять, как будут выбирать себе невест (им было тогда 10-11 лет). Зеленые ширмы у кровати изображали целый ряд иностранных принцесс, а они, проходя мимо, обозревали их и, указывая на каждую рукой, приговаривали: «Laide, laide, passable, passable, laide!» («Безобразная, безобразная, посредственная, посредственная, безобразная»). Великая княгиня смеялась и дразнила их, что таким образом они рискуют остаться холостяками.
Платье цесаревны Марии Александровны
Из Царского Села императорская фамилия переехала в Петергоф; в это лето великая княгиня должна была отказаться от парадных выходов, обедов и балов, чему впрочем она была очень рада, потому что предпочитала более спокойную жизнь. Зато она очень усердно гуляла пешком; дурная, дождливая погода ее нисколько не удерживала. Ноги ее очень опухали вследствие ее положения; надо было заказывать ботинки и калоши огромных размеров; калоши были ей невыносимы, тяготили и жали ноги. M-me Брюно (башмачница) умудрилась ей делать калоши из перчаточной кожи на очень легкой и мягкой подкладке; конечно, гуляя в дождь и по топким дорожкам, не окорачивая платья и юбок, великая княгиня возвращалась с прогулки в таком виде, что надо было не только переодеться, но снятые платья и юбки (она носила белые шелковые юбки) оказывались негодными для дальнейшего употребления; калоши размокали и представляли нечто мягкое и неуловимо скользкое, а красная подкладка окрашивала и ботинки, и чулки; всю эту обувь едва можно было стянуть с ноги. Вследствие всего этого ботинки и калоши заказывались дюжинами; калоши служили только на одну прогулку.
В начале августа все перебрались из Петергофа в Царское Село. Наконец настал день родин. Государь Николай Павлович с утра был у великой княгини, позднее приехала императрица. Когда акушер мог с достоверностью определить близость родов, государь ушел в Екатерининскую спальню, где на столе был приготовлен образ и теплящаяся лампадка; тут Николай Павлович усердно молился о благополучном разрешении. Когда он случайно зашел в дежурную комнату, где мы все, дежурные и свободные, находились, то посмотрел на нас и сказал камер-фрау, чтобы нас освободили на несколько дней от службы, так как таким молоденьким девочкам тут делать нечего.
Когда на другой день нас допустили поздравить великую княгиню, новорожденная лежала в корзинке, обтянутой зеленой тафтой, в изголовье и в ногах были откидывающиеся кибиточки; корзинка стояла на постели возле великой княгини.
На девятый день великая княгиня встала; к этому дню великий князь подарил ей утренний капот, серый кашемировый, на голубой шелковой подкладке и чепчик с голубыми лентами. Когда она совершенно оделась, пришел великий князь, обнял, поцеловал ее и под руку повел в ее кабинет, где она принимала великих княгинь и великих князей, приезжавших с поздравлением, тут она оставалась до 8 часов, после чего ее снова уложили в постель.
С этого дня ребенка поместили в приготовленные для него комнаты. Великая княгиня выразила желание самой кормить, но государь воспротивился этому. Августа 30-го в Царскосельской церкви совершились крестины.
Как-то раз великая княгиня, вернувшись из французского театра, сказала камер-фрау, что она в этот вечер видела у мадам Аллан (знаменитая французская актриса) очень красивую ленту, надетую вместо кушака. Великая княгиня описала ленту и прибавила:
Посмотрите в магазинах, не найдете ли что-нибудь подобное.
Через несколько дней камер-фрау приносит ленту длиною около 4 аршин, совершенно такую, как описала великая княгиня, и говорит, что более таких лент нет, все раскуплено. Великая княгиня удовлетворилась и приказала и приказала сделать кушак с длинными концами, и надевала его на белые платья. А нам камер-фрау призналась, что она ездила к м-м Аллан и упросила ее уступить эту ленту великой княгине.
Как государь, так и великий князь очень обращали внимание на туалеты. Государь питал антипатию к черным галстучкам. Тогда галстучек был необходимой принадлежностью туалета; в угоду государю можно было носить только цветные. Когда государю случалось проходить через дежурную комнату и заметить на ком-нибудь из нас черный галстучек, он непременно спрашивал:
Давно овдовели?
А если был в дурном расположении духа, то говорил:
-Что за ворона!
В Дармштадте есть обыкновение к Рождеству печь анисовые пряники. Великая княгиня их очень любила. Луиза Бегер подносила великой княгине их каждый год к Рождеству. Впоследствии их стали печь в придворной кондитерской, но великая княгиня находила, что их не так хорошо приготовляют.
В один из больших праздников, перед переездом в Царское Село, при дворе был выход. Императрица надела драгоценное жемчужное ожерелье, состоявшее из четырех ниток крупного жемчуга; крупнейшие зерна находились на середине, менее крупные к концам и замыкались большим фермуаром из жемчуга же.
Вскоре опять был выход и императрица пожелала снова надеть то же ожерелье. Надо заметить, что жемчуг был так математически верно подобран по величине, и нитки лежали так плотно одна к другой, что составляло как бы нечто сплошное. В этот же день, к крайнему изумлению всех, ожерелье ни коим образом не могли уложить ровно: верхняя нитка постоянно падала на следующую; как ни поправляли, ожерелье было невозможно надеть. Императрица, конечно, этим осталась очень недовольна; она надела длинную нитку крупного жемчуга, спускавшуюся ниже пояса.
Как только государыня ушла в церковь, камер-фрау послала тотчас же за придворным ювелиром и таксиром - Кеммерером. Он знал все бриллианты и драгоценности государыни. Придя, Кеммерер уложил ожерелье в ящик, в котором были сделаны четыре желобка, куда всыпаются зерна, когда их нанизывают. Сейчас же обнаружилось, что тут не все зерна; но симметрическое распределение жемчуга по величине не было нарушено, поэтому и было трудно тотчас определить, сколько и каких зерен не хватает. По весу и справке в книге, ювелир объявил, что не хватает 8 жемчужин, стоимостью в 800 рублей. Несчастная камер-фрау пришла в отчаянье; она не находила покоя, измученная и озабоченная невозможностью найти виновного и узнать, каким способом и когда могли извлечь из замкнутой витрины жемчуг.
Тотчас дано было знать о пропаже обер-полицмейстеру: конечно, за всеми был учрежден строгий секретный надзор.
На другой день неожиданно приходит к камер-фрау женщина, бросается перед нею на колени, умоляя не погубить ее, и объявляет, что она может указать кем похищен жемчуг.
Камер-фрау успокаивает ее, обещая не только не погубить, но даже наградить, если показания ее окажутся верными. Тогда эта женщина, оказавшаяся крепостной горничной камер-юнгферы О…ниной, называет виновницу и рассказывает как было дело.
В дежурной комнате по очереди ночевали: камер-фрау и старшая камер-юнгфера. Когда О. была дежурная ночью и горничная пришла в дежурную комнату слать постель и помочь раздеться, то увидала в руках О. ожерелье. О. принуждала свою горничную помочь ей перенизать бусы; у нее заранее было подготовлено несколько ниток белого тамбурного шелку, какой обыкновенно употребляют ювелиры для нанизываения бус; на каждом конце нитки были всучены тонкие золотые проволочки, служившие вместо иголки.
Горничная умоляла свою госпожу не трогать жемчуга. О. ничего не хотела слышать и продолжала приводить в исполнение свое намерение. Горничная сообщила, что жемчуг где то заложен. Камер-фрау запретив горничной рассказывать кому бы то ни было о том, что она сообщила, написала и показала императрице анонимное письмо, будто сейчас полученное ею, в котором названа преступница. Тотчас дано было знать об этом обер-полицмейстеру. Уже по первому заявлению о пропаже, полиция объездила всех ростовщиков и напала на след. О..ну поджидал сыщик у одного ростовщика, рассчитав совершенно верно, что она поторопится выкупить жемчуг. Выкупив жемчуг она возвращалась домой, но ее арестовали у дверей квартиры и отвезли в полицию, где ей отвели комнату с одним окном за железною решеткой и крошечным отверстием в дверях, в которое постоянно наблюдал часовой с ружьем. Ее несколько раз допрашивали, но она не сознавалась.
Наконец, к ней в комнату вошел молодой человек приятной наружности; он стал с большим участием расспрашивать и жалеть ее, советовать лучше самой сознаться, чем ждать пока все будет раскрыто полицией; но виновница стойко поддерживала свою невиновность. Тогда, с видом участия, он стал говорить, что совершенно понимает, что любящая женщина на все готова решиться и жертвовать собою для любимого человека; он знает, что для этого она заложила жемчуг за 800 рублей, знает, что она его выкупила, как только разнесся слух о пропаже, но что не успела его вернуть обратно. Она все еще упорствовала и не сознавалась.
Наконец, он сказал, что такого-то числа в таком то доме она позвонила и ей открыл дверь лакей, который видел как она выкупала жемчуг, а этот лакей был он сам, и что в эту минуту жемчуг лежит у нее в сак-вояже. Гораздо лучше, если она сейчас ему его отдаст; тогда он найдет возможность вернуть жемчуг по принадлежности, и никто не будет знать, где он его нашел.
Видя, что все открыто и больше запираться нельзя, она, рыдая, во всем созналась, отдала ему жемчуг и отвечала на все его вопросы, а тем временем за стеною все ея ответы записывались.
Государь приказал ей в 24 часа оставить Петербург с запрещением когда-либо в него вернуться. Кажется, ей было указано жить в Новгороде. Государыня ассигновала ей 400 рублей пенсии.
Года через два, три, она все таки решилась приехать в Петербург и даже показаться в Царском Селе, неподалеку от дворца. Государь, возвращаясь с прогулки, издали ее узнал и тотчас велел полицейскому, стоящему у дворца, немедленно отправить ее обратно на местожительство и повторить ей запрещение показываться в Петербурге и его окрестностях.
В день серебряной свадьбы покойного государя, явилось множество желавших принести свои верноподданические поздравления царской чете. Между поздравляющими находились бывшие камер-юнгферы покойной императрицы Александры Федоровны, давно вышедшие замуж. Они любопытствовали видеть, что государь подарил государыне пару бриллиантовых запонок к рукавичкам и еще две или три безделушки, тогда как государь Николай Павлович подарил государыне Александре Федоровне к серебряной свадьбе бриллиантовый эсклаваж с семью по числу детей грушеобразными крупными подвесками.
Императрица Мария Александровна имела огромное количество драгоценностей, которые редко надевала. Она давно отказалась от дорогих подарков, а принимала их от государя деньгами, много золотых и драгоценных вещей превращала в деньги; во время войны она даже отказалась шить себе новые платья, и все эти сбережения отдавала на пользу вдов, сирот, раненых и больных.
Приехала в Петербург в сентябре 1840. Невесту Александра Николаевича встречали радушно и отвели ей покои на первом этаже Зимнего дворца с видом на Неву. В письмах родственникам гостья с восторгом описывала обставленные специально для нее комнаты. В них Марии Александровне предстояло жить до свадьбы.
Бракосочетание состоялось в апреле 1841. После этого бывшая принцесса Гессенская, великая княгиня Мария Александровна расположилась в покоях, приготовленных для нее в бельэтаже дворца. Белый зал, Золотая гостиная, Зеленая столовая, Малиновый кабинет, Будуар и Синяя спальня отныне принадлежали цесаревне. Помещения были отреставрированы в середине XX века и открыты для посещения в главном музейном комплексе Государственного Эрмитажа .
Интерьеры в стиле историзма
Знаменитые интерьеры были выполены по проектам Александра Павловича Брюллова, старшего брата художника Карла Брюллова. В 50-е и 60-е годы XIX века Мария Александровна пожелала изменить убранство, и отделкой комнат занялись знаменитые архитекторы Андрей Иванович Штакеншнейдер и Гаральд Андреевич Боссе. Интерьеры были выполнены в стиле историзма, который в то время царил в архитектуре. Это направление старалось воспроизвести черты стилей прошлого, иногда полностью копируя знаменитые образцы. Неороманский стиль в США и Канаде, неоготика в Англии, неоренессанс и необарокко во многих других странах — все они обращались к «большим стилям» прошлого. За смешение множество разных черт историзм часто оценивали негативно и называли «эклектикой». В Германии мастерами этого стиля считаются, например, Лео фон Кленце и Готфрид Земплер, во Франции — Эжен Виолле-ле-Дюк, в Австрии — Отто Вагнер, а в России — Николай Леонтьевич и Леонтий Николаевич Бенуа.
Черты историзма в покоях Марии Александровны видны невооруженным взглядом: в первую очередь бросается в глаза оформление анфилад. Во времена барокко и классицизма украшения комнат могли различаться, но в итоге все равно складывались в общую картину. Историзм отвергал старые правила и предлагал каждое помещение оформлять особенным образом, вне зависимости от сочетания стиля, формы и даже цвета с соседними комнатами. Так у каждого зала появилось собственное убранство, в зависимости от того, чем в этой комнате занималась будущая императрица.
Туалетная комната
Туалетная комната служила Марии Александровне также и кабинетом. От кабинета Александра она была отделена лишь библиотекой и комнатой камердинера. Покои были оформлены в розовых оттенках, позже обивку изменили на светло-лиловую. Стены были обтянуты шелком с растительным узором, этой же тканью была обита мебель, из нее были выполнены портьеры, ширма и драпировка. Здесь же висели несколько портретов — Александра Николаевича, Николая I и брата Марии Александра Гессенского.
Ванная и кислородная комната
Ванная цесаревны была выполнена в голубых тонах с растительным орнаментом, камин украшали лепниной барельеф и две кариатиды. Мебель была выполнена из клена, столик стоял на небольшой витой колонке с тремя ножками в виде львиных лап. Выделялась своим оформлением ширма, стоящая под окном: на ней были высечены цветы, птицы и бабочки и стояло имя итальянского мастера, выполнившего ее. В целом при создании убранства ванной комнаты Александр Брюллов явно вдохновлялся архитектурой любимой им Италии.
Спальня
Спальня будущей императрицы была отделана в светло-голубых тонах, несколько позже стены обтянули более темной синей тканью. Оформление было выполнено местами в стиле ренессанса, но многие черты были также характерны и для эпохи классицизма. После ремонта Мария Александровна особенно восхищалась малиновым ковром и киотом с образницей, созданным по рисункам Олсуфьева, гофмаршала двора цесаревны.
Л. Премацци, спальня императрицы Марии Александровны. (wikipedia.org)
Обставлена спальня была мебелью в стиле «буль»: так называли особый декоративный стиль, по имении его создателя французского мастера Андре-Шарля Будя. Он прославился благодаря искусным инкрустациям из латуни, бронзы, панциря черепахи. Такую мебель нередко подделывали, используя более дешевые аналоги материалов, но почти все убранство в комнатах цесаревны было подлинным. Рядом со спальней была оборудована небольшая комната, которую прозвали «кислородной»: в ней Марий Александровна лечилась, вдыхая травяные отвары и щелочные пары.
Будуар
Больше всего Мария Александровна любила свой будуар, где она часто пила чай с супругом и беседовала с детьми. Поначалу он был оформлен в светлых тонах и украшен голубыми и золотыми орнаментами. Затем будуар переделали и оформили в стиле второго рококо: появился альков с аркой и кариатидами, гранатовую обивку стен украсили причудливые растительные орнаменты.
Э. Гау, будуар Марии Александровны, 1861. (wikipedia.org)
Малиновый кабинет
Малиновый кабинет цесаревны отделывали дважды. Кабинетом эту комнату называли из-за большого письменного стола, на деле же Мария Александровна принимала здесь гостей, слушала чтение вслух и занималась вязанием, пока ее муж тут же играл в карты. Стены были обиты малиновой тканью — отсюда и цвет в названии — а потолок был украшен золочеными арабесками.
Э. Гау, малиновый кабинет, 1860-е. (wikipedia.org)
Вторая отделка значительно изменила облик кабинета. После ремонта кабинет украшали шедевры живописи, которые до сих пор хранятся в Государственном Эрмитаже: например, «Мадонна Литта» Да Винчи. Некоторое время малиновый кабинет служил и столовой: здесь обедали в узком семейном кругу.
Золотая гостиная
Золотую гостиную Мария Александровна с гордостью описывала своим родственникам, рассказывая, что она оформлена подобно тронным залам баварских королей. Из окон комнату заливало солнце. Ее украшал большой мраморный камин с мозаикой, белые стены из искусственного мрамора и вызолоченная мебель. Особенно выделялись столики с мозаичным набором. Здесь тоже часто обедали — но уже в большой компании.
А. Кольб, золотая гостиная, 1860-е. (wikipedia.org)
Столовая
Настоящую столовую вскоре тоже оборудовали — ее назвали зеленой столовой. Ее устроили между белым залом и золотой гостиной, и справиться со своей задачей архитектор должен был в сжатые сроки: пока царская семья летом отсутствовала во дворце. Светло-розовая и светло-зеленая отделка с позолотой, многочисленные растительные орнаменты — архитектору Штакеншнейдеру удалось удивить монарших особ.
Белый зал
Завершает анфиладу белый зал. Сама цесаревна не уделяла его описанию большого внимания: она лишь рассказывала о большом белом зале с итальянскими статуями. Поначалу кажется, будто помещение выполнено в элементах классицизма, однако построение пространства намного более сложное. Оформление также вызывает ассоциации с базиликами Древнего Рима.
Каждая из комнат Марии Александровны имела собственный характер, но все они, по воспоминаниям современников, отражали вкусы и взгляды их хозяйки, которая славилась тонким вкусом и, как писал баварский король Людвиг II, была «осенена ореолом святой».
Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 36 страниц]
Шрифт:
100% +
Какое заболевание привело к кончине императрицы Марии Александровны
В общественном сознании прочно утвердилось мнение, что императрица Мария Александровна умерла от туберкулеза. Это не так, поскольку на основании протокола вскрытия Марии Александровны современные медики считают, что причиной смерти императрицы стала бронхоэктатическая болезнь,1170
Основным проявлением бронхоэктатической болезни является постоянный кашель, сопровождающийся выделением гнойной мокроты. Возможно кровохарканье и даже развитие легочного кровотечения.
Связанная с хроническим воспалением обоих легких (по преимуществу правого), однако тогда многие думали, что причина смерти – туберкулез.
В мае 1880 г. в Синей спальне Зимнего дворца умерла императрица Мария Александровна. Мария Александровна с молодых лет имела ярко выраженное астеническое телосложение,1171
Фрейлина императрицы А. Ф. Тютчева писала: «Она всю жизнь сохраняла молодую наружность, так что в 40 лет ее можно было принять за женщину лет тридцати. Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила, на первый взгляд, впечатление красавицы; но она была необычайно изящна тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера…».
Что в немалой степени, наряду с частыми родами, способствовало развитию ее хронического легочного заболевания.
Императрица Мария Александровна
Проблемы с легкими начали беспокоить Марию Александровну еще в первой половине 1850-х гг. Об этом свидетельствует то, что именно тогда медики рекомендовали обеспечить в покоях императрицы наиболее благоприятный температурный режим. В 1855 г. в столовую императрицы в Зимнем дворце проложили специальную трубу для охлаждения воздуха,1172
РГИА. Ф. 469. Оп. 11. Д. 9.
Некий прообраз современного кондиционера.
В 1858 г. в петергофской Мыльне (близ Монплезира), по указанию доктора К. К. Гартмана, архитектор Э. Ган разместил ванну «особенного устройства с прилегающими комнатами для холодной ванны с душем и русской бани». Все это великолепие предназначалось для императрицы Марии Александровны. Поясню, что «холодная ванна» являлась распространенной в XVIII–XIX вв. методикой водолечения различных заболеваний, в том числе и болезней легких.
Условия жизни в Фермерском дворце мало способствовали укреплению хрупкого здоровья Марии Александровны. А. Ф. Тютчева вспоминала: «Когда идет дождь – что в Петергофе обычно, – у императрицы в спальне появляются лягушки, так как эта комната на одном уровне с болотистой почвой, покрытой роскошными цветниками, разведенными здесь с огромными затратами. Сырость такова, что в ее комодах и шкафах растут грибы, а она целое лето страдает от воспалений и ревматизма». Трудно сказать, насколько слова фрейлины являются преувеличением…
Проблемы со здоровьем Марии Александровны резко обострились весной 1863 г., когда она находилась в Царском Селе. Любопытно, что тогда в резиденцию выписали в качестве консультанта некого «доктора Скансони», который рекомендовал императрице прибегнуть к климатическому лечению.1173
ОР РНБ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 16. Л. 52; Фредерикс М. П.
Воспоминания старушки.
В результате в августе 1863 г. Мария Александровна впервые отправилась в Крым, в имение Ливадия, где пробыла до ноября 1863 г.
Синяя спальня императрицы Марии Александровны в Зимнем дворце
Фермерский дворец. Петергоф. Парк Александрия
Холодная ванная Марии Александровны в Банном корпусе. Петергоф
На развитии заболевания императрицы катастрофически сказался психологический надлом, связанный со смертью ее старшего сына в апреле 1865 г. Когда легочное заболевание императрицы обострилось, ее лечащим врачом назначили профессора Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии С. П. Боткина, которому 22 ноября 1870 г. было высочайше даровано звание почетного лейб-медика.1174
С. П. Боткин, заняв должность лечащего врача императрицы Марии Александровны, начал ломать отжившие традиции и применять общепринятые методы диагностики по отношению к членам императорской семьи. На придворной медицинской службе он выдвигается не только своими блестящими знаниями и врачебной интуицией, но и смелостью принятия решений. Если медики, лечившие императриц ранее, ставили диагнозы преимущественно на основании «расспроса о припадках», то С. П. Боткин испросил разрешения на объективные способы исследования: постукивания, выслушивания и т. д. Совершенно очевидно, что С. П. Боткин диагностировал болезнь императрицы с помощью стандартных методов обследования, а лейб-медик Гартман, лечивший императрицу ранее, «не заметил зла», поскольку оставался в плену придворных традиций. Разрешение на эти «новаторские методики» в придворной медицине давал лично Александр II.
Тогда для борьбы с легочными заболеваниями, включая туберкулез, использовали преимущественно климатическое лечение. Поэтому еще в 1861 г. Александр II специально для супруги купил в Крыму имение Ливадия, куда на бархатный сезон стала выезжать императрица с детьми. Например, в середине марта 1872 г. императрица в сопровождении С. П. Боткина уехала в Крым. П. А. Валуев записал в дневнике: «О свойстве и степени болезни трудно иметь точное понятие при множестве разноречивых толков. Кажется, однако же, что легкие действительно поражены и что доктор Гартман не заметил зла своевременно и его запустил. Доктор Боткин определил болезнь, и поездка в Крым предпринята по его настоянию».1175
Валуев П. А.
Дневник… Т. 2. С. 278.
Э. Брендт. Дворец в Ливадии. 1868 г.
Дворец в Ливадии
Как следует из письма С. П. Боткина от 11 апреля 1872 г. к министру Императорского двора А. В. Адлербергу, «здоровье императрицы с каждым днем заметно улучшается; кашель становится все слабее и слабее, хрипов в груди все меньше, и, наконец, их было так мало, при этом дыхание было свободно… конечно, хрипы еще слышны, но их, может быть, в десять раз меньше, сравнивая с тем количеством, которое было в начале нашего переезда в Крым, ночь проходит теперь совсем без кашля, и днем Ее Величество может говорить и даже смеяться, не платя за каждый раз кашлем, как это бывало прежде… прогулка без поддержки под руку была несколько затруднительна, теперь же Императрица прогуливается без помощи довольно свободно. Со вчерашнего дня мы уже оставили термометрические исследования».1176
РГИА. Ф. 1614. Оп. 1. Д. 218. Л. 2.
Добавлю, что в горах, поблизости от Ливадии,1177
Около 9 км от Ялты.
По рекомендации врачей специально для императрицы Марии Александровны построили небольшой деревянный дворец, названный «Эриклик».1178
«Эриклик» в переводе с крымско-татарского означает «сливовый сад» (вариант – «долина слив»). От имения до нашего времени сохранился домик С. П. Боткина и фонтан. Также в состав Черноморского флота в 1872 г. был введен колесно-товарный пассажирский пароход под названием «Эриклик». В 1872 г. больной туберкулезом художник Ф. А. Васильев пишет картину «Вид из Эриклика», на которой мы можем видеть фонтан.
В Зимнем дворце.
Профессор С. П. Боткин регулярно отчитывался перед министром Императорского двора графом А. В. Адлербергом о малейших изменениях в состоянии здоровья императрицы. В целом для его писем к А. В. Адлербергу характерен оптимистический настрой. Общий тон писем: было хуже, а теперь все лучше и лучше. В мае 1874 г. он писал из Гатчины министру Императорского двора: «Петербургская весна миновала благополучно для груди, которая, в сущности, не ухудшилась и представляет при исследовании очень удовлетворительные данные; конечно, явление катара особенно в верхней части правой стороны все еще держится, но в весьма благосклонном размере; пострадала несколько только нервная система вследствие комнатной жизни».1180
Там же. Л. 3.
Люстра-душ в Холодной ванне Банного корпуса. Петергоф
Что касается «Холодной ванны»1181
Сама ванна расположена в центральной части Банного корпуса. Дубовая полированная ванна утоплена в пол, для входа в нее сделаны ступеньки с перилами из точеных балясин. Ванна настолько глубока, что императрица Мария Александровна могла стоять в ней по шею в воде, которую закачивали из Финского залива. Над ванной висит люстра, увитая стеклянными лозами, гроздьями винограда и вьюнком (молочное стекло расписано глазурью). Люстра не только освещала комнату, но и использовалась как душ: через нее проходила труба, которая заканчивалась золоченой сеткой-разбрызгивателем.
В Петергофе, то С. П. Боткин понимал, что водолечение мало помогает при серьезных проблемах с легкими, но тем не менее он не отказывался от этого метода как средства, облегчающего страдания больной. Врач рекомендовал влажные обертывания, холодные души и «тепловатые» ванны. Температура воды, которую рекомендовал С. П. Боткин Марии Александровне, не превышала 28° по Реомюру (35 °C). Постепенно воду охлаждали. Когда больная начинала чувствовать холод, процедуру прекращали. Подобные ванны понижали температуру тела, освежали и закаляли кожу.
В октябре 1874 г. С. П. Боткин уехал из Петербурга, сопровождая императрицу, сначала в Лондон, а затем в Италию, в Сан-Ремо. Оттуда в ноябре 1874 г. он писал Адлербергу практически ежедневно, сообщая о малейших изменениях в состоянии здоровья Марии Александровны. Тон его писем был по-прежнему оптимистичный – «государыня быстро поправляется», и один из вопросов, который обсуждался с министром, был вопрос о возвращении императрицы в Россию. Он писал: «Я как врач, не буду считать себя вправе настаивать на продолжении пребывания Ее Величества за границей в виду самого страстного желания Государыни возвратиться в Петербург».1182
Там же. Л. 16.
Однако возвращение пришлось отложить, так как в конце ноября 1874 г. наступило резкое ухудшение – «явления плеврита представлены настолько, насколько это бывает возможным». Ситуация стабилизировалась только к середине февраля 1875 г., и сразу же императрица выехала в Россию.
Следствием этой поездки для С. П. Боткина стало то, что 10 мая 1875 г. его «пожаловали в лейб-медики1183
По должности лейб-медика С. П. Боткин получал: жалованье 1430 руб., столовых 1430 руб., квартирных 1430 руб.
Двора Его Императорского Величества с назначением состоять при Ее Императорском Величестве Государыне Императрице с оставлением при занимаемых им ныне должностях».1184
РГИА. Ф. 479. Оп. 1 (375/1694). Д. 383. Л. 50.
Этим же высочайшим указом ассистент С. П. Боткина Е. А. Головин «назначен Почетным лейб-медиком Двора Его Величества, с поручением состоять при лейб-медике Действительном Тайном Советнике Боткине».1185
РГИА. Ф. 482. Оп. 2 (765/1941). Д. 123. Л. 1 об. В формулярном списке Е. А. Головина, составленном в 1875 г., указывалось, что 32-летний коллежский асессор (1875 г., в этом же году – надворный советник) Евграф Александрович Головин происходит из мещан Московской губернии. Окончил Медико-хирургическую академию (1865 г.), защитил диссертацию на степень доктора медицины (1870 г.), работал без жалованья в качестве сверхштатного младшего медицинского чиновника Медицинского департамента МВД (1870 г.), награжден орденом Св. Анны (1873 г.).
До этого с 1873 г. по рекомендации С. П. Боткина Е. А. Головина стали привлекать к лечению императрицы Марии Александровны и ее младших детей. В 1873 г. Головина командировали в Югенгейм1186
Замок Югенгейм в 18 км от дармштадтской резиденции герцогов Гессенских, в котором прошло детство императрицы Марии Александровны.
«для сопровождения в обратном следовании в Россию» императрицы, в августе 1873 г. назначили для сопровождения императрицы в Ливадию. В мае 1874 г. он вновь сопровождает императрицу в Югенгейм, в августе 1874 г. – в Ливадию. И наконец в мае 1875 г. он получил звание почетного лейб-медика.1187
РГИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 1856. Л. 4. О пожаловании почетного лейб-медика Действительного статского советника Боткина в лейб-медики Двора Е. И. В., с назначением состоять при Ея Императорском Величестве Государыне Императрице. 1875 г.
Доктор Головин постоянно наблюдал императрицу, а Боткина приглашали только для консультаций. Одна из мемуаристок подчеркивала отношение Е. А. Головина к Боткину: «Головин Евграф Александрович, доктор императрицы; маленький, худенький, некрасивый, но умный и симпатичный, попал ко Двору по протекции Боткина и поэтому чуть не молился на него».1188
Горбунова Ю. А.
1874–1880 гг. в Ливадии. Записки // Наша старина. 1914. № 7. С. 664.
Кроме Головина, Боткин привлек к лечению императрицы еще одного своего ученика – специалиста по легочным болезням доктора В. Я. Алышевского.
В феврале 1876 г. состояние здоровья императрицы вновь резко ухудшилось.1189
РГИА. Ф.1614. Оп. 1. Д. 58. Л. 1–2.
Следует отметить, что болезнь императрицы уже давно приобрела тяжелый хронический характер, и поэтому современники фиксировали только серьезные ухудшения в ее состоянии. Очень любопытная и довольно критическая характеристика С. П. Боткина приведена в дневнике П. А. Валуева в августе 1876 г.: «Говорят, однако же, что императрица действительно захворала. Послали за Оракулом – Боткиным. Этот оракул также одно из тех явлений, которые рождаются дворцами. Он – Мандт нынешнего царствования. Мандты как-то являются на закатах».1190
Валуев П. А.
Дневник… Т. 2. С. 381.
В мае 1878 г. в состоянии императрицы наступило новое ухудшение. Возможно, в связи с возросшей нагрузкой на лечащих врачей императрицы или для того, чтобы дополнительно стимулировать их, Александр II принял решение увеличить врачам жалованье.1191
РГИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 2001. Л. 2. О выплате добавочного содержания с 22 июля 1878 г. лейб-медику тайному советнику Боткину по 2764 руб. и почетному лейб-медику, коллежскому советнику Головину по 1000 руб. в год, сверх получаемого ими содержания. 1878 г.
Естественно, видные сановники немедленно фиксировали в дневниках события, связанные с болезнью Марии Александровны в Зимнем дворце. 28 мая 1878 г. Д. А. Милютин записал: «Болезнь императрицы со вчерашнего дня возбуждает тревожные опасения. Плеврит усилился и превратился в сильное воспаление легких. Доктор Боткин не ручается за исход этой болезни, особенно ввиду непомерной слабости больной».1192
Милютин Д. А.
Дневник. 1878–1880. Т. 3. М., 1950. С. 65.
Тогда же для Марии Александровны у мебельного фабриканта Мельцера было приобретено специальное «механическое кресло». Его использовали для прогулок императрицы, поскольку она уже не могла ходить самостоятельно. Отмечу, что Д. А. Милютин, один из ближайших и информированных соратников Александра II, неоднократно упоминал именно о плеврите1193
Плеврит – воспаление плевральных листков с выпадением на их поверхности фибрина (сухой плеврит) или скопление в плевральной полости экссудата (то есть жидкости, выделяющейся в ткани или полости организма из мелких кровеносных сосудов при воспалении) различного характера (экссудативный плеврит).
И воспалении легких, но не о туберкулезе, который в это время диагностировался вполне уверенно.
Осенью 1878 г. вопрос о поездке императрицы на зиму за границу решался на самом высоком уровне, так как сама императрица категорически не хотела уезжать из России. Кроме этого, существовала реальная опасность, что российская императрица может умереть за границей. В это время Мария Александровна находилась в Ливадии, и роль ее лечащего врача играл ученик Боткина – В. Я. Алышевский. В то время русские медики еще проигрывали иностранцам в лоске и знании этикета, и таким прекрасным специалистом, но плохим знатоком этикета был Алышевский. Впрочем, возможно, в его поведении присутствовала и некая фронда. Такой Базаров при Высочайшем дворе. Мемуаристка записала в дневнике: «Алышевский, доктор императрицы, применил все средства, чтобы прервать начинающееся воспаление. Кстати о докторе: он входит к Ее Величеству в сюртуке или пиджаке, с немытыми руками, которыми до того, как войти к Императрице, трогал собак и возился с ними! В этом же платье принимает больных в больнице. Вообще сильно отзывается нигилистическим началом».1194
Горбунова Ю. А.
1874–1880 гг. в Ливадии. Записки // Наша старина. 1914. № 12. С. 1062.
Военный министр Д. А. Милютин в ноябре 1878 г. фиксировал в дневнике: «Приехал доктор Боткин, которого ожидали с нетерпением для решения вопроса о том, куда Императрице ехать на зиму – в Петербург или за границу. Боткин, как умный человек, решил ехать в Петербург, к великому удовольствию самой императрицы и окружавших ее».1195
Милютин Д. А.
Дневник. Т. 3. С. 101.
Зиму 1878/79 гг. императрица провела в России, но с весны 1879 г. началось непрерывное ухудшение ее состояния. То, что знаменитый Боткин не сумел поставить императрицу на ноги и состояние ее непрерывно ухудшалось, привело к новой волне критики, направленной в адрес лейб-медика. Кроме этого, С. П. Боткин в феврале 1879 г. ошибочно диагностировал чуму в Петербурге. Характерным примером этого недовольства является запись от 14 февраля 1879 г. в дневнике А. В. Богданович: «Петербург – чума. Объявил Боткин. Вот шарлатан! Он этим известием разоряет Россию… Такие люди опасны. Теперь он – спаситель России, спаситель царствующего дома. Вследствие этого известия и мер, принятых для удаления больных, он является охранителем всего Петербурга».1196
Богданович А. В.
Дневник. Три последних самодержца. С. 14.
С. П. Боткин, который и ранее тяготился своим положением лейб-медика, отвлекавшим от действительно значащих для него дел, немедленно отреагировал на слухи и клевету письмом к министру Императорского двора графу А. В. Адлербергу. В мае 1879 г. он писал: «Вам известно, Ваше сиятельство, каким нареканиям, нападкам и клеветам я имел несчастие подвергаться в течение последних месяцев. Русская и заграничная печать, городские слухи – не щадили ни меня, ни даже моей семьи. Глубокое сознание честно и свято выполняемого долга давали мне силы твердо выносить все эти нападки и недостойные инсинуации, доверие же, которым я имел счастье пользоваться со стороны Их Величеств, поддерживало меня в минуты уныния. Вглядываясь, однако, в высокое положение лейб-медика, нельзя не сознаться, что личность его должна быть вне всякого упрека и вместе с этим должна внушать полное доверие не только Их Величествам, но и всему обществу. Как бы не были несправедливы клеветы и инсинуации, набрасываемые на меня в последнее время и такою щедростью обществом, которому я служил в продолжение 20 лет, тем не менее, положение мое, как лейб-медика Их Величеств, поколеблено настолько, что я не считаю возможным более носить это высокое звание и прошу Ваше сиятельство довести об этом до сведения Их Императорских Величеств, прося Их, как милости, уволить меня от службы, которая, очевидно, мне не по силам».1197
РГИА. Ф. 1614. Оп. 1. Д. 218. Л. 46–47.
Александру II, конечно, было доложено о просьбе С. П. Боткина, но она не была удовлетворена.
В результате императрица в сопровождении С. П. Боткина уехала на воды, на курорт Югенгейм, откуда в августе 1879 г. лейб-медик в очередной раз сообщил успокаивающие Петербург сведения: «Силы гораздо больше, сонливость исчезла, отдышки нет, цвет лица потерял свой синеватый оттенок, на голову Ее Величество не жалуется, опухоль ноги исчезла, по ночам спит гораздо спокойнее».1198
Там же. Л. 48.
По воспоминаниям камер-юнгферы А. И. Яковлевой, осенью 1879 г. императрицу «одевали и усаживали в кресло, на котором катили в другую комнату… Несколько раз в день она вдыхала кислород посредством воздушных подушек, и каждый вечер втирали ей мазь, для облегчения дыхания».1199
Яковлева А. И.
Воспоминания бывшей камер-юнгферы Императрицы Марии Александровны // Исторический вестник. 1888. № 3. С. 604.
Поскольку состояние императрицы было очень неустойчивым, Боткин решил отказаться от планируемой поездки в Крым.1200
4 сентября 1879 г.: «Окончательно отказалась от переезда в Крым вследствие настоятельных требований доктора Боткина, убежденного в лихорадочном свойстве здешнего климата» (см.: Милютин Д. А.
Дневник. Т. 3. С. 163).
В. Я. Алышевский
Как свидетельствовали современники, еще одним фактором, приведшим к угасанию императрицы, стало начало террористической «охоты на царя». Близкая к императрице графиня А. А. Толстая вспоминала, что «слабое здоровье Государыни окончательно пошатнулось после покушения на императора 2 апреля 1879 года. После него она уже не поправилась. Я, как сейчас, вижу ее в тот день – с лихорадочно блестящими глазами, разбитую, отчаявшуюся. „Больше незачем жить, – сказала она мне, – я чувствую, что это меня убивает“».
В конце 1879 г. императрица, как обычно, на зиму была отправлена за границу, в Канны. Понадобилось все влияние Александра II, чтобы убедить ее уехать. Марию Александровну сопровождал ученик С. П. Боткина – доктор В. Я. Алышевский. Как это было принято, Алышевский регулярно информировал министра Императорского двора графа А. В. Адлерберга о состоянии ее здоровья. В ноябре 1879 г. он писал: «Дурная гнойная мокрота, содержавшая в себе значительное количество эластичных волокон… продолжала выделяться… в ночь на вчерашнее число начался новый бронхит. Ее Величество смочила в течение ночи слизистою мокротой три носовых платка и, кроме того, много отхаркала такой же мокроты еще в тазик».1201
РГИА. Ф. 1614. Оп. 1. Д. 151. Л. 2.
В декабре 1879 г. состояние Марии Александровны резко ухудшилось, и поэтому 6 декабря 1879 г. С. П. Боткин экстренно выехал в Канны,1202
С этого момента Д. А. Милютин подробно фиксирует известия о состоянии здоровья императрицы. Кроме этого, воспоминания об этой зиме оставила камер-фрейлина А. А. Толстая.
А в Зимнем дворце приняли предварительное решение о срочном возвращении императрицы в Петербург. Поскольку состояние императрицы было очень тяжелым, опасались самого худшего во время ее возвращения, поэтому в Канны лично отправился министр Императорского двора граф А. В. Адлерберг. Он хотел принять решение на месте, после консультаций с медиками. Д. А. Милютин фиксирует вопросы, циркулировавшие в обществе: «Как выдержит она такое путешествие в настоящую суровую зиму. Не везут ли ее только для того, чтобы здесь похоронить».1203
Милютин Д. А.
Дневник. Т. 3. С. 200.
9 января 1880 г. сын императрицы, великий князь Павел Александрович, приехал из Канн и сообщил Д. А. Милютину о том, что принято окончательное решение перевезти Марию Александровну в Петербург. Камер-фрейлина императрицы А. А. Толстая назвала это решение «жестоким» и вспоминала, что Мария Александровна «возмутилась этой непоследовательностью и долго плакала». Императрица была настолько плоха, что «много раздумывали – не довезут ее живой, и доктор Боткин предупредил священника Никольского, ехавшего в поезде Императрицы, чтобы он был готов причастить ее Святых Тайн».1204
Толстая А. А.
Печальный эпизод из моей жизни при дворе. Записки фрейлины // Октябрь. 1993. № 5. С. 102.
Для больной императрицы Марии Александровны, которая длительное время проводила в Европе еще в 1872 г., во Франции заказали специальный железнодорожный состав для заграничных поездок.1205
Стоимость состава на Берлинском заводе составила 167 500 талеров против 156 700 талеров на заводе Ратгебера во Франции, при прочих равных условиях (см.: РГИА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 883. Л. 2. О заказе императорского поезда. Переписка с министерством. 1872 г.).
Курировала выполнение этого заказа Инспекция императорских поездов.1206
Железнодорожный состав императрицы формировался постепенно. В 1872 г. во Франции закупили первые семь вагонов (шесть салонных и один багажный), которые обошлись казне в 121 788 руб. Возможность их приспособления к российской колее обошлась еще в 17 787 руб. Закупленный отдельно от этой партии товарный вагон был оборудован ледником и приспособлен под перевозку провизии (1839 руб.). Несколько позже на заводе «Мильтона Рау и K°» закупили еще четыре новых вагона (51 620 руб.) (см.: РГИА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 889. Л. 2. Дело Инспектора постройки Императорского поезда для заграничных путешествий. Первая доставка вагонов из Эйкупа в Варшаву и их сдача. 1873–1874 гг.). В конечном счете, императорский поезд укомплектовали 10 вагонами: 1. Вагон Александра II, 2. Вагон Марии Александровны, 3. Вагон великой княжны, 4. Большой красный салон, 5. Вагон-столовая, 6–8. Свитские вагоны, 9. Служебный вагон, 10. Технический вагон.
Поскольку поезд предназначался для больной императрицы, то при разработке его проекта большое внимание уделялось степени комфортности состава и его отделке. С учетом заболевания императрицы одним из главных требований было обеспечение комфортной температуры и вентиляции состава.1207
Устройство вентиляции и отопления по системе барона Дермиза обошлось казне в 23 564 руб.
Контролировал качество этих работ лейб-медик императрицы проф. С. П. Боткин. В четырех вагонах состава была смонтирована вентиляция, которая летом охлаждала поступающий в вагоны воздух. При закрытых дверях и окнах температура в вагонах должна была быть ниже наружного воздуха на 5 градусов.1208
РГИА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 887. Л. 3. Дело инспектора постройки императорского поезда, для заграничных поездок. 1872–1874 гг.
Так, при температуре наружного воздуха от 8 до –20 градусов в составе следовало поддерживать постоянную температуру от 13 до 15 градусов, как «у пола, так и у потолка». Также предусмотрели возможность изменения температуры в купе независимо от температуры в коридоре. Для этого в купе установили кнопку сигнализации. В вагоне императрицы и в большом салоне поместили «увлажняющие аппараты» для поддержания определенного уровня влажности (зимой 48–58 %).
Предметы убранства для этих вагонов также заказывались во Франции. В контракте с французскими заводами «Мильтона Рау и K°» оговаривалось, что «вагоны эти должны быть снабжены всею необходимой мебелью и другими принадлежностями… кроме полотняных и умывальных приборов, настольных подсвечников и канделябров, пепельниц и спичечниц».1209
Например, в вагоне императрицы умывальник выполнили из серебра (умывальная чашка и бак для воды). Хотя в это время ватерклозеты в вагонах уже были предусмотрены, по традиции в перечне заказанных предметов упоминается и о «белых с позолотою ночных фарфоровых сосудах» (Для спальни Его Величества – 2 шт., для свиты – 6 шт.) (см.: РГИА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 905. Л. 3. О заказе и поставке мелких принадлежностей по непосредственному распоряжению министра. Императорский поезд для заграничных путешествий. 1873–1874 гг.).
Впервые императрица Мария Александровна путешествовала за границу в новом составе в декабре 1873 г.1210
В ходе этой поездки выявились некоторые недостатки в оборудовании нескольких вагонов. По большому счету это были мелочи (многие баки для воды дали течь, трубы для воды, проходившие под днищем вагонов, промерзали, посуда гремела на ходу, провисли жалюзи, неудобные сиденья на диване), но и их немедленно ликвидировали. После всех переделок и доработок стоимость императорского поезда для заграничных путешествий составила 320 905 руб. (см.: РГИА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 902. Л. 2. О недостатках в существующих вагонах, предложения относительно устранения таковых. 1873–1874 гг.).
По свидетельству Д. А. Милютина, Марию Александровну в последний раз привезли в Петербург 23 января 1880 г. Лечащим врачом, непосредственно занимавшимся императрицей, тогда назначили старшего врача Михайловского Артиллерийского училища В. Я. Алышевского, получившего звание почетного лейб-медика.1211
РГИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 2086. Л. 1. О назначении старшего врача Михайловского Артиллерийского училища доктора медицины надворного советника Алышевского почетным лейб-медиком Двора Его Императорского Величества. 1880 г.
Император встречал приехавшую из-за границы императрицу Марию Александровну с сыновьями в Гатчине. На вокзале категорически запретили находиться, кому бы то ни было, чтобы не беспокоить императрицу. Тем не менее те, кто там был, рассказывали Милютину, что все «поражены ее худобою и истощенным видом».1212
Милютин Д. А.
Дневник. Т. 3. С. 205.
Тема умирающей императрицы стала главной новостью светского общества. Милютин писал, что она не выходит из своей комнаты в Зимнем дворце и ее никто не видит. В то же время в газетах начали появляться бюллетени, носившие успокоительный характер. Однако реальность оказалась иной, и 26 января 1880 г. Милютин записывает рассказ фрейлины баронессы Н. К. Пиллар фон Пильхау: «Императрица обратилась в скелет; не имеет сил даже двигать пальцами; ничем не может заниматься» – и добавляет, что «первая встреча с нею должна была произвести тяжелое впечатление на государя, который с того дня так же чувствует себя нехорошо, жалуется на лихорадочное состояние и слабость. Сегодня я нашел его заметно изменившимся (он бледен, опустился и слаб),1213
На французском языке.
Лицо бледное, впалое, глаза поблекшие».1214
Милютин Д. А.
Дневник. Т. 3. С. 207.
5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце взорвалась бомба Степана Халтурина. Взрыв был так силен, что его слышали не только в окрестных зданиях, но и жившие на Мойке. Императрица же, постоянно находившаяся в полузабытьи, даже не услышала взрыва, а суету во дворце ей объяснили случайным взрывом газа. С. П. Боткин не отходил от умиравшей императрицы. Учитывая недоброжелательное отношение к нему на тот момент общественного мнения, Александр II, для того чтобы продемонстрировать ему свое монаршее благоволение на Пасху, 20 апреля 1880 г., пожаловал Боткина табакеркой, украшенной бриллиантами, с вензелем императора.1215
Незадолго до смерти императрицы ее видел великий князь Константин Константинович, который 15 апреля записал в дневнике: «Она сидела на постели в спальне и поразила меня страшной худобой, поседевшими волосами и постаревшим измученным лицом… Больно слышать, как она тяжело дышит и стонет».1216
Романов К. К., великий князь
. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998. С. 82.
Надо отметить, что последние годы жизни Марию Александровну мучил не только телесный недуг. В это время в Зимнем дворце жила вторая семья Александра II, и императрица прекрасно знала это.
В мае 1880 г., по причине постоянно ухудшающегося самочувствия императрицы, временно отложили традиционный переезд императора в Царское Село. Но колебания продолжались не особенно долго, и 11 мая Александр II вместе со своей любовницей Е. М. Долгоруковой уехал из Петербурга. Это вызвало новую волну осуждения стареющего императора. Великий князь Константин Константинович записал в этот день в дневнике: «Императрица лежит здесь, нет и речи о ее недуге. Находят неудобным, что, когда ей немного остается жить, Царь переезжает».1217
Там же. С. 85.
Императрица в безнадежном состоянии осталась в Зимнем дворце вместе с младшими сыновьями, Сергеем и Павлом. Для того чтобы соблюсти приличия, Александр II время от времени приезжал в Петербург на несколько часов, навестить умиравшую супругу.
22 мая 1880 г. в 10 часов утра лейб-медик С. П. Боткин и почетный лейб-медик В. Я. Алышевский направили министру Императорского двора А. В. Адлербергу донесение о смерти императрицы Марии Александровны. Документ написан рукой доктора В. Я. Алышевского: «Ее императорское Величество Государыня Императрица в течение вчерашнего дня была слаба и сонлива. Отхаркивание, в последнее время постепенно уменьшавшееся, почти совершенно прекратилось. Спокойно уснув в обычный час вчера вечером, Ее Величество больше не просыпалась. В три часа ночи немного кашляла, а в седьмом часу утра прекратилось дыхание, и Ее Величество в Бозе опочила без агонии».1218
РГИА. Ф. 1614. Оп. 1. Д. 97. Л. 2.
В этот же день великий князь Константин Константинович подробно записал обстоятельства ее смерти: «Вчера вечером еще Императрица нисколько не было хуже. В три часа утра она еще звала Макушину и кашляла. Затем Макушина, долго не слыша обычного звонка, вошла в спальню, Императрица спала спокойно, положив руки под голову. Макушина пощупала пульс, он не бился, руки похолодели, а тело теплое. Она послала за доктором Алышевским. Он решил, что все кончено. От всех скрывали смерть, дали знать царю в Царское Село».1219
Романов К. К., великий князь
. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. С. 86.
Императриц а Мария Александровна на смертном одре
После смерти императрицы остались разрозненные наброски завещания, и в одном из них зафиксировано ее желание: «Если это возможно, не производить вскрытия».1220
Толстая А. А.
Печальный эпизод… С. 107.
Но тем не менее вскрытие тела императрицы произвели во втором часу утра 23 мая 1880 г. На вскрытии присутствовали министр Императорского двора А. В. Адлерберг, лейб-медик С. П. Боткин, почетные лейб-медики Е. А. Головин и В. Я. Алышевский, проф. В. Л. Грубер, прозекторы Н. П. Ивановский, П. Ф. Лесгафт и А. И. Таренецкий.1221
Необходимые препараты для бальзамирования императрицы перечислены в указанном документе. Они обошлись в 582 руб. Принимавший участие в их изготовлении придворный аптекарь Гросс и лаборант придворной аптеки получили наградных в 500 и 250 руб., соответственно (см.: РГИА. Ф. 479. Оп. 8. Д. 2101 Л. 14. О бальзамировании тела Ея Величества. 1880 г.).
При вскрытии отмечено, что подкожный жировой слой почти совершенно исчез. В «Заключении» протокола констатировалось: «У Ее императорского Величества было хроническое воспаление обоих легких и по преимуществу правого. Воспаление это имело характер интерстициального воспаления, сопровождавшегося расширением бронхов в нижних долях и язвенном разрушении легочной ткани по преимуществу в верхних долях и особенно правого легкого. Поражение легочной ткани осложнено последствиями бывшего воспаления легочной плевы, выразившееся сращениями правого легкого с грудною стенкою, особенно заднею частью нижней доли. Небольшие сращения были и на левой стороне. Замеченный отек легочной ткани появился в последние часы жизни и вместе со слабостью сердечной силы был ближайшею причиною смерти. Изменения в других органах представляют отчасти последствия грудной болезни, отчасти они составляют остатки других побочных заболеваний, появлявшихся в течение жизни Ее Величества. Изменения, найденные в сердце, указывают на упадок питания и деятельности его. Изменения в стенках зависят от бывших малярийных лихорадок. Изменения в кишках и желудке от бывшего тифозного процесса. Наконец, изменения в почках составляют результат ненормальной подвижности их и отчасти упомянутых инфекционных болезней. Осложнения легочной болезни, изменения в различных других органах как сердце, почках, селезенке были очевидною причиною и тех особенностей, которые наблюдались при жизни в течение этого легочно-чахоточного процесса».1222
РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 91. Лл. 4–5.
Записка врачей о смерти императрицы Марии Александровны
Современные исследователи, пользуясь современной медицинской терминологией, формулируют патологоанатомический диагноз на основании макроскопической картины следующим образом: основное заболевание – бронхоэктатическая болезнь (цилиндрические и мешотчатые бронхоэктазы и бронхоэктатические полости в верхушках обоих легких). Хронический гнойный обструктивный бронхит. Диффузный пневмосклероз. Облитерация правой плевральной полости, спайки в левой плевральной полости. Осложнения основного заболевания – истощение, дистрофия миокарда, дилатация полостей сердца, застой крови в малом круге кровообращения, отек легких. Сопутствовавшие заболевания – опущение обеих почек, перегиб правого мочеточника, правосторонний гидронефроз, хронический пиелонефрит, двусторонний нефросклероз. Остаточные явления после перенесенного тифозного заболевания и малярии (гемосидероз лимфатических фолликулов тонкой кишки).1223
Молин Ю. А.
Романовы… Забвение отменяется! Взгляд судебно-медицинского эксперта. СПб., 2005. С. 236.
Протокол вскрытия тела императрицы Марии Александровны (РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 91. Л. 1)
Протокол вскрытия тела императрицы Марии Александровны (РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 91. Л. 5 об.)
В этот же день результаты вскрытия стали известны членам Императорской фамилии, и 23 мая 1880 г. великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «После вскрытия оказалось, что Боткин был совершенно прав: одного легкого не существовало, в другом нашли две значительные каверны, в сердце не оказалось органического недостатка, желудок в окончательно расстроенном состоянии».1224
Романов К. К., великий князь.
Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. С. 87.
После смерти императрицы Марии Александровны, главной пациентки С. П. Боткина, 15 июля 1880 г. Александр II повелел «сохранять все получаемое им содержание и назначить пенсию в четыре тысячи рублей с производством таковой с 22 мая сего года, т. е. со дня кончины Ее Императорского Величества».1225
РГИА. Ф. 479. Оп. 1 (375/1694). Д. 383. Л. 52.
Получили крупные пенсии и остальные врачи, причастные к лечению Марии Александровны.1226
Там же. Оп. 1. Д. 2110. Л. 1–3. О Всемилостивейшем пожаловании к производству пенсиона: лейб-медику Боткину 4 тыс. руб.; почетному лейб-медику Алышевскому 3 тыс. руб.; Головину 2 тыс. руб. и старшему аптекарскому помощнику Брудереру 572 руб. в год, с 22 мая сего года, т. е. со дня кончины Государыни Императрицы Марии Александровны. 1880 г.
М.А. Зичи. "Высочайший прием в Зимнем дворце 5 апреля 1866 года после первого покушения на императора Александра II.
Покровительствуя просвещению
Государыня основала безчисленное количество приютов, богаделен и пансионов. Она положила начало новому периоду женского образования в России, учреждением открытых всесословных женских учебных заведений (гимназий), которые, согласно положению 1860 г., решено было открывать во всех городах, где представится возможность обеспечить их существование. При ней женские гимназии в России содержались почти исключительно на общественные и частные средства. Отныне уже не только Высочайшее покровительство, а общественные силы во многом определяли судьбы женского образования в России. Предметы преподавания делились на обязательные и необязательные. К обязательным в трехклассных гимназиях относились: Закон Божий, русский язык, русская история и география, арифметика, чистописание, рукоделие. В курсе женских гимназий, кроме вышеперечисленных предметов, обязательны были основания геометрии, география, история, а также "главнейшие понятия по естественной истории и физике с присовокуплением сведений, относящихся к домашнему хозяйстве и гигиене", чистописание, рукоделие, гимнастика.
Иван Макаров , жены Александра II.
«Как неразгаданная тайна...»
Как неразгаданная тайна,
Живая прелесть дышит в ней -
Мы смотрим с трепетом тревожным
На тихий свет ее очей.
Земное ль в ней очарованье
Иль неземная благодать?
Душа хотела б ей молиться,
А сердце рвется обожать...
Ф. И. Тютчев. Императрице Марии Александровне
Тимофей Нефф Портрет императрицы Марии Александровны.
Андрей Дроздов Портрет императрицы Марии Александровны, жены Александра II.
Девушки, награждённые при окончании гимназического курса общего учения золотыми или серебряными медалями, и сверх того выслушавшие особый специальный курс дополнительного класса, приобретали звание домашних наставниц. Те же, кто не удостоился медалей, получал "одобрительный аттестат" об окончании полного общего курса в гимназии и прослушал специальный курс в дополнительном классе, пользовались правами домашних учительниц. Преобразовательная деятельность Государыни Марии Александровны коснулась и ее постановки воспитания в институтах. По личной инициативе Государыни приняты были меры не только к охранению здоровья и физических сил детей, путем устранения из круга их занятий всего имеющего характер лишь механического, малопроизводительного труда (составление и списывание записок, заменявших печатные руководства и т. п.), но и к большему сближению воспитанниц с семьей и с окружающей родительский дом средой, для чего им стали разрешать отпуск в дома родителей и ближайших родственников на каникулярное и праздничное время. По мысли и инициативе Государыни впервые в России стали возникать женские епархиальные училища. В области благотворительности важнейшей заслугой Государыни является организация Красного Креста, на расширение деятельности которого во время Русско-Турецкой войны она положила много труда и расходов, отказываясь даже шить себе новые платья, отдавая все свои сбережения на пользу вдов, сирот, раненых и больных. Покровительству Государыни Марии Александровны обязаны своим развитием и преуспеянием общества "восстановления христианства на Кавказе", "распространения духовно-нравственных книг", "Российское миссионерское", "братолюбивое в Москве" и многие другие благотворительный учреждения.
Портрет императрицы Марии Александровны
Peter Ernst Rockstuhl
Портрет императрицы Марии Александровны
Иван Макаров
И, наконец, Императрица при полной поддержке Августейшего супруга основала крупнейший в Санкт-Петербурге и всей России театр и балетную школу, которую возглавила позднее Агриппина Ваганова. При этом и школа, и знаменитый театр полностью содержались на средства Императорской Фамилии, лично Государыни, и, по настоянию Августейшего супруга, Императора Александра II, носили ее имя. Театр носит державное имя и теперь. В фойе театра недавно был установлен бюст Императрицы Марии Александровны. С первого часа державного служения Гессенской принцессы Марии на Русской земле, ноша ее была столь объемна и всеохватна, что Государыня тратила безчисленное количество энергии, чтобы поспеть везде и всюду, не опоздать, одарить, улыбнуться, утешить, приободрить, помолиться, наставить, ответить, приласкать и: спеть колыбельную. Она горела, словно свеча на ветру! Своей фрейлине и воспитательнице, доверенному лицу, Анне Тютчевой, Цесаревна, а позже - Государыня Всероссийская, Императрица Мария Александровна, с усталой улыбкой признавалась не один раз, что большую часть своей жизни жила, как "волонтер" - то есть - добровольный солдат!
Карл Шульц Портрет императрицы Марии Александровны.
Портрет императрицы Марии Александровны
Портрет императрицы Марии Александровны
Ни минуты отдыха и покоя, морального и физического. Лишь горячее чувство благоговейной, беззаветной любви к супругу - Императору и не менее сильное чувство истинной веры, восхищавшее, порой, даже людей исконно православных, в том числе: духовника Императорской Семьи В. Я Бажанова и знаменитого Святителя Московского Митрополита Филарета Дроздова, поддерживало быстро истощавшиеся хрупкие силы Государыни. Святитель Московский оставил несколько свидетельств своей признательности Государыни, не редко обращаясь к ней с речами и беседами, приведенными здесь.
Портрет императрицы Марии Александровны в трауре
Портрет императрицы Марии Александровны,
И.К.Макаров
Известно, что Государыня была чрезвычайно боголюбива и великодушна, смиренна и кротка. В своем державном положении она без малого 20 лет была единственной Императрицей в государстве Российском. Она удерживалась на земле лишь неизменною бодростью духа и той "неразгаданною тайною живой прелести", которую столь тонко отметил в ней наблюдательный дипломат и поэт Тютчев. Мощное обаяние ее личности распространялось на всех, кто любил и знал ее, но таких, с годами становилось все меньше!
Портрет императрицы Марии Александровны
Портрет императрицы Марии Александровны
А испытания, напротив, не уменьшались, в жизни Высокой Царственной особы, окруженной пристальным вниманием сотен придирчивых глаз. Одним из таких тяжких испытаний для Ее Величества Императрицы Марии было присутствие в личной свите Государыни молоденькой, обаятельной фрейлины, Княжны Екатерины Михайловны Долгорукой, в которую отчаянно, головокружительно - быстро влюбился столь обожаемый муж - властитель Империи. Государыня Мария Александровна все знала, ибо была слишком умна и впечатлительна для самообмана, но сделать ничего не могла… Или не хотела? Она страдала все четырнадцать лет этой скандально известной связи - молча, долготерпеливо, не шевельнув бровью, не подав вида. В этом была своя гордость и своя щемящяя боль. Не все это понимали и принимали. Особенно повзрослевшие Августейшие дети, и сыновья, буквально боготворившие мать!
Портрет императрицы Марии Александровны
Фирс Сергеевич Журавлёв (1836-1901) Портрет императрицы Марии Александровны
Блаженная кончина
Смею настоятельно просить Ваше Императорское Величество не возвращаться на зиму в Санкт-Петербург и вообще - в среднюю полосу России. В крайнем случае - Крым. Для Ваших изнуренных легких и сердца, ослабевшего от нагрузок, климат Санкт-Петербурга губителен, смею уверить! Ваша вилла во Флоренции давно готова и ожидает Вас. Да и новый Дворец в окрестностях Ливадии - весь к услугам Вашего Императорского… :
- Скажите, Сергей Петрович, - внезапно перебила лейб - медика Боткина Императрица, - удержать меня здесь, вдали от России, Вас просил Государь? Он не хочет, чтобы я возвращалась? - тонкие, исхудавшие пальцы нервно барабанили по подоконнику высокого итальянского окна виллы, выходившего прямо на морское побережье. Море за стеклом плыло в утреннем мареве и было еще сонно - безмятежным. Казалось, что оно колышется прямо у самых ног:
August Behrendsen Küste bei Nizza
Бросьте все эти реверансы, Сергей Петрович! От моего бесценного здоровья остались крохотные капли, а от Августейшей Воли - одно смирение перед Божьим соизволением! - исхудавший профиль Императрицы был все еще неправильно красив какой-то необычной, болезненной тонкостью, ее не было ранее, но даже на него, профиль, казалось, уже легла властная тень смерти.
Портрет императрицы Марии Александровны
- Смею спорить с Вашим Величеством по поводу последнего утверждения !
Так - с, частый пульс, влажные ладони… Вам бы лечь, Ваше Императорское Величество, я сейчас позову сиделку. Надо соблюдать режим!
На том свете отлежусь, Сергей Петрович, уже совсем недолго осталось ждать. Велите собираться, завтра поутру мне надо быть в Каннах, оттуда в - Санкт-Петербург, хватит, засиделась у моря. Хочу умереть дома, в своей постели.
Сергей Петрович Боткин
Еще не закончен весь курс процедур, и мне не хочется прибегать, как в прошлый приезд в столицу, к кислородным подушкам! Ваше Величество, умоляю Вас! Я получил письмо от Их Высочеств, Цесаревича Александра и Цесаревны Марии Феодоровны, они тоже находят, что Вам крайне нежелательно быть в столице и киснуть в душном Зимнем. Осень в этом году в Санкт-Петербурге, как и всегда - не сахарная! - лейб-медик чуть улыбнулся, Императрица тут же подхватила эту слабую улыбку:
Александр II в кругу семьи
Знаю, милый доктор, знаю, но ведь причина не в этом! Вы просто боитесь того, как повлияет на мое здоровье присутствие во Дворце, над моей бедной головой, известной особы, Священной для Государя Императора! - Императрица чуть усмехнулась. Не бойтесь, я больше не буду ронять гребни и бить чашки от звука детских шагов . (Намек на княжну Екатерину Долгорукую и ее детей от Императора Александра. Их было трое. Все они жили в Зимнем Дворце и занимали апартаменты прямо над головой Государыни! Это было продиктовано, как пишут историки, соображениями безопасности Княжны и детей. В то время участились попытки покушения на Государя. Но только ли этим?.. - примечание автора).
Кёлер И. П. Портрет императрицы Марии Александровны
Я, как всегда, найду столь естественному шуму естественное объяснение, чтобы не вводить в смущение молоденьких камеристок! - Императрица попыталась улыбнуться но ее лицо исказила мучительная гримаса. Она опустила голову, стараясь подавить приступ кашля, прижала платок к губам. Он моментально пропитался кровью.
- Ваше Императорское Величество, умоляю Вас, не нужно ! - взволнованный Боткин резко сжал в своих ладонях руку Марии Александровны. Я понимаю, я не должна! Все понимаю, просто хочу, чтоб Вы знали: я его ни в чем и никогда не винила и не виню! Он дал мне за все эти годы столько счастья и столь часто доказывал мне свое безмерное уважение, что этого с лихвою хватило бы на десять обыкновенных женщин!
Иван Крамской Портрет императрицы Марии Александровны
Не его вина, что он - Кесарь, а я - жена Кесаря! Вы возразите сейчас, что он оскорбил во мне Императрицу, и будете правы, милый доктор, безусловно, правы, но пусть его судит Бог! Я не имею на это права. Мою обиду и горечь Небеса давно ведают и знают. Александр тоже. А моя истинная беда состоит в том, что жизнь приобретает для меня полный смысл и многоцветье красок лишь рядом с ним, неважно, принадлежит ли его сердце мне или другой, моложе и красивее… Он не виноват, что значит для меня больше, чем все остальное, просто я так странно устроена .
Княжна Долгорукая Екатерина Михайловна. - Конец 1860-х - начало 1870-х. - Фото
И я счастлива, что могу уйти раньше него. Страх за его жизнь сильно измучил меня! Эти шесть покушений! Безумная Россия! Ей вечно нужно нечто потрясающее основы и устои, гибельные встряски… И, может быть, сердечные личные слабости Самодержца ей только на руку, кто знает? "Он такой же, как и мы, слабый смертный, да еще и - прелюбодей! Трави его, ату его, ату!" - кричат они, забываясь. Быть может, своею молитвой, Там, у Престола Отца Небесного, я выпрошу для него тихую кончину, взамен мученического венца страдальца, загнанного в угол беснующейся чернью с пеной у рта, вечно недовольной. Мария Александровна устало вздохнула и склонила голову на сложенные молитвенно ладони. Силы совершенно оставили ее.
-Ваше Императорское Величество, Вы устали, отдохните, к чему так надрывать душу мрачными мыслями ! - беспомощно бормотал лейб-медик, пытаясь скрыть охватившее его смятение и волнение.
Сергей Петрович, велите собираться! - устало прошептала Императрица. - Пока есть силы, хочу вернуться и умереть подле него и детей, на родной земле, под родными облаками. Вы знаете, нигде нет такого высокого неба, как в России, и таких теплых и мягких облаков ! - тень мечтательной улыбки коснулась бескровных губ Государыни.
Вы не замечали разве? Скажите Его Величеству, что я завещаю похоронить меня в простом белом платье, без короны на голове и прочих Царских регалий. Там, под теплыми и мягкими облаками, мы все равны перед Царем Небесным, в Вечности нет различий чина. Вы скажете, милый доктор ?
Портрет императрицы Марии Александровны
Вместо ответа лейб-медик лишь почтительно прижал к губам маленькую горячечную ладонь с синими прожилками вен и лихорадочно бьющимся пульсом. Он, этот пульс, был словно маленькая птичка, жадно рвущаяся ввысь под теплые и высокие, родные облака... Так жадно, что не было смысла ее больше удерживать на Земле! Ее Императорское Величество, Государыня Императрица Всероссийская, Мария Александровна, тихо скончалась в Санкт-Петербурге, в Зимнем Дворце, в собственных апартаментах, в ночь со второго на третье июня 1880 года. Смерть пришла к ней во сне. Согласно завещанию, как и все Государыни Дома Романовых она погребена была в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга шесть дней спустя, 28 мая (10 июня) 1880 года.
Траурное шествие
После ее блаженной кончины в шкатулке нашли письмо, адресованное Августейшему супругу, в котором она благодарила его за все годы, проведенные вместе и за подаренную ей так давно, 28 апреля 1841 года (Дата браковенчания Царственной четы) - vita nuova - новую жизнь.
В браке с Александром Николаевичем у Марии Александровны родились восемь детей:
Александра Александровна
Цесаревич Николай Александрович (8 сентября 1843 — 12 апреля 1865) — умер от туберкулезного менингита в городе Ницце;
Портрет великого князя Николая Александровича.Сергей Константинович Зарянко
Александр III (26 февраля 1845 — 20 октября 1894) — император России в 1881—1894 годах;
Иван Тюрин. Портрет вел. кн. Александра Александровича. 1865. ГИМ
Александр III с семьей
Владимир Александрович (10 апреля 1847—1909) — в 1874 г. женился на принцессе Мекленбург-Шверинской, от которой имел пятерых детей;
Портрет великого князя Владимира Александровича (Зарянко С. К., 1867)
Великий князь Владимир Александрович с женой и детьми.
Владимир Александрович с семьёй
Алексей Александрович (2 января 1850—1908) — с 1883 по 1905 год генерал-адмирал ВМФ Российской империи;
Алексей Иванович Корзухин (1835-1894) Портрет великого князя Алексея Александровича
Мария Александровна (5 октября 1853—1920), великая княгиня, герцогиня Великобритании и Германии, супруга Альфреда Эдинбургского;
Мария Александровна (5 октября 1853—1920), великая княгиня, герцогиня Великобритании и Германии