Какого рода информация составляет коннотативный аспект значения. Коннотативный аспект связного текста гусейнова аида володиновна
КОННОТАТИВНЫЙ АСПЕКТ В СЕМАНТИКЕ ПОРТУГАЛЬСКИХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ
О.А. Сапрыкина
Кафедра иберо-романского языкознания Филологический факультет Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Ленинские горы, 1, корп. ГФ, ГСП-2, Москва, Россия, 119992
Статья посвящена проблеме коннотаций в содержании португальских фразеологизмов. В работе представлена парадигма коннотаций: экспрессивные, эмоциональные и оценочные обертоны смыслов, культурные коннотации. Культурные коннотации рассматриваются в качестве фрагментов культуры как универсальной и этнической памяти. Рассматривается также категория телесности, занимающая значительное место в португальской лингвокультуре, которая фиксируется в телесном коде фразеологизмов.
Ключевые слова: фразеологические единицы, коннотации, образность фразеологизма, культурные и символические коннотации, телесный код культуры.
Коннотация - важная часть смысловой структуры языковой единицы. Во фразеологизмах коннотативный пласт заметнее, шире, чем в других языковых выражениях. Коннотации во фразеологических оборотах проявляются в сфере оценки, при передаче эмоций, зависят от жанровой специфики текста, коммуникативной ситуации, типа дискурса.
Термины «коннотация» и «денотация» впервые появились в теологических спорах в XIV веке. Средневековые ученые денотацию связывали с субстанцией, а коннотацию - со свойствами, качествами предмета. Значительно позже термины были приняты в логике: рассматривая понятие, философы предположили, что существительное денотирует некоторые предметы и коннотирует качества, относящиеся к этим предметам. В семиотику понятие коннотации ввел Л. Ельмслев. С точки зрения Л. Ельмслева, план выражения в коннотативной системе - это особая знаковая система, образованная денотативными означаемыми и денотативными означающими . У Ельмслева денотативные знаки служат выражением для содержания коннотаторов, которые располагают значениями отличными от денотативных. В дальнейшем теория коннотация глубоко разрабатывалась в коннотативной семиотике Р. Бартом. Коннотативные смыслы, по Барту, можно вскрыть в денотативных (буквальных) сообщениях. Коннотативные смыслы, как правило, имплицитны, суггестивны, расплывчаты и имеют форму ассоциаций . Взгляды Л. Ельмслева повлияли на теорию лексической семантики. По мнению Ю.Д. Апресяна, коннотациями лексемы являются «несущественные, но устойчивые признаки выражаемого ею понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности. Они не входят непосредственно в лексическое значение слова и не являются следствиями или выводами из него» .
Известны разные типы коннотаций: оценочные, экспрессивные, эмоциональные, жанрово-стилистические. Особый вид коннотаций - это культурные коннотации. Как смыслы они входят в культурную «память», из глубин которой и извлекается их содержание. «Память» многоаспектна: в ней фиксируется научное и наивное знание.
Базовым конституирующим атрибутом фразеологической единицы является образность. Образность проявляется как умозрительное представление предмета. Образное значение слова связано с функционированием слова в качестве тропа. Один из самых глубоких тропов - метафора, в которой соединяются идея и образ. Метафора имеет ценность сама по себе, не указывая на какой-то посторонний по отношению к ней предмет.
Сочетание экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов смысла усиливает образность фразеологизма. Некоторые образные значения слов имеют культурно-символический характер. С помощью символов поддается описанию и формулированию предмет, который не может быть познанным до конца . По мнению А.Ф. Лосева, «символ указывает на какой-то неизвестный нам предмет, хотя и дает нам в то же самое время всяческие возможности сделать необходимые выводы, чтобы этот предмет стал известным» .
Символические значения не единичны. Как правило, они включены в особый тезаурус. Расположение и содержание символов в тезаурусе подчиняется коду. Код представляет собой определенную конвенцию о знаках и их значениях. Среди символов могут преобладать образы из различных сфер - телесной природы человека или окружающего его мира, представлений о времени, о пространстве, о числе или о человеке. Так возникают частные цепочки символов. Они составляют своеобразные коды - телесный, антропный, числовой, природно-ландшафт-ный и другие.
Символ, запечатленный во фразеологизме, может быть открыт на пространстве культурной памяти (знания) - в его соотнесении с древнейшими пластами культуры (мифами, устойчивыми архетипами). В христианских культурах символические коннотации часто связаны с библейскими источниками. Из фольклорных и литературных текстов, опыта повседневной жизни часто происходят конно-тативные смыслы, которые имеют и универсальную и этнокультурную специфику. Этнокультурных коннотаций очень много у паремий, в числе которых пословицы, поговорки, крылатые выражения.
Телесность - важная составляющая португальской культуры. Телесный код в португальской фразеологии ярко выражен. В телесном тезаурусе много единиц - тело, плоть, язык, волосы, глаза и т.д. Есть единицы, которые касаются внутренней среды человека - эндосоматические, другие описывают его внешний образ - экзосоматические.
В португальской лингвокультуре последовательно разграничиваются «плоть» и «тело». В португальском языке это разграничение поддерживается с помощью таких лексических единиц, как carne - плоть и corpo - тело, организм. С плотью соотносятся жизненные силы человека. С телом связан его внутренний мир. Тело - сфера бытования души, ее храм. Плоть (carne) свидетельствует о те-
лесной сущности человека, это живая субстанция, живой «материал»: De pele e de carne me vestiste. - Кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне ; Toda a carne tinha corrompido o seu caminho sobre a terra. - Ибо всякая плоть извратила путь свой на земле . Плоть является известным библейским синонимом человека. Тело (corpo) - чудотворный организм, в котором обитают душа и дух: nao sabeis que os vossos corpos sao membros de Cristo? Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? .
Христианская символика плоти и тела наполняет многие португальские фразеологизмы. Словосочетания с христианскими символами входят в группу фразеологических библеизмов: em carne e osso - лично, собственной персоной, ser de carne e osso - из плоти и крови, dia de carne - скоромный день, de corpo e alma - душой и телом.
Бытовые представления о плоти как мягких частях животного тела служат источником таких фразеологизмов, как tomar carnes - располнеть, perder carnes - похудеть.
Метафорически переосмыслено слово carne в выражении carne sem osso - теплое местечко. Символическое же значение carne в этом фразеологизме - достаток, изобилие, благополучие.
Corpo встречается в таких паремиях, как o corpo nao deita raízes - тело не пускает корней, em pequeno corpo coraçao grande - в маленьком теле большое сердце, nao se manda aladura a quem tem corpo - кому дано тело, тот не летает, se queres conhecer o teu corpo abre o teu porco - хочешь узнать, что у тебя внутри, проверь на своем поросенке. В символических коннотациях этих паремий запечатлены представления о теле как материальном, природном даре, связывающем человека с землей и природой.
Религиозная составляющая в символе, связанном с corpo, проявляется в таком фразеологизме как ter o diabo no corpo - быть непоседой. Подмечаемая в некоторых людях непоседливость, вечное беспокойство приписывались бесу, который мог поселиться в теле страдающего человека.
С плотью и телом связана такая субстанция, как кровь (sangue). Метафорическое значение слова sangue - род, происхождение. Представление о крови как родовой связи - основа символа во фразеологизмах sangue azul - голубая кровь, estar a fogo e a sangue - быть чьим-либо смертельным врагом, isso está-lhe na massa do sangue - это у него в крови, voz do sangue - зов крови. Для различных культов характерно представление о крови как очищающей силе: lavar (crime, ofensa) no sangue - смыть кровью. Кровь - символ жизненной силы и энергии, т.е. самой жизни. Потеря крови - причина смерти. Культурный смысл «кровь как источник сильных чувств и эмоций» несут такие фразеологизмы, как ficar sem pinga de sangue - смертельно испугаться, ferver o sangue a alguém - негодовать, ter sangue nas veias - иметь силы оказать сопротивление. Как отмечают в своей книге Д. Гудков и М. Ковшова, в русском языке у крови преобладают такие культурные смыслы, как жизненная энергия, генетическая связь, источник сильных чувств и эмоций: проливать кровь, до последней капли крови, проливать
чужую кровь, смывать кровью, кровная обида, кровь с молоком, кровь играет, кипит, бурлит, кровавый пот, до кровавых мозолей, малой кровью, кровные деньги, плакть кровавыми слезами, кровь от крови, одной крови, в крови, голубая кровь, кровь за кровь .
В телесном коде важное место отводится внутренним органам человека. Один из них - lingua (язык). Lingua (язык) входит в состав таких субстантивных фразеологических оборотов, как: lingua afiada - острый язык, lingua viperina - злой язык, lingua de palmo e meio - длинный язык, ele tem a lingua expedita - за словом в карман не полезет. В этих фразеологизмах lingua - инструмент общения и мысли, средство выражения неприязни, иронии, несдержанности, главный атрибут «быстрого разума». Определения, входящие в состав фразеологизмов, приписывают языку, в основном, отрицательные качества - злость, колкость, несдержанность. Высунуть язык, показать кому-либо язык во многих культурах значит нанести обиду, оскорбить. Есть предположение, что высунутый язык - это символ горгоны Медузы, призванной устрашить человека. Кроме символа устрашения вытянутый язык в Средние века стал символом сладострастия и обжорства.
Глагольные фразеологизмы с lingua также разнообразны: dar à lingua - болтать языком, открывать чужие секреты, bater com a lingua nos dentes - болтать языком, trocar lingua - болтать языком, conter a lingua - придержать язык. Метонимический перенос в этих фразеологизмах связывает lingua с речевой деятельностью, которая предстает как пустая или несдержанная. Интересно, что в этом случае действия по отношению к языку носят агрессивно-принудительный характер. Внутренняя форма во фразеологизме связана с действиями в быту: язык удерживают, как заупрямившегося ослика, им работают, как бы обмолачивают зерно. Вместе с тем язык - традиционный символ речи, говорения и красноречия. Язык пламени - традиционный символ Святого Духа, сошедшего на апостолов.
Такая единица телесного кода, как dente (dentes) - зуб, входит в состав многих фразеологических оборотов. С агрессивным поведением человека связаны метафоры в таких фразеологизмах с компонентом dente, как defender-se com unhas e dentes - защищаться всеми возможными средствами; atacar alguém com unhas e dentes - нападать на кого-либо с яростью, пользуясь всеми средствами. С помощью этих и подобных выражений описываются действия человека, вступающего в бой со своим соперником: arreganhar/ mostrar o(s) dente(s) - показывать зубы; trazer entre o(s) dente(s) - точить зубы на кого-либо.
В названных фразеологизмах метафорически переосмыслено поведение животных, вынужденных бороться за существование во враждебно настроенном окружающем мире. Подобно животному человек «показывает зубы», демонстрируя готовность дать отпор, действовать решительно, защищая свою жизнь и интересы. Данная зооморфная метафора универсальна, она встречается не только в португальском, но и в других европейских языках. На символическом плане dente оказывается знаком природной силы, агрессии, готовности к борьбе. Значение «силы» сохраняется и в таком обороте, как quebrar os dentes со значением обломать зубы, потерпеть неудачу в каком-либо деле. С отсутствием зубов обычно связы-
вают бессилие, бесплодные попытки, неумение изменить что-либо в своей жизни: Dá Deus nozes a quem nao tem dentes - Дал Бог орехи беззубому.
Представление о зубах как органе, связанном с преходящим временем, передано во фразеологизме quando as galinhas tiverem dentes - (букв. когда у кур вырастут зубы) когда рак на горе свистнет (т.е. никогда).
Метонимические переносы характерны для таких оборотов с dente, как dizer, falar, murmurar (por) entre os dentes - говорить сквозь зубы; dar aos dentes - есть, жевать; ter bom dente - иметь хороший аппетит. В оборотах с метонимическим переосмыслением зубы являются участниками процесса речи или приема пищи. Вертикальная форма и острота зуба служат основанием еще для одного метафорического переноса: зуб оказывается знаком острого, быстрого и критического ума: caírem a alguém os dentes com a graça - у него от шуток все зубы выпали. Так можно сказать о человеке, шутки и остроты которого уже никому не кажутся смешными.
Субстантивный фразеологизм dente de œelho означает «обман», «надувательство» и «неразбериха». В этом фразеологизме, конечно, на символическом плане центральным оказывается существительное coelho. Известно, что зайцу, который служит символическим зверем Иберии, приписываются и положительные, и отрицательные свойства. Среди отрицательных качеств - трусливость и суетливость, среди положительных - скорость и чуткость. Лежащий у ног Девы Марии заяц обычно указывает на победу духовного над телесным. Надо признать, что португальский фразеологизм, ставя в центр образ зуба, выделяет отрицательные качества, приписываемые зайцу.
Для сравнения можно привести ряд русских фразеологических единиц с компонентом зуб: на зуб положить, положить зубы на полку, на один зуб, съесть зубы на чем-либо, попробовать на зуб, по зубам кому-либо, скалить зубы, показать зубы, иметь зуб на кого, до зубов вооружаться. Как видим, в русском языке зубы могут быть связаны с едой, смехом, представлением об опыте в каком-либо деле и, наконец, выступать символом агрессии.
Таким образом, соматическая фразеология ярко демонстрирует универсальность и этно-культурную специфику языка, впитавшего традиции понимания и осмысления мира и человека.
ЛИТЕРАТУРА
Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова // Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М.: Школа «Языки русской куль-туры»,1995.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Едиториал УРСС, 2004.
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, 1989.
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. - М.: Российское библейское общество, 2002.
Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю. - М.: Гнозис, 2007.
Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. - Вып. 1. - М.: Издательство иностранной литературы, 1960.
Лосев А.Ф. Символ и художественное творчество // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XXX. - Вып. 1. - М., 1971. - С. 3-13.
Юнг К.Г. Эон. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009.
CONNOTATIVE ASPECT IN PORTUGUESE PHRASEOLOGY
Ibero-romanic Department Philological Faculty Moscow State University named after M.V. Lomonosov Leninskie Gory, MSU, 1 Building, Moscow, Russia, 119992
The article is devoted to the problem of connotations in the meaning of portuguese phraseologisms. The article gives an idea of the paradigm of connotations - expressive, emotional, evaluative overtones and cultural connotations. Cultural connotations are fragments of culture as universal and ethnic memory. The phraseologisms carry various cultural connotations. The category of body is important in the portuguese culture and is fixed in the code of phraseologisms.
Key words: phraseological units, connotations, image-bearing meaning, cultural and symbolic connotations, corporeal code of culture.
Коннотативный аспект
Высокий удельный вес коннотации в значении ФЕ отмечается многими исследователями. Однако понимание коннотации в языкознании отнюдь не однозначно. Существует много определений термина "коннотация".
Коннотацию часто определяют как дополнительное содержание слова, как стилистические оттенки, которые накладываются на его основное содержание.
Коннотация не накладывается на основное содержание слова или фразеологизма, а находится в сложном единстве с ним, так как существует не только рациональное, но и тесно с ним связанное чувственное познание действительности.
Согласно определению Телии В.Н., "Коннотация - семантическая сущность, узуально или окказионально входящая в семантику языковых единиц и выражающая эмотивно-оценочное и стилистически маркированное отношение субъекта речи к действительности при ее обозначении в высказывании, которое получает на основе этой информации экспрессивный эффект" [Телия 1986]
В коннотацию обычно включают эмотивный, экспрессивный и оценочный и функционально-стилистический компоненты [Арнольд 1973:105]. Все четыре компонента коннотации могут выступать вместе в разных комбинациях или отсутствовать. Пятым компонентом является образность.
Эмотивный компонент
Эмоции являются одной из форм отражения действительности и познания ее. Эмоции выражаются языковыми средствами, только будучи отраженными сознанием. В языковых средствах фиксируются не сами эмоции, а мыслительное содержание о них - именно оно в соответствующих случаях входит в лексическое значение. Это справедливо и в отношении фразеологического значения. Междометия, являющиеся высоко эмотивными ФЕ обычно не поддаются словарной дефиниции, а вместо нее дается ее мыслительное содержание.
Эмотивность - это эмоциональность в языковом преломлении, т.е. чувственная оценка объекта, выражение языковыми или речевыми средствами чувств, настроений, переживаний человека.
В вещественном содержании Е.Г. Беляевская выделяет денотативный и сигнификативный аспекты. Денотативный аспект лексического значения формируется признаками, составляющими денотат - языковое отображение понятия об обозначаемом предмете или явлении. Помимо денотативного аспекта, по мнению большинства исследователей, вещественное содержание слова включает также сигнификативный аспект - понятийную соотнесенность имени, его способность отражать соответствующее понятие.
Выделение сигнификативного и денотативного аспектов значения слова обусловлено разграничением отнесенности наименования или к конкретному объекту (денотативный аспект значения) или к классу обозначаемых объектов (сигнификативный аспект значения). Значение языковой единицы имеет “живую” динамическую связь с обозначаемым именем понятием, а также с каждым конкретным предметом, соотносимым с данным понятием. Таким образом, выделение отдельно денотативного и сигнификативного аспектов значения связано с тем, что значение сохраняет динамическую связь и с референтом (конкретным предметом - the cat I see right now ) и с понятием (сигнификатом - a cat in general ).
Коннотативный и прагматический аспекты значения
Коннотативный аспект значения определяется как передаваемая словом, дополнительная по отношению к вещественному содержанию слова, информация об отношении говорящего к обозначаемому предмету или явлению. Коннотация может быть кратко определена как эмоционально-оценочный компонент лексического значения.
Сопоставление семантики английских слов well-known, famous, notorious показывает, что все эти слова совпадают в своем вещественном содержании: все они означают “известный, хорошо всем знакомый” (“widely known”). Однако значение слова famous подразумевает известность в положительном смысле (прославленный), а значение слова notorious можно было бы определить как “печально известный” (пресловутый). Таким образом, совпадая по своему вещественному содержанию, слова well-known, famous и notorious различаются в эмоциональной окраске и оценочности.
Коннотативный аспект лексического значения включает в себя несколько составляющих, к числу которых можно отнести эмотивность, оценочность и интенсивность.
Эмотивность, как компонент коннотации, представляет собой закрепленную в значении информацию об эмоциональном отношении к обозначаемому предмету или явлению. Эмотивный элемент присутствует, например, в значении слова garish . Вещественное содержание слова garish - “bright” (“яркий”), однако, обозначаемая словом яркость неприятна для глаза, что отражается в словарной дефиниции как “unpleasantly bright” и подтверждается примерами garish light “режущий глаза, ослепительный свет”, garish colors “кричащие цвета”.
Эмотивность, как компонент коннотации, тесно связана с оценочностью и интенсивностью .
Под оценочностью понимается компонент коннотации, закрепляющий в значении слова информацию об одобрительном или неодобрительном (положительном или отрицательном) отношении к обозначаемому предмету или явлению. Принято различать два типа оценочности: интеллектуальную (или логическую) и эмоциональную . Интеллектуальная оценка является частью денотации, она входит в предмет обозначения и, таким образом, считается частью денотативного аспекта лексического значения.
Интеллектуальная оценка содержится в таких словах, как thief, liar, hero, to sacrifice, to nag, to deceive и др., где указание на характер обозначаемого предмета или действия сопровождается соотнесением обозначаемого объекта со шкалой “хорошо - плохо”.
Эмоциональная оценка также выражает отношение говорящего к предмету, однако здесь отнесение к шкале “хорошо - плохо” основывается не на общелогических критериях, а на тех эмоциях, которые называет обозначаемый предмет, процесс или явление. Эмоциональная оценка содержится, например, в словах to whine “to make a high sad sound”; to gloat over “to look at something or think about it with satisfaction, often in an unpleasant way”; a smirk “silly proud smile” и т.д.
Оценочность, как компонент коннотации, настолько тесно связана с эмотивностью, что во многих случаях их трудно разграничить и следует говорить об эмоционально- (или эмотивно-)оценочных характеристиках слова.
Аналогичным образом с эмотивностью и оценочностью тесно переплетается интенсивность , которая может быть определена как компонент коннотации, указывающий на усиление признаков, составляющих основу вещественного содержания слова. Например, значение слова minute (adj.) можно представить как (small + интенсивность), rage как (anger + интенсивность), adore как (love + интенсивность).
Коннотативные характеристики конкретных лексических единиц могут указывать на разную степень интенсивности, большую или меньшую эмотивность, более или менее положительную оценку, и в этом смысле они относительны. Лексические единицы, исходя из этого, различаются, по степени наличия того или иного коннотативного признака, например:
small - tiny - minute
large - immense - huge - gigantic
Автор также выделяет прагматический аспект значения . Этот аспект лексического значения представляет собой дополнительную по отношению к вещественному содержанию слова информацию об участниках коммуникации и условиях коммуникации.
В исследованиях последних лет, направленных в основном на изучение языка “в реальных ситуациях общения”, в основном рассматривается прагматический аспект высказывания, однако некоторые положения применимы и при изучении семантики слова.
Информация об условиях коммуникации содержит указание на коммуникативный регистр (формальную, нейтральную или неформальную ситуацию коммуникации). Выделение регистров связано с возможностью классифицировать ситуации коммуникации по степени официальности. Основной является тройная классификация с выделением официального (формального), нейтрального и неофициального (неформального) регистра. Соответственно, в семантике лексических единиц закрепляется указание на тот регистр, в котором они преимущественно функционируют, и возникают пары или многочисленные оппозиции слов, противопоставленных по этому признаку:
learned - erudite bodily - corporeal |
infant - child - kid parent - father - dad domicile - residence - home decease - pass away - die - peg out |
Кроме того, информация об условиях коммуникации содержит указание на территориальный или диалектальный вариант , которым пользуется говорящий, и указание на ролевые отношения участников коммуникации. Первая группа факторов обусловливает противопоставление слов по, одинаковых по вещественному содержанию, но функционирующих в разных территориальных вариантах английского языка или разных диалектах одного территориального варианта:
mail (брит.) - post (амер.)
underground (брит.) - subway (амер.)
little (брит.) - wee (шотл.)
nice (брит.) - bonny (шотл.)
Фактор ролевых отношений участников отражает разнообразие характера контактов, которые могут устанавливаться между людьми: деловых, дружеских, приятельских, родственных и др., а также взаимоотношения коммуникантов: отношения подчинения, уважения, вежливости, почтительности и т.д.
Информация об участниках коммуникации, входящая в прагматический аспект значения слова, может включать также указание на: 1) возраст коммуникантов (например, маленький ребенок обращается к матери - mummy, подросток - mum, взрослый - mother); 2) их пол (например, выражения Lovely! Terrific! Admirable! Гораздо чаще встречаются в речи женщин); 3) образование; 4) социальный статус.
Еще одна составляющая прагматического аспекта лексического значения слова - указание на сферу пользования языком, что связано с выделением подсистем языковой системы, обслуживающих разные коммуникативные области: различные профессиональные сферы, юриспруденцию, клерикальную область, сферу массовой коммуникации (с дифференциацией языка газеты, рекламы, телевидения и т.д.). Так, например, слово hearing “a trial of a case before a judge” является юридическим термином и отличается от слова trial указанием на специальную сферу функционирования.
Лексическое значение каждого отдельного лексико-семантического варианта слова представляет сложное единство. Состав его компонентов удобно рассматривать с помощью изложенного выше принципа деления речевой информации на информацию, составляющую предмет сообщения, но не связанную с актом коммуникации, и информацию, связанную с условиями и участниками коммуникации. Тогда первой части информации соответствует денотативное значение слова, называющее понятие. Через понятие, которое, как известно из теории отражения, отражает действительность, денотативное значение соотносится с внеязыковой действительностью. Второй части сообщения, связанной с условиями и участниками общения, соответствует коннотация , куда входят эмоциональный, оценочный, экспрессивный и стилистический компоненты значения. Первая часть является обязательной, вторая - коннотация - факультативной. Все четыре компонента коннотации могут выступать вместе или sb разных комбинациях или вообще отсутствовать.
Предметно-логическая часть лексического значения оказывается, в свою очередь, сложной, отражая сложность выражен-Иного в слове понятия. Так, в основном значении слова woman мы различаем, по крайней мере, три компонента: человеческое существо, лицо женского пола, взрослое. Поскольку компонентный анализ имеет немалое значение для прикладной лингвистики, им много занимаются, и на эту тему существует довольно много литературы.
Коннотация лексико-семантического варианта и его предметно-логическое значение связаны между собой, но характер этой связи у разных компонентов коннотации различен. Ниже специфика этой связи прослеживается в процессе рассмотрения каждого из компонентов в отдельности.
Эмоциональный компонент значения может быть узуальным или окказиональным. Слово или его вариант обладает эмоциональным компонентом значения, если выражает какую-нибудь эмоцию или чувство. Эмоцией называется относительно кратковременное переживание: радость, огорчение, удовольствие, тревога, гнев, удивление, а чувством - более устойчивое отношение: любовь, ненависть, уважение и т.п. Эмоциональный компонент возникает на базе предметно-логического, но, раз возникнув, характеризуется тенденцией вытеснять предметно-логическое значение или значительно его модифицировать. Между медом и домашней птицей уткой довольно мало общего, однако в переносном смысле эти ласкательные слова honey и duck являются очень близкими синонимами.
Чистыми знаками эмоций являются междометия. Эти слова составляют совершенно особый слой лексики, поскольку у них нет предметно-логического значения. В междометиях сосредоточены все типические черты, отличающие эмоциональную лексику: синтаксическая факультативность, т.е. возможность опущения без нарушения отмеченности фразы; отсутствие синтаксических связей с другими частями предложения; семантическая иррадиация, которая состоит в том, что присутствие хотя бы одного эмоционального слова придает эмоциональность всему высказыванию.
Многие эмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общем виде, даже не указывая на ее положительный или отрицательный характер. «Oh», например, может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции. «Oh, I am so glad», «Oh, I am so sorry», «Oh, how unexpected!» Аналогичные примеры можно привести для других междометий, как простых, так и производных (вторичных).
Для стилистики эта неопределенность эмоциональных слов имеет большое значение, так как заставляет при анализе искать дополнительные комментарии по поводу испытываемых персонажами эмоций: «Oh!» came the long melodious wonder note from the young soldier. Или «Oh, for goodness sake, say something somebody,» cried Benford fretfully (D.H. Lawrence. The Fox ).
С эмоциональной лексикой не следует смешивать слова, называющие эмоции или чувства: fear, delight, gloom, cheerful-ness, annoy, и слова, эмоциональность которых зависит от ассоциаций и реакций, связанных с денотатом: death, tears, honour, rain.
С лингвистической точки зрения это разные группы. Отношения между компонентами внутри лексического значения, отношения между вариантами внутри семантической структуры слова и синтаксические связи здесь иные, чем в эмоциональной лексике, переноса здесь нет, эмоциональность полностью зависит от денотативного значения, которое не стирается, синтаксические связи обязательны.
Для стилистики выделение этой группы имеет, однако, очень важное значение, потому что накопление подобных слов в тексте или повторение их создает определенное настроение. Во многих литературных произведениях, например, обилие слов, связанных с дождем и непогодой, передает ощущение одиночества, тоски, бесприютности. Мастер подтекста, Э. Хемингуэй начинает рассказ «Кошка под дождем» с описания дождя в итальянском городе, где в отеле только двое американцев и молодая американка чувствует себя одинокой, тоскует.
There were only two Americans stopping at the hotel. They did not know any of the people they passed on the stairs on their way to and from their room. Their room was on the second floor facing the sea. It also faced the public garden and the war monument. There were big palms and green benches in the public garden. In the good weather there was always an artist with his easel. Artists liked the way the palms grew and the bright colours of the hotels facing the gardens and the sea. Italians came from a long way off to look up to the war monument. It was made of bronze and glistened in the rain. It was raining. The rain dripped from the palm trees. Water stood in pools on the gravel paths. The sea broke in along line in the rain and slipped backdown the beach to come and break again in a long line in the rain. The motor cars were gone from the square by the war monument...
Выражение эмоции или чувства обычно связано не только и не столько с желанием сообщить о них, сколько со стремлением передать их другим, и в этом смысле такое накопление дождливых слов весьма эффективно и обязательно отмечается при стилистическом анализе.
Слово обладает оценочным компонентом значения, если оно выражает положительное или отрицательное суждение о том, что оно называет, т.е. одобрение или неодобрение. Ср.: time-tested method (одобрение) и out-of-date method (неодобрение). Оценочный компонент неразрывно связан с предметно-логическим, уточняет и дополняет его и поэтому может входить в словарную дефиницию. Так, например, глагол sneak в словаре Хорнби определяется: «move silently and secretly, usu. for a bad purpose.» В отличие от эмоционального компонента оценочный компонент не способствует факультативности или ослаблению синтаксических связей. Оценочный компонент значения упоминается многими авторами; слова с такими компонентами даже получили в литературе специальное название bias-words, но изучена эта группа пока мало, и авторы, которые на эти слова обращали внимание, не разграничивают компоненты коннотации, рассматривая их как эмоциональные 1 .
Интересным примером слова с устойчивой оценочной коннотацией является слово meaning и его производные meaningful и meaningless, описание которых приводит Л. Б. Соломон 2 . Наблюдая за контекстами современного употребления этого слова, можно заметить все возрастающую тенденцию к усилению оценочной коннотативной части его значения за счет денотативной. Слово meaningful становится синонимом слов wise, efficient, purposeful, worthy of attention и других, где оценочность входит уже в число компонентов денотативного значения. Так, to write meaningfully значит и писать справедливо, верно, содержательно. Рассмотрим только один из многочисленных газетных примеров Л.Б. Соломона: Schools and teachers must instil the idea that what is important, is the desire and the capacity of the individual for self-education, that is for finding meaning, truth and enjoyment in everything he does.
Русское слово «смысл», которым здесь очень точно переводится слово meaning, тоже безусловно содержит положительную оценку идеологическою порядка. Следует обратить внимание на то, что meaning, truth and enjoyment - однородные члены, соединенные союзом and, а в подобных контекстуальных условиях у слов должны наличествовать общие компоненты значения. Положительная оценка в словах truth и enjoyment является непременным компонентом денотативного значения.
Приведем еще несколько примеров слов с оценочными коннотациями.
Б. Чарльстон приводит шуточное спряжение: I am firm, thou art obstinate, he is pig-headed.
Все три прилагательных имеют одно и то же денотативное значение, эквивалентное нейтральному not easily influenced by other people " s opinion , но firm предполагает похвальную твердость, obstinate содержит мягкое неодобрение, a pig-headed - резко отрицательную оценку, сочетающуюся с коннотацией экспрессивности.
Оценочная лексика характерна для описания общественной жизни и политических событий и нередко использует разные виды переносных значений, в то время как прямые значения нейтральны.
Обратимся к примеру. Слово establishment в прямом основном значении установление, учреждение коннотации не содержит. Одно из многих производных значений - правящие круги, господствующая верхушка, система - передается лексико-семантическим вариантом the Establishment и имеет четко выраженную коннотацию - неодобрение: If the Establishment means anything, it means big government and big business, and between them they pay most of the bills of big science 3 .
Наблюдения над тем, как оценочные слова меняют свою предметную отнесенность в результате несправедливости и лицемерности общественных отношений, можно найти в творчестве великого сатирика Г. Филдинга. Для его творчества характерна не только большая разносторонность - его интересовали политика, этика, философия, - но и острое ощущение отражающего их языкового материала. Филдинг видел, как падение нравов и деградация моральных ценностей отражаются на снижении значения слов. Слова, прежде выражавшие высокие, благородные понятия, используются для названия референтов низких и гадких. «Я попытаюсь, - пишет Г. Филдинг, - при крепить к каждому из них в точности то представление, которое придает им «свет» (the world), «Патриот» (patriot). - теперь только кандидат на место при дворе, а «политика» (politics) - всего лишь искусство добиваться таких мест. Под «заслугами» (worth) понимаются только власть, положение, богатство, а «мудрость» (wisdom) сводится к искусству приобретать их».
В числе работ Г. Филдинга есть специальный трактат, в котором он развивает учение о смысле слов выдающегося английского философа XVII века Дж. Локка. В этом трактате «О полнейшем изменении значения, которому подверглись многие слова, в абсолютном соответствии с теорией мистера Локка» Г. Филдинг пишет о том, как правящее меньшинство оказывается вознесенным над всем остальным народом Британии и по праву сильного претендует на нравственное и умственное превосходство. «Не довольствуясь наименованием «Благородных» (Honourables), «Достопочтенных» (Worshipfuls), «Преподобных» (Reverends) и тысячей других гордых эпитетов, которые они требуют от бедняков и на которые отвечают только словами «шваль» (scrub), «мразь» (dirt), «чернь» (mob) и тому подобными, они насильственно, без тени какого-либо на то права, присвоили себе слово «Вышестоящие» (буквально: лучшие - Betters)» 1 .
Эти свойства оценочной лексики использовались Филдингом для разоблачения фальсификации всех человеческих чувств и отношений и падения морали путем противопоставления видимого и истинного, претензий и действительности в иронических эпитетах. Так, человека, который под покровом лицемерия и ханжества жертвует другими во имя своих аппетитов и злоупотребляет своей властью над ними, он называет великим - great man («История жизни Джонатана Уайльда Великого»).
Место оценочных коннотаций в разных функциональных стилях различно. Они часто встречаются в ораторской речи и совсем не приняты в научной или официально-деловой речи. Здесь оценка должна быть эксплицитно указана с помощью объективных показателей.
Слово обладает экспрессивным компонентом значения, если своей образностью или каким-нибудь другим способом подчеркивает, усиливает то, что называется в этом же слове или в других, синтаксически связанных с ним словах. Например: She was a thin, frail little thing, and her hair which was delicate and thin was bobbed... (D. H. Lawrence. The Fox ).
Слово thing вместо girl экспрессивно подчеркивает хрупкость девушки, выраженную прилагательными thin, frail, little. Thing в применении к человеку всегда употребляется с прилагательным.
Различают экспрессивность образную и увеличительную. В обоих случаях экспрессивный компонент зависит от предметно-логического, но совершенно иначе, чем оценочный. Обратимся к примеру: Life was not made merely to be slaved away (Ibid.).
Экспрессивность в данном случае образная, основанная на метафорическом переносе. Но перенос происходит внутри лексемы, а не внутри слова - у глагола slave нет неэкспрессивного варианта.
Под лексемой мы понимаем объединение корневых и аффиксальных морфем, образующих лексическую единицу, независимо от возможных для нее синтаксических функций, парадигмы и валентности 1 . Slave (n) и slave (v) - два слова, но одна лексема. Глагол to slave образован от существительного slave, причем существительное имеет и прямое и переносное значения, а глагол - только переносное - образное. Его образная экспрессивность зависит от ассоциаций, которые вызывает slave (n), т.е. связь тут на уровне лексемы.
Экспрессивность для глагола slave (работать тяжко, непосильно, как работают рабы) - экспрессивность узуальная. Глагол slave для обозначения труда рабов не употребляется и обозначает тяжелый труд юридически свободных граждан. Ср.: the slaves work: : the Ford workers slave. Но в приведенном примере пассивная конструкция, интенсифицирующий постпозитив away и связь со словом life создают новый вариант - растратить (жизнь) на тяжелый труд. Экспрессивность получается уже окказиональная, как бы вторичная и контекстуально обусловленная, что ее дополнительно усиливает.
Английские лексикографы (например, Хорнби или Фаулер) не разграничивают экспрессивность и эмоциональность. Многие считают, что экспрессивность всегда достигается за счет эмоциональности. Такое расширенное понимание опровергается конкретным материалом. Наличие эмоциональной коннотаций почти всегда влечет за собой экспрессивность, но обратное неверно. В рассказе Д. Лоренса thing неоднократно употребляется применительно к Джилл Бэнфорд: Banford was a small, thin, delicate thing with spectacles. В контексте нет никаких подтверждений эмоционального подхода к этой слабости и хрупкости. Коннотация слова thing только экспрессивная. Портрет Джилл контрастирует с портретом основной героини Нелл Марч, сильной и похожей на мальчика.
В толковании слова thing А. Хорнби пишет: thing, n ... (6) used of persons or animals, expressing emotion: Poor thing!He"s been ill for a month! He"s a foolish old thing. She"s a sweet little thing.
Но его же примеры показывают справедливость изложенной выше трактовки thing как экспрессивного, а не эмоционального слова. Во всех этих примерах эмоциональность возникает только в модели, где thing определяется эмоциональными прилагательными и усиливает их значение.
Увеличительная экспрессивность изучена не меньше, чем образная; такие слова получили специальное обозначение интенсификаторы, и одна группа, а именно усилительные наречия, освещалась в нескольких специальных работах 1 . Самые простые интенсификаторы all, ever, even, quite, really, absolutely, so очень частотны. О характере их дистрибуции можно судить по следующим примерам: Why ever didn"t you go? He"s ever such a clever man. Even now it is not too late. He never even opened his book.
Усилительные наречия постоянно обновляются, количество их растет. Они образуются от различных основ, обозначающих эмоции. Очень много таких наречий образовалось от слов, обозначающих страх: frightfully, awfully, terribly и т.д. Их широкая употребительность в оксюморонных сочетаниях свидетельствует о подавлении лексического значения в пользу усилительного компонента: She looks frightfully well, frightfully decent, frightfully nice, terribly smart, terribly amusing, terribly friendly, awfully pleased и т.д.
Некоторые такие интенсификаторы имеют почти неограниченную сочетаемость: a terrific speed, shock, dinner, make-up; dead tired, straight, serious, right, true; absolutely divine, maddening.
Другие, напротив, имеют узкую валентность: a severe frost - a flat denial - stripping wet - strictly prohibited; нельзя сказать strict frost или severe denial.
Большинство таких усилителей относится к разговорному у стилю речи, так что компоненту усилительной экспрессивности обычно сопутствует компонент стилистический. Так, слово |j quite является разговорным интенсификатором: ...and it was quite a surprise.
В разговорной речи функции усилительности могут быть довольно сложными, и ее особенно трудно разграничить с эмотивным компонентом. Усилительность может быть проявлений ем вежливости или вежливого замешательства, как в следующем примере: «I don"t really like mentioning it - but I don"t quite see what else I am to do - although of course it is quite unimportant у really.» (A. Christie. A Caribbean Mystery ).
Слово обладает стилистическим компонентом значения, или стилистической коннотацией, если оно типично для определенных функциональных стилей и сфер речи, с которыми оно ассоциируется даже будучи употреблено в нетипичных для него контекстах.
Стилистический компонент значения связан с предметно-логическим в том смысле, что обозначаемое последним понятие может принадлежать к той или иной сфере действительности.
Поскольку функциональные стили будут рассмотрены в последней главе, здесь нет необходимости более подробно на них останавливаться.
Создание процедур для диагностики наличия и отсутствия коннотативных значений в слове, определения их типа, разграничения окказиональных и узуальных коннотаций, выявления их зависимости от контекста и установления наличия коннотаций вне контекста является очень актуальной и трудной задачей современной стилистики и еще ждет своих пытливых исследователей. Попытка наметить некоторые элементы таких процедур описана в следующем параграфе.
Введение
1.1. Выражение и восприятие модальности художественного текста 11
1.2. Коммуникативность связного текста 21-40
1.3. Имплицитность при восприятии коннотативности художественного текста 40-53
1.4. Когнитивность коннотативно обусловленного связного текста 53-64
ГЛАВА II. КОННОТАЦИЯ И СТРУКТУРНО-СМЫСЛОВЫЕ АСПЕКТЫ СВЯЗНОГО ТЕКСТА
2.1. Структурно-смысловые аспекты связного текста художественного произведения 65-77
2.2. Коннотация в структуре связного текста как макрокомпонент лексического значения слова 77-84
ГЛАВА III. ПРОЯВЛЕНИЕ КОННОТАТИВНОГО АСПЕКТА В СВЯЗНОМ ТЕКСТЕ
3.1. Оценочность как проявление коннотативности в связном тексте 85-105
3.2. Функционирование эмоционально-экспрессивного компонента коннотации 105-121
3.3 Ассоциативно-образный компонент коннотации 121-142
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 143-149
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА 150-165
ИСТОЧНИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ 166
Введение к работе
Художественный текст - сложная, высокоорганизованная структура знаний, ставшая объектом исследования целого ряда научных дисциплин (литературоведения, языкознания, культурологии, истории, эстетики, семиотики, психолингвистики, грамматики, философии, логики, теории речевой деятельности и др.). Текст, являясь продуктом речевой деятельности человека, соотносится с теми аспектами, которые связаны с его организацией, поэтому на передний план выдвигаются цельность и связность. Данные понятия вступают в отношения взаимообусловленности с такими свойствами текста, как информативность, когнитивность, коммуникативность, коннотативность, интонация, которые, в конечном счете, определяют сложную иерархическую систему организации языковых знаков в рамках произведения.
Цель создания всякого текста выражается в возможности оказать определенное воздействие на человека, а значит, должны активизироваться такие средства (языковые и неязыковые), которые бы обеспечили создание необходимой автору читательской проекции текста как результат и в то же время как процесс понимания. Процессы понимания осуществляются на уровне структуры и содержания связности текста как наиболее значимого его свойства, которое основывается на организации информационных блоков в рамках текста. Художественный текст активно мобилизует творческие способности индивидуумов: и того, кто его создает, и того, кто его воспринимает. Таким образом, возникает связность не только между частями текста, но и участниками коммуникации (при задействовании их фоновых знаний, общих эмоциональных, ментально-аксиологических познавательных структур). Содержание связного текста определяется не метафизическими, а конкретными представлениями человека о картинах окружающего мира на основе эмпирических осмыслений ассоциативно-номинативных связей между компонентами реальной действительности. Конкретные же представления практически
всегда анализируются человеком с учетом своего личного позитивного или негативного скрытого или явного отношения к ним. Поэтому в связном тексте, в первую очередь, художественном особую значимость приобретают те компоненты, которые обладают теми или иными дополнительными сопутствующими, вспомогательными компонентами основных смыслов, т.е. конно-тативные значения языковых единиц. Анализу художественного текста, функционированию и взаимодействию его аспектов в лингвистической литературе как зарубежной (Дж.Брунер, Т.А.Ван Дейк, Ч.Моррис и др.), так и в отечественной (Г.И.Богин, Н.С.Болотнова, Е.Н.Винарская, В.В.Виноградов, Г.О.Винокур, К.А.Долинин, Н.Ю.Жинкин, Ю.М.Лотман, И.ПСевбо и др.) уделяется существенное внимание. Однако остается еще немало вопросов, проблем, которые нуждаются в своем разрешении, в том числе и функционирование текста с точки зрения его коннотативнои направленности. Термин «коннотация», перешедший в языкознание еще в 17 веке из схоластической логики, всегда толковался неоднозначно. Неоднозначность содержания данного понятия определяется характером подхода к нему с тех или иных позиций, которые выдвигаются различными дисциплинами или исследователями. Функционирование коннотативных языковых единиц в тексте, их роль в организации семантико-синтаксическои структуры произведения, в создании связности его частей, выявлении различных дополнительных смыслов и с точки зрения авторского восприятия, и с точки зрения их воздействия на читателя представляются сложными психолингвистическими процессами, которые необходимо подвергнуть специальному научному исследованию. Сказанным определяется актуальность избранной темы.
Объектом диссертационного исследования является анализ произведений Михаила Афанасьевича Булгакова с точки зрения их коннотативнои направленности при организации связности художественных текстов.
Выбор объекта определяется следующими причинами. Во-первых, художественный текст является наиболее ярким, выразительным типом по-
знавательной деятельности человека, которая соотносится с образно-ассоциативным восприятием окружающего мира. Подобное восприятие мира представляет научный интерес не только с позиций лингвистики, но и психологии и культурологии: 1) восприятие картин реального мира осуществляется человеком, с одной стороны, стихийно, на уровне интуиции и чувственного освоения событий и процессов, которые осуществляются при участии и без участия человека; это самые верные, истинные, подлинные образы, которые составляют основу ментальных знаний общества в целом; именно эти знания формируют характер традиционных представлений о слове в художественно-образной системе литературного произведения, на них опирается и писатель, и читатель как представители одного и того же общества, социально культурной среды.
С другой стороны, восприятие окружающего мира осуществляется осознанно и связано с выработкой и использованием специальных знаний, поиском новых образов, ассоциаций, оценок, эмоций. Данное восприятие основывается на применении высокоорганизованной творческой мыслительной деятельности; такие знания носят, как правило, индивидуальный характер. В то же время удачно найденные образы, точные характеристики, оценки при высокой степени их экспрессивной выраженности переходят в разряд общенациональных знаний и представлений об окружающем мире. 2) Художественное восприятие мира, его поэтизирование свойственно психологии человека, такая мыслительная деятельность выливается в определенные формы языкового выражения - в литературные произведения (в том числе и фольклор). Следовательно, художественный текст представляется результатом психологического познания мира, воплощенного в определенной системе организации средств языка. 3) Особенности восприятия мира (и их языковая материализация) всегда носят культурно маркированный характер; естественно, автор как представитель того или иного культурно-национального сообщества в своих произведениях отражает специфические культурологиче-
ские знания, образы, ассоциации, эмоции. Таким образом, художественный текст можно рассматривать как воплощение духа нации, его социально-исторических и патриотических культурологических традиций, корней.
Во-вторых, художественный текст - это целостное литературное произведение, которое обладает связностью событий, образов, характеристик персонажей, фактов, выражением общеоценочной тональности и единым авторским замыслом. Вызывают научный интерес особенности создания связности текста, взаимосвязь данного признака с другими (например, с целостностью), а также то, как обеспечивается связность частей, какие языковые единицы и каким образом функционируют в связном тексте, как на связность текста влияют различные аспекты произведения, в частности коннотация.
В-третьих, понятие коннотации, как уже отмечалось, является нечетким в плане его содержания, трактовки. Но, как отмечает В.Н.Телия, не вызывает сомнения только то, что с коннотацией связывается экспрессивная окраска речевых фактов, а «все остальное - какова природа коннотации, элементом какого вида языковой деятельности она является - номинативной, системно-таксономической или коммуникативной, текстообразующей или же стилистической - прагмариторической, в каких языковых сущностях и в какой форме коннотация локализуется, какую информацию выражает коннотация и т.п. - все эти вопросы еще ждут своего решения». (155,3). Коннотация в тексте - явление субъективное, регулируемое авторскими целями, намерениями, отношением к описываемому, его информационной и культурной ориентацией. Коннотация играет существенную роль в процессе создания связности текста, вступая во взаимодействие с такими аспектами произведения, как информативность, когнитивность, модальность, имплицитность. В -четвертых, произведения М.А.Булгакова являются непревзойденным образцом художественности, умелого сочетания резкой критики и тонкой иронии; предельной реалистичности в изображении событий, персонажей и захватывающей фантастичности создаваемых им образов, описываемых ситуаций;
точного, правдивого изложения масштабных исторических событий и небольших фактов биографического характера. Язык его произведений предельно экспрессивен, ярок, в нем сочетается целая гамма чувств и эмоций человека, глубоко переживающего за судьбу своей страны, своих людей, который искренне стремился к социальному переустройству общества, его духовному совершенствованию. Язык его произведений отличается смелостью в создании эмоционально-экспрессивных номинаций, метафор, сравнений. М.А.Булгаков сумел донести до читателя свое восприятие действительности, раскрыть перед ним свой внутренний духовный мир. Точность, характерная его сочинениям, способствовала фразеологизации многих слов и оборотов: «Рукописи не горят», «Шариков», «Не читайте до обеда советских газет» и др. Хотя анализу произведений М.А.Булгакова посвящено немало научных работ (и в области литературоведения, и в области языкознания), они не могут исчерпывающе изучить, представить, отразить все то образно-языковое и культурно-эстетическое богатство, которое присуще его сочинениям.
Целью данного диссертационного исследования является изучение особенностей связного текста и коннотации как одного из его аспектов, а также компонентов коннотации.
В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи:
анализ структурных и смысловых аспектов, участвующих в создании связного текста;
изучение особенностей восприятия художественного текста с точки зрения его модальной обусловленности;
D рассмотрение процессов коммуникации в связном тексте; D выявление имплицитных и коннотативных смыслов в структуре содержания связного произведения;
определение типов коннотации и особенностей их функционирования в тексте: оценочности, эмотивности, экспрессивности, ассоциативно-образного компонента;
характеристика когнитивности рассматриваемых текстов и их культурологической ориентации.
Основными методами исследования являются описательный, сопоставительный, подстановочный, трансформационный; контекстный и компонентный анализы.
Научная новизна работы заключается в целостном, комплексном анализе основных типов коннотации, определении их природы и особенностей функционирования в произведениях М.А.Булгакова; в попытке всестороннего исследования модальности, коммуникативности, когнитивности и имплицитности связного текста с точки зрения коннотации. Выявлены способы и особенности влияния коннотативных значений на читателя; определены текстовые основы прагматичности в использовании компонентов коннотации; изучены некоторые характерные для писателя приемы создания коннотации и их роль в культурологической направленности его текстов.
Теоретическая значимость состоит в анализе малоисследованных особенностей функционирования коннотации в художественном тексте при создании связности произведения; результаты исследования расширяют имеющиеся представления об ассоциативно-образном компоненте коннотации; более глубоко и конкретно рассматривается само понятие коннотации (расширены ее границы), ее типы, что может быть использовано для системного изучения других многоаспектных явлений языка (создание коннотации при использовании средств интонации, диалогичности и др., а также при реализации эвфемистических именований).
Практическая ценность диссертации определяется возможностью использовать ее результаты в процессе преподавания в высших учебных заведениях таких научных дисциплин, как; «Современный русский язык»,
«Профессиональная речевая культура», «Стилистика», «Практический курс русского языка», «Лингвистический анализ текста»; в подготовке спецкурсов и спецсеминаров для студентов, при написании дипломных и курсовых работ, в проблемных кружках НИРС, при обучении студентов по различным гуманитарным специальностям.
Апробация работы . Основные положения диссертационного сочинения докладывались и обсуждались на семинарах аспирантов и молодых ученых филологического факультета ДГПУ (в мае и октябре 2001 года, в октябре 2002 и 2003 годов); на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей ДГУ (в апреле 2002 и 2003 годов).
Основные положения диссертации нашли отражение в четырех публикациях.
На защиту выносятся следующие положения:
Коннотация в художественном тексте основана на перцептивной трансформации в сознании индивидуума картин окружающего мира при активном участии лингвокреативных модусных компонентов.
Связность текста формируется суггестивными факторами смыс-лосозидания как результат рефлексивных действий человека.
Коннотация как явление субъективное тесно связана с имманентными характеристиками связного текста и инвариантным использованием языковых единиц.
Материалом исследования послужили извлеченные из произведений М.А.Булгакова фрагменты, которые наглядно демонстрируют связность текста при функционировании в нем компонентов коннотации. Фактический материал составил картотеку, насчитывающую примерно две тысячи единиц текста.
Структура и краткое содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников исследования.
Во введении определяется актуальность и новизна работы, ее цель и задачи, теоретическая и практическая значимость, обосновывается выбор языкового материала, указываются методы исследования.
Выражение и восприятие модальности художественного текста
Основным назначением всякого текста является передача информации. Информация - это не только изображение тех или иных событий, фактов, но также выражение и передача отношения автора к описываемому; модальные, оценочные, экспрессивные характеристики. Основным свойством информации является то, что «она присуща явлениям самого различного порядка, различаясь лишь своей качественной природой» (165, 97). Существуют различные способы классификации информации: одной из них является предложенное И.Р.Гальпериным деление информации на содержательно-фактуальную, содержательно-концептуальную и содержательно-подтекстовую (38, 26-30). Другая разработана И.В.Арнольд: она считает, что есть информация первого рода, порядка, т.е. содержательно-фактуальная, и второго рода, т.е. все то многообразие значений, смыслов, а также воздействий, которое может выражать и оказывать текст (4, 9). Таким образом, к информации второго рода можно отнести и модальные характеристики содержательной стороны художественного текста.
Итак, модальность - это часть содержания текста. Модальность как отношение автора к содержанию произведения, а также отношение содержания произведения к реальной действительности в данной работе воспринимается широко, т.е. как оценочное и эмотивно-экспрессивное отношение к изображаемому в тексте. В связи с этим следует отметить, что произведения М.А.Булгакова являются благодатным материалом для изучения литературных текстов вообще с позиций категории модальности: «И во дворце, представьте себе, тоже нехорошо. Какая-то странная, неприличная ночью во дворце суета» («Белая гвардия»); «Человек принял мое пальто с такой бережностью, как будто это было церковное драгоценное облачение» («Театральный роман (Записки покойника)»); «Я завалился на дно саней, съежился, чтобы холод не жрал меня так страшно, и самому себе казался жалкой собачонкой, псом бездомным и неумелым» («Пропавший глаз»); «Мы - новое домоуправление нашего дома, - в сдержанной ярости заговорил черный. - Я - Швондер, она - Вяземская, он - товарищ Пеструхин и Жаровкин. И вот мы... ... - Мы, управление дома, с ненавистью заговорил Швондер, - пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома...
Кто на ком стоял! - крикнул Филипп Филиппович, - потрудитесь излагать ваши мысли яснее» («Собачье сердце») и др. фрагменты текстов.
Итак, текст выражает, содержит не только информацию, но и отношение к ней. Отношение может быть объективно - модальным и субъективно -модальным. В различных текстах проявляются различные отношения. Так, например, в научном тексте доминирует объективно-модальное значение, а субъективно-модальное представлено либо слабо, либо отсутствует. Естественно, что это обусловлено спецификой подобных текстов, когда содержание произведения должно соотноситься с действительностью конкретно, т.е. или утверждать, или отрицать какой-либо факт, признак и т.д. В научных текстах в плане содержания на передний план выступает информация и ее объективный анализ, и в основном здесь отсутствует сам автор (модальность может ограничиваться лишь вводными конструкциями со значением предположения, гипотетичности, отсылки к уже изложенным фактам, а также упоминания дифференцированного авторства при изложении тех или иных позиций). Иначе дело обстоит с художественными или публицистическими текстами: «Художественная литература, публицистика, по сравнению с научной речью, гораздо более полно и ясно выражают отношение говорящего к высказываемому. Автор нередко вмешивается в ход повествования, говорит от первого лица, выражает эмоциональное отношение к описываемому» (146, 104). Таким образом, можно заключить, что модальность присутствует во всех текстах, но степень ее проявления разная.
В основе модальных отношений при выражении авторской мысли лежит его опыт, представленный целой гаммой ощущений и восприятий, которые находят отражение в системе языка как результат практической и теоретической деятельности человека. Автор является наблюдателем, и в этом он ориентируется на систему общественных ценностных, морально - этических, личностных норм, выделяя при этом факты, не вписывающиеся, отклоняющиеся от традиционно существующих устоев в коллективе.
Модальность соотносится с совокупностью знаний о предметах, событиях, явлениях, которые идентифицируются в пространстве, где отражаются все вероятные виды отношений между компонентами реального мира. Модальность как текстовая категория представляется средством обработки информации не сколько и не только личного опыта автора, но также обобщенным опытом поколений. Другими словами, модальность не всегда носит личностный (авторский) характер, она может являться выражением (опытом) особенности социума в целом. В таких случаях речь может идти о сопоставлении модальных оценок индивидуума (автора) и социума (читателей реальных и потенциальных), а также самоанализе и самонаблюдении. Последние позиции часто соотносятся с коннотацией личностного плана, когда повествование ведется от имени главного героя: «Итак, прекратив мартовскую болтовню, я пошел на заработки.
Структурно-смысловые аспекты связного текста художественного произведения
Текст представляет собой сложную, иерархическую систему организации языковых единиц с точки зрения их содержания и коммуникативно-прагматической направленности. Основными свойствами текста являются его связность и цельность. Данные понятия находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности и вместе с коннотацией составляют сущностную характеристику проекции текста, т.е. «текст в индивидуальном сознании существует в виде проекции, отражающей результат его понимания и одновременно процесс понимания» (134, 26). Процессы понимания «выходят» на уровень структурных и смысловых аспектов текста, обеспечивающих его цельность и связность. Определение связности текста как наиболее значимого его синтаксического свойства основывается на анализе информационных блоков, расположенных в тексте на некотором «расстоянии» (т.е. дистантно), имеющих единый смысловой план (тематические линии) и устанавливающих семантическое совпадение или семантическую дифференциацию понятий. Структурная организация информационных блоков позволяет изучить систему, механизмы создания смысла всего художественного текста, определить связи, объединяющие предложения, абзацы (как единицы относительно низкого порядка) в целостный текст, как, например, в следующем фрагменте: «Она несла в руках отвратительные тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. Она несла желтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!
Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам...» («Мастер и Маргарита») - два абзаца объединены общей темой «желтых цветов»; для связности автором используются смысловые (Она несла в руках отвратительные желтые цветы» и «Она несла желтые цветы! Нехороший цвет») и структурные (компонентные) («тревожные желтые цветы» и «не то что тревожно, а даже как будто болезненно»). В художественном тексте связующим компонентом является также и коннотация (компоненты которой будут рассмотрены в последующих разделах диссертации) - в начале второго абзаца сочетание «желтый знак» (обозначение желтых цветов) приобретает значительное смысловое добавление, превращаясь в некий символ.
При расположении ситуативно-информационных блоков дистантно связность между ними проявляется в виде использования слов, входящих в одни логико-семантические поля, по мнению И.П.Кудреватых, в виде субституции (93, 57). Структурный состав логико-семантических полей варьирует от отдельного слова до целого предложения и в конечном счете составляет основу ситуативно-информационного блока. Возможности семантической и синтаксической субституции определяются степенью связности текста. Дистантное размещение ситуативно-информационных блоков более или менее равномерно распределяет смысловую значимость элементов текста, что в итоге регулирует информационную ценность текста, т.е. может способствовать увеличению или уменьшению объема расшифровываемого текста, а также качественному переходу тематических и рематических отношений между частями текста. Данный переход обеспечивается смысловой загруженностью элементов текста, составляющих основу ситуативно-информационных блоков: «- Ничего я не понимаю, - ответил Филипп Фи липпович, королевски, вздергивая плечи, - какого такого Шарикова? Ах, виноват, этого моего пса... которого я оперировал?
Простите, профессор, не пса, а когда он был человеком. Вот в чем дело.
То есть он говорил? - спросил Филипп Филиппович. - Это еще не значит быть человеком. Впрочем, это не важно. Шарик и сейчас существует, и никто его решительно не убивал» («Собачье сердце») - разное толкование слова «человек» одновременно отдаляет и сближает две реплики данного диалога, обеспечивая переход тематического («человек» - как биологическая субстанция») понимания ключевого элемента первого блока информации, во второй, в рематический («человек» - как разумное существо, обладающее высокими морально-этическими, интеллектуальными, культурно-нравственными качествами); «Я ни в чем не виноват, - думал я упорно и мучительно, - у меня есть диплом, я имею пятнадцать пятерок. Я же предупреждал еще в том большом городе, что хочу идти вторым врачом. Нет. Они улыбались и говорили: «Освоитесь». Вот тебе и освоитесь. А если грыжу привезут? Объяснитесь, как я с ней освоюсь? И в особенности каково будет себя чувствовать больной с грыжей у меня под руками? Освоится он на том свете (тут у меня холод по позвоночнику)... «Я похож на Лжедмитрия,» -вдруг глупо подумал я и опять уселся за стол» («Полотенце с петухом») -связь частей текста обеспечивается за счет возникновения ассоциативных связей, но в гипертрофированной степени (сомнения, неуверенность молодого врача, выпускника университета, с одной стороны, и с другой - обозначения обмана: отрицательный персонаж).
Оценочность как проявление коннотативности в связном тексте
Оценочность как психолингвистическая категория возникает в тексте коннотативно обусловленном - художественном, публицистическом в научном тексте оценочность имеет свои особенности и способы реализации (см. об этом: 86, 238-247). Оценочное содержание использованного слова в кон-нотативном тексте «выходит за пределы лексемы и распространяется на все высказывание» (49, 65) и при этом наслаивается на его действительный реальный смысл, в результате чего создается экспрессивность: «- Я не господин, господа все в Париже! - отлаял Шариков.
Швондерова работа! - кричал Филипп Филиппович. - Ну, ладно, посчитаюсь я с этим негодяем» («Собачье сердце»); «Тут дружбу двух драматургов разрезало, как ножом, и Мольер возненавидел Расина» («Жизнь господина де Мольера») и др. Оценка как семантический компонент в конно-тативном тексте всегда конкретна. В языковом знаке оценка, как правило, абстрактна, она конкретизируется в речи в зависимости от ситуации и словесного окружения: «Ну и аппетитик же у вас Никанор Иванович!» - но Коровь-ев сказал совсем другое...» («Мастер и Маргарита») - в другом контексте слово «аппетитик» могло бы иметь положительную оценку (в отличие от данного, где оно носит явно выраженный иронический характер). Подобную экспликацию слова, содержащего оценку, называют «внутренним языковым переводом» (178, 54), являющимся некоторой формой материальной выраженности семантических категорий. Иными словами, в любом тексте всегда есть такие слова, основным назначением которых является указание на содержание других слов (181). Коннотативныи текст практически никогда не допускает совместимости наложения противоположных оценок в рамках одного контекста. Коннотативные связные тексты способствуют тому, что оце-ночность всегда сопровождается эмоциональностью. Такое положение - результат того, что всякая эмоция в своей основе имеет оценку, т.е. говорящий к описываемому, предмету речи, его признакам, действиям относится либо позитивно, либо отрицательно. Позиция автора как нейтральная в основном относительна, т.е. в зависимости от контекста оно тяготеет к той или иной оценочной характеристике. Таким образом, нейтральные единицы языка подвержены в коннотативном тексте эмотивно-экспрессивным трансформациям (приобретают общий оценочный «налет»).
Оценочность в коннотативном связном тексте отражает познавательную деятельность человека в аспекте отражения картин окружающего мира. Отражая предметы, явления, события действительности, человек соотносит их с прошлым опытом (активно используются фоновые знания), сопоставляет их с конкретным ценностным ориентиром, в качестве которого выступают новые, идеализированные модели, некие стандарты, желания, вкусы, потребности, интересы индивида. Языковые аспекты оценочности в тексте представлены всей совокупностью способов и средств ее выражения, которые так или иначе соотносятся с ситуацией оценочности (143): фонетические, словообразовательные, морфологические, лексические, логические, синтаксические. Например:
«- В чем дело, скажите, ради бога? ...
Дело? - иронически весело переспросил Малышев, - дело в том, что Петлюра в городе» («Белая гвардия») - обыгрывается слово «дело» как десе-мантизированный компонент в составе сочетания «в чем дело / дело в том» и как полнозначное («Дело?») на основе звукового вычленения отдельного слова и сосредоточения текстового пространства вокруг данной языковой единицы; «-Живее, живее, старикан! Что ползешь, как вошь по струне?» («Белая гвардия») - пренебрежительное (и даже ненавистное) отношение к персонажу отражено в компоненте «старикан» с характерным суффиксом; второе предложение является подтверждением негативной оценки к данному персонажу; «Шариков в высшей степени внимательно и остро принял эти слова, что было видно по его глазам» («Собачье сердце») - как морфологическое проявление степени признака; «Фельдшер, прислонившись к стене, стоял в позе Наполеона» («Крещение поворотом») - соответственно сложившемуся представлению, Наполеон обычно стоял скрестив руки на груди, «в величественной позе», следовательно (т.е. с точки зрения логики), фельдшер стоял также (скрестив руки); Иссушаемый любовью к Независимому Театру, прикованный теперь к нему, как жук к пробке, я вечерами ходил на спектакли» («Театральный роман (Записки покойника)») - лексический способ выражения оценки - сравнение: «Позвольте, когда еще я трясся при мысли о своем дипломе, о том, что какой-то фантастический суд будет меня судить и грозные судьи будут спрашивать:
«А где солдатская челюсть? Отвечай, злодей, окончивший университет]» («Пропавший глаз») - синтаксическое обозначение имени героя произведения (синтаксическая номинация) при выражении отрицательной оценочности (самооценки) и др.