Взятие кенигсберга 1945. Взятие кенигсберга
План операции
Разгром хейльсбергской группировки и сокращение линии фронта позволили советскому командованию в кратчайшие сроки произвести перегруппировку сил на кёнигсбергское направление. В середине марта на кёнигсбергское направление перебросили 50-ю армию Озерова, к 25 марта - 2-ю гвардейскую армию Чанчибадзе, в начале апреля - 5-ю армию Крылова. Рокировка потребовала всего 3-5 ночных маршей. Как выяснилось после взятия Кёнигсберга, германское командование не ожидало, что Красная Армия так быстро создаст ударную группировку для штурма крепости.
20 марта советские войска получили указания «по прорыву Кенигсбергского укрепленного района и штурму города Кенигсберга». В основу боевых порядков частей при прорыве вражеской обороны и, особенно для городских боев были положены штурмовые отряды и штурмовые группы. Штурмовые отряды создавались на основе стрелковых батальонов, а штурмовые группы - стрелковых рот с соответствующим усилением.
Директива от 30 марта представила конкретный план Кёнигсбергской операции и задачи каждой армии. Начало наступления назначили на утро 5 апреля 1945 года (затем перенесли на 6 апреля). Командование 3-м Белорусским фронтом решило нанести одновременные удары по городу с севера и юга по сходящимся направлениям, окружить и уничтожить вражеский гарнизон. Для нанесения мощных ударов на узких участках фронта были сосредоточены основные силы. На земландском направлении решили нанести вспомогательный удар в западном направлении, чтобы отвлечь часть вражеской группировки от Кёнигсберга.
43-я армия Белобородова и правый фланг 50-й армии Озерова наносили удар по городу с северо-запада и севера; 11-я гвардейская армия Галицкого наступала с юга. 39-я армия Людникова наносила вспомогательный удар в севера в южном направлении и должна была выйти к заливу Фришес-Хафф, перерезав коммуникации гарнизона Кёнигсберга с остальными силами оперативной группы «Земланд». 2-я гвардейская армия Чанчибадзе и 5-я армия Крылова наносили вспомогательные удары на земландском направлении, на Норгау и Блюдау.
Таким образом, Кёнигсберг должны были брать три армии - 43-я, 50-я и 11-я гвардейская армии. 43-я армия Белобородова должна была на третий день операции совместно с правым флангом 50-й армии Озерова овладеть всей северной частью города до реки Прегель. 50-я армия Озерова также должна была решить задачу захвата северо-восточной части крепости. 11-я армия Галицкого на третий день операции должна была овладеть южной частью Кёнигсберга, выйти на реку Прегель и быть готовой форсировать реку, чтобы помочь очистить северный берег.
Командующему артиллерией генерал-полковнику Н. М. Хлебникову поручили за несколько дней до решительного штурма начать обработку вражеских позиций тяжелой артиллерией. Советская артиллерия крупных калибров должна была уничтожать наиболее важные оборонительные сооружения неприятеля (форты, доты, дзоты, убежища и т. д.), а также вести контрбатарейную борьбу, нанося удары по немецкой артиллерии. В подготовительный период советская авиация должна была прикрывать сосредоточение и развертывание армий, не допустить подхода в Кёнигсберг резервов, принять участие в уничтожение долговременных оборонительных сооружений противника и подавление немецкой артиллерии, а в период штурма поддерживать атакующие войска. 3-я воздушная армия Николая Папивина получила задачу поддерживать наступление 5-й и 39-й армий, 1-я воздушная армия Тимофея Хрюкина - 43-й, 50-й и 11-й гвардейской армий.
Командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А. М. Василевский (слева) и его заместитель генерал армии И. Х. Баграмян уточняют план штурма Кенигсберга
2 апреля комфронта Василевский провел военное совещание. В целом план операции был утвержден. На Кёнигсбергскую операцию отводили пять суток. В первый день армии 3-го Белорусского фронта должны были прорвать внешние укрепления немцев, а в последующие дни довершить разгром гарнизона Кёнигсберга. После захвата Кёнигсберга наши войска должны были развить наступление на северо-запад и добить земландскую группировку.
Для того чтобы укрепить авиационную мощь удара фронтовую авиацию усилили двумя корпусами 4-й и 15-й воздушных армий (2-го Белорусского и Ленинградского фронтов) и авиацией Краснознаменного Балтийского флота. В операции приняла участие 18-я воздушная армия тяжелых бомбардировщиков (бывшая авиация дальнего действия). В операции принял участие и французский истребительный полк «Нормандия - Неман». Морская авиация получила задачу нанести массированные удары по порту Пиллау и транспортам, как в Кенигсбергском канале, так и на подходах к Пиллау, чтобы не допустить эвакуации немецкой группировки морем. Всего авиационная группировка фронта была усилена до 2500 самолетов (около 65% были бомбардировщики и штурмовики). Общее руководство воздушными силами в Кёнигсбергской операции осуществлял командующий ВВС Красной Армии Главный маршал авиации А. А. Новиков.
Советская группировка в районе Кёнигсберга насчитывала около 137 тыс. солдат и офицеров, до 5 тыс. орудий и минометов, 538 танков и САУ. В живой силе и артиллерии преимущество над противником было незначительным - в 1,1 и 1,3 раза. Только в бронетехнике имело значительное превосходство - в 5 раз.
Немецкая техника на улице Миттельтрагхайм в Кёнигсберге после штурма. Справа и слева штурмовые орудия StuG III, на заднем плане истребитель танков JgdPz IV
Брошенная немецкая 105-мм гаубица le.F.H.18/40 на позиции в Кёнигсберге
Брошенная в Кёнигсберге немецкая техника. На переднем плане - 150-мм гаубица sFH 18
Кенигсберг, одно из межфортовых укреплений
Подготовка штурма
К штурму Кёнигсберга готовились в течение всего марта. Были сформированы штурмовые отряды и штурмовые группы. В штабе Земландской группы был изготовлен макет города с рельефом местности, оборонительными сооружениями и постройками, чтобы отработать вопросы взаимодействия с командирами дивизий, полков и батальонов. Перед началом операции всем офицерам вплоть до командиров взводов выдали план города с единой нумерацией кварталов и важнейших сооружений. Это значительно облегчило управления войсками во время штурма.
Большая работа была проделана по подготовке артиллерии к штурму Кёнигсберга. Детально и тщательно отработали порядок использования артиллерии для стрельбы прямой наводкой и применения штурмовых орудий. В операции должны были принять участие дивизионы артиллерии большой и особой мощности калибром от 203 до 305 мм. Перед началом операции артиллерия фронта четыре дня громила вражескую оборону, сосредоточив усилия на уничтожении долговременных сооружений (фортов, дотов, блиндажей, наиболее прочных зданий и т. д.).
В период с 1 по 4 апреля боевые порядки советских армий были уплотнены. На севере, на направлении главного удара 43-й и 50-й армий Белобородова и Озерова, на 10-километровом участке прорыва было сконцентрировано 15 стрелковых дивизий. Артиллерийскую плотность на северном участке довели до 220 орудий и минометов на 1 км фронта, плотность бронетехники - до 23 танков и САУ на 1 км. На юге, на 8,5-километровом участке прорыва к удару было готово 9 стрелковых дивизий. Артиллерийскую плотность на северном участке довели до 177 орудий и минометов, плотность танков и САУ - 23 машины. Наносившая вспомогательный удар на 8-километровом участке 39-я армия имела 139 орудий и минометов на 1 км фронта, 14 танков и САУ на 1 км фронта.
Для поддержки войск 3-го Белорусского фронта советская Ставка дала указание использовать силы Балтийского флота. С этой целью на реку Прегель в район города Тапиау из Ораниенбаума по железной дороге перебросили отряд речных бронекатеров. В конце марта в районе станции Гутенфельд (10 км юго-восточнее Кёнигсберга) была развернута артиллерия 404-го железнодорожного артиллерийского дивизиона Балтийского флота. Железнодорожный артдивизион должен был помешать движению немецких кораблей по Кёнигсбергскому каналу, а также наносить удары по судам, портовым сооружениям, причалам и железнодорожному узлу.
С целью сосредоточения усилий флота и организации более тесного взаимодействия с сухопутными войсками в конце марта был создан Юго-Западный морской оборонительный район под командованием контр-адмирала Н. И. Виноградова. В него включили Любавскую, Пилаусскую, а позже и Кольбергскую военно-морские базы. Балтийский флот должен был, в том числе с помощью авиации, нарушить коммуникации противника. Кроме того, стали готовить морской десант для высадки в тылу земландской группировки.
Позиции войск немецкой противовоздушной обороны после бомбежки. Справа видна звукоулавливающая установка
Кенигсберг, уничтоженная немецкая артиллерийская батарея
Начало операции. Прорыв вражеской обороны
На рассвете 6 апреля Василевский приказал начать наступление в 12 часов. В 9 часов началась артиллерийская и авиационная подготовка. Командующий 11-й гвардейской армии Кузьма Галицкий вспоминал: «Земля задрожала от гула канонады. Вражеские позиции по всему фронту прорыва закрыла сплошная стена разрывов снарядов. Город заволокло густым дымом, пылью и огнем. …Сквозь бурую пелену можно было рассмотреть, как наши тяжелые снаряды сносят земляные покрытия с укреплений фортов, как взлетают в воздух куски бревен и бетона, камни, исковерканные детали боевой техники. С ревом проносились над нашими головами снаряды «катюш».
Крыши старых фортов за долгое время покрылись значительным слоем земли и даже поросли молодым лесом. Издали они походили на небольшие заросшие лесом холмы. Однако умелыми действиями советские артиллеристы срезали этой слой земли и добрались до кирпичных или бетонных сводов. Сброшенная земля и деревья довольно часто перекрывали немцам обзор и закрывали амбразуры. Артиллерийская подготовка продолжалась до 12 часов. В полосе наступления 11-й гвардейской армии 9 час. 20 мин. армейская группа дальнего действия ударила по немецким батареям, а с 9 час. 50 мин. до 11 час. 20 мин. наносила удары по выявленным огневым позициям противника. Одновременно «катюши» давили действующие немецкие минометные батареи и опорные пункты в ближайшей глубине. С 11 час. до 11 час. 20 мин. орудия, поставленные на прямую наводку, расстреливали цели на переднем крае противника. После этого до 12 час. вся артиллерия армии наносила удары на глубину до 2 км. Минометы сосредоточились на подавлении живой силы врага. Дивизионная и корпусная артиллерия была сосредоточена на уничтожении огневых средств и опорных пунктов, артиллерия армейской группы вела контрбатарейную борьбу. В конце артподготовки все средства ударили по переднему краю.
Советская авиация из-за неблагоприятной погоды не смогла выполнить поставленные задачи - вместо запланированных 4 тыс. самолето-вылетов было сделано только около 1 тыс. самолето-вылетов. Поэтому штурмовая авиация не смогла поддержать атаку пехоты и танков. Артиллерии пришлось взять на себя часть задач авиации. До 13 час. авиация действовала небольшими группами, значительно усилив активность только во второй половине дня.
В 11 час. 55 мин. «катюши» нанесли последний удар по основным опорным пунктам врага. Ещё в ходе артиллерийской подготовки советские передовые подразделения вплотную подобрались к переднему краю противника. Под прикрытием артиллерийского огня некоторые подразделения атаковали ошеломленных немцев, стали захватывать передовые траншеи. В 12 часов советские войска пошли на штурм позиций врага. Первыми шли штурмовые отряды при поддержке танков, они были созданы во всех стрелковых дивизиях. Дивизионная и корпусная артиллерия, артиллерия армейской группы перенесли огонь вглубь вражеской обороны и продолжали вести контрбатарейную борьбу. Находившиеся в боевых порядках пехоты орудия выводили на прямую наводку, и они громили позиции противника.
Очнувшиеся немецкие войска оказывали упорное сопротивление, вели плотный огонь и контратаковали. Хорошим примером ожесточенности боев за Кёнигсберг служит наступление 11-й гвардейской армии. В полосе наступления 11-й гвардейской армии защищалась мощная 69-я немецкая пехотная дивизия, усиленная тремя полками других дивизий (фактически это была ещё одна дивизия) и значительным количеством отдельных батальонов, включая ополчение, рабочие, строительные, крепостные, специальные и полицейские части. На этом участке немцы имели около 40 тыс. человек, более 700 орудий и минометов, 42 танка и САУ. Немецкую оборону на южном участке усиливали 4 мощных форта (№ 12 «Эйленбург», № 11 «Денхофф», № 10 «Конитц» и № 8 «Король Фридрих I»), 58 долговременных огневых точек (дотов и дзотов) и 5 опорных пунктов из крепких зданий.
11-я гвардейская армия Галицкого вывела в первую линию все три корпуса - 36-й, 16-й и 8-й гвардейские стрелковые корпуса. Главный удар армия Галицкого наносила соединениями 16-го гвардейского стрелкового корпуса во взаимодействии с ударными группами 8-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов. Каждый гвардейский стрелковый корпус выставлял в первом эшелоне две стрелковые дивизии и одну во втором. Командир 8-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант М. Н. Завадовский наносил основной удар левым флангом по линии Авайден - Розенау. Командир корпуса выделил в первый эшелон 26-ю и 83-ю гвардейские дивизии, 5-я гвардейская стрелковая дивизия располагалась во втором эшелоне. Правый фланг корпуса прикрывал армейский запасной полк, армейские курсы младших лейтенантов и сводный кавалерийский полк конных разведчиков. Командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор С. С. Гурьев нацелил войска на Понарт. Он направил в первый эшелон 1-ю и 31-ю дивизии, во втором была 11-я дивизия. Командир 36-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант П. К. Кошевой, наносил удар правым флангом корпуса в направлении на Праппельн и Кальген. В первом эшелоне были 84-я и 16-я дивизии, во втором - 18-я дивизия. Левый фланг корпуса у залива Фришес-Хафф прикрывал огнеметный батальон и рота курсантов.
Части 26, 1-й и 31-й гвардейских стрелковых дивизий 11-й гвардейской армии, действовавших на главном направлении, первым же ударом захватили вторую траншею противника (первую позицию крепости и форт № 9 «Понарт» советские войска взяли ещё в январе). Гвардейцы 84-й дивизии также ворвались на позиции противника. Наступавшие на флангах 83-я и 16-я гвардейский стрелковые дивизии действовали менее успешно. Им приходилось прорывать сильную оборону в районе немецких фортов № 8 и 10.
Так в полосе 8-го гвардейского стрелкового корпуса 83-я дивизия вела тяжелый бой за форт № 10. Советские гвардейцы смогли подобраться к форту на 150-200 м, но дальше продвинуться не могли, мешал сильный огонь форта и поддерживающих его частей. Командир дивизии генерал-майор А. Г. Маслов оставил один полк блокировать форт, а два других полка прикрывшись дымовой завесой, двинулись дальше и ворвались в Авайден. Маслов ввел в бой штурмовые группы, и они стали выбивать немцев из зданий. В результате часового боя наши войска заняли южную часть Авайдена и прорвались на северную окраину. 26-я дивизия 8-го корпуса также успешно наступала, поддерживаемая танками 23-й танковой бригады и тремя батареями 260-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка.
1-я гвардейская стрелковая дивизия 16-го гвардейского стрелкового корпуса, усиленная танками и самоходками, к 14 час. вышла к Понарту. Наши войска пошли на штурм этого пригорода Кёнигсберга. Немцы яростно сопротивлялись, применяя оставшиеся после артиллерийской подготовки орудия и врытые в землю танки и штурмовые орудия. Наши войска потеряли несколько танков. 31-я гвардейская стрелковая дивизия, которая также наступала на Понарт, ворвалась во вторую линию окопов противника. Однако затем наступление советских войск приостановилось. Как выяснилось уже после взятия столицы Восточной Пруссии, немецкое командование ожидало на этом направлении главный удар 11-й гвардейской армии и с особым вниманием занималось обороной понартского направления. Замаскированные противотанковые орудия и вкопанные в землю танки наносили серьёзный урон нашим войскам. Траншеи южнее Понарта занимал специально сформированный батальон офицерского училища. Бои были крайне ожесточенные и переходили в рукопашные схватки. Только к 16 час. 31-я дивизия проломила оборону врага и включилась в бой за Понарт.
Тяжело приходилось и гвардейцам 36-го корпуса. Первые атаки немцы отбили. Затем используя успех соседней 31-й дивизии, 84-я гвардейская дивизия с 338-м тяжелым самоходно-артиллерийским полком, в 13 час. прорвала немецкую оборону и стала продвигаться к Праппельну. Однако левофланговый полк был остановлен фортом № 8. А оставшиеся силы дивизии не смогли взять Праппельн. Дивизия остановилась, нанесла по селению артиллерийский удар, но он не достиг цели, так как дивизионные орудия не могли добраться до бетонных и каменных подвалов. Требовались более мощные орудия. Командование фронта приказало перегруппировать силы, блокировать форт 1-2 батальонами, основные силы двинуть к Праппельну. Армейская артиллерия получила задачу подавить укрепления Праппельна орудиями больших калибров.
К 15 час. перегруппировка частей 84-й гвардейской дивизии была завершена. Артиллерийский удар армейской артиллерии привел к положительному эффекту. Гвардейцы быстро взяли южную часть селения. Затем наступление несколько приостановилось, так как немецкое командование перебросило на это направление два батальона ополчения и несколько штурмовых орудий. Однако немцев успешно теснили, захватывая дом за домом.
Уличный бой в Кенигсберге
Разбитая вражеская техника на улицах Кенигсберга
Таким образом, к 15-16 час. армия Галицкого прорвала первую позицию противника, продвинувшись на направлении главного удара на 3 км. Был прорван и промежуточный рубеж обороны немцев. На флангах советские войска продвинулись на 1,5 км. Теперь армия приступала к штурму второй позиции противника, которая проходила по окраинам города и опиралась на приспособленные к круговой обороне здания
Наступил критический момент операции. Немцы ввели в бой все ближайшие тактические резервы и начали перебрасывать резервы из города, стараясь стабилизировать фронт. Гвардейские корпуса вели упорные бои в районе Праппельна и Понарта. Почти все стрелковые полки уже использовали вторые эшелоны, а некоторые и последние резервы. Требовалось усилие, чтобы окончательно переломить ситуацию в свою пользу. Тогда командование армии решило бросить в сражение дивизии второго эшелона корпусов, хотя первоначально их не планировали вводить в сражение в первый день операции. Однако держать их в резерве было нецелесообразно. В 14 час. начали выдвигать вперед 18-ю и 5-ю гвардейские дивизии.
Во второй половине дня облачность стала рассеиваться, и советская авиация активизировала свои действия. Штурмовики 1-й гвардейской авиадивизии под началом Героя Советского Союза генерала С. Д. Пруткова и 182-й штурмовой авиадивизии генерала В. И. Шевченко под прикрытием истребителей 240-й истребительной авиадивизии Героя Советского Союза генерал-майора авиации Г. В. Зимина нанесли по позициям противника мощные удары. «Илы» действовали на минимальной высоте. «Чёрная смерть», как называли немцы Ил-2, уничтожала живую силу и технику, давила огневые позиции вражеских войск. Попытки отдельных немецких истребителей сорвать атаку советской штурмовой авиации были отражены нашими истребителями. Авиационные удары по позициям врага ускорили движение советской гвардии. Так после того как наши штурмовики подавили вражеские позиции южнее Розенау, войска 26-й гвардейской дивизии взяли южную часть Розенау.
Части 1-й и 5-й дивизий вели тяжелые бои в районе железнодорожного депо и железной дороге. Немецкие войска контратаковали и даже местами потеснили наши войска, вернув часть ранее утраченных позиций. 31-я дивизия вела яростные бои за Понарт. Немцы превратили каменные дома в цитадели и при поддержке артиллерии и штурмовых орудий активно сопротивлялись. Улицы были перекрыты баррикадами, подступы к ним прикрывали минные поля и проволочные заграждения. Штурмовали буквально каждый дом. Часть домов приходилось сносить артиллерийским огнем. Немцы отбили три атаки дивизии. Только к вечеру гвардейцы несколько продвинулись, но развить успех не смогли, дивизия исчерпала резервы. В 19 часов дивизия пошла в новую атаку. Активно действовали штурмовые отряды, которые последовательно брали дом за домом. Большую помощь оказывали тяжелые самоходки, снаряды которых пробивали дома насквозь. К 22 час. 31-я дивизия захватила южную окраину Понарта.
18-я гвардейская стрелковая дивизия 36-го корпуса (дивизия второго эшелона) пошла на штурм Праппельна. Немцы упорно сопротивлялись, и только к вечеру дивизия захватила юго-западную часть Праппельна. 84-я дивизия продвинулась незначительно. Был полностью окружен форт № 8. 16-я гвардейская стрелковая дивизия к концу дня взяла Кальген.
Итоги первого дня наступления
К концу дня 11-я гвардейская армия продвинулась на 4 км, прорвала первую позицию противника на 9-километровом участке, промежуточный оборонительный рубеж на 5-километровом участке и на направлении главного удара вышла ко второй позиции. Советские войска занимали рубеж разъезд северо-восточнее форта № 10 - железнодорожное депо - южная часть Понарта - Праппельн - Кальген - Вартен. Была создана угроза расчленения вражеской группировки, которая оборонялась южнее реки Прегель. От немцев очистили 43 квартала пригородов и самого города. Задача первого дня наступления в целом была выполнена. Правда, фланги армии отставали.
На других направлениях советские войска также успешно продвигались. 39-я армия Людникова вклинилась в оборону противника на 4 километра, перехватив железную дорогу Кёнигсберг - Пиллау. Части 43-й армии Белобородова прорвали первую позицию врага, взяли форт № 5 и окружили форт № 5а, выбили гитлеровцев из Шарлоттенбурга и поселка юго-западнее его. 43-я армия первой ворвалась в Кёнигсберг и очистила от немцев 20 квартала. Между войсками 43-й и 11-й гвардейской армии осталось всего 8 километров. Войска 50-й армии Озерова также прорвали первую линию обороны противника, продвинулись на 2 км, взяли форт № 4 и заняли 40 кварталов города. 2-я гвардейская и 5-я армии оставались на местах.
Германское командование, чтобы избежать окружения гарнизона Кёнигсберга и парировать удар 39-й армии ввело в сражение 5-ю танковую дивизию. Кроме того, с Земландского полуострова в район Кёнигсберга стали перебрасывать дополнительные войска. Комендант Кёнигсберга Отто фон Ляш, видимо, считал, что главная угроза городу исходит от 43-й и 50-й армии, которые рвутся к центру столицы Восточной Пруссии. С юга центр города был прикрыт рекой Прегель. Кроме того, немцы опасались окружения Кёнигсберга, стараясь парировать наступление 39-й армии. На южном направлении оборону усилили несколькими резервными батальонами, а также старались удержать форты № 8 и 10, которые сдерживали фланги 11-й гвардейской армии и спешно создавали новые укрепления на пути армии Галицкого.
Штурм Кёнигсберга
Мир вступал в 1945-й год. Исход второй мировой войны был предопределен. Но фашистская Германия сопротивлялась. Сопротивлялась с отчаянием обреченного. Уже освобождена Варшава, советские войска неудержимо двигались на запад. Впереди лежал Берлин. Штурм его стал реальностью. И совсем не случайно у отдельных наших военачальников зрел план - собрать силы в один кулак и обрушиться всей мощью на столицу гитлеровской Германии.
Но дальновидные стратеги и в первую очередь маршал Советского Союза Г. К. Жуков не забывали о правом и левом флангах Берлинского направления, где находилось значительное количество вражеских войск. Действия их могли быть самыми неожиданными. Уже после войны такие опасения подтвердились. У немецкого командования действительно имелось намерение - в случае образования "берлинского выступа" двусторонним одновременным фланговым ударом разрубить его основание. Так, на территории Восточной Пруссии, Земландском полуострове и прилегающих территориях находилась группа армий, насчитывающая в общей сложности около сорока дивизий. Оставлять их у себя в тылу было крайне опасно.
Вот почему Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение силами 2-го и 3-го Белорусских фронтов, которыми командовали талантливые полководцы Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский и генерал армии И. Д. Черняховский. При помощи войск 1-го Прибалтийского фронта, возглавляемого генералом армии И.Х.Баграмяном, отсечь эти войска от основных немецких сил, расчленить их, прижать к морю и уничтожить.
Нанесение главного удара на Кенигсберг, превращенный в военную крепость, возлагалось на 3-й Белорусский фронт. А 2-й Белорусский фронт должен был действовать западнее Кенигсберга и разгромить находящиеся там немецкие войска. Оба фронта располагали большими силами. Полтора миллиона бойцов, двадцать тысяч орудий и минометов, три тысячи танков и самоходных артиллерийских установок были готовы нанести удар. Две воздушные армии 1-я и 3-я поддерживали наземные силы. Они имели три тысячи самолетов. Таким образом, на восточно-прусском направлении и в северной Польше наши войска превосходили противника в живой силе в 2,8 раза, в артиллерии - в 3,4, в танках - в 4,7 и в самолетах - в 5,8 раза.
Тем не менее предстояло решить задачу очень трудную. Перед советскими войсками лежала Германия, территория которой была превращена в сплошную оборонительную зону. Бесчисленные доты, дзоты, траншеи, противотанковые рвы и надолбы, прочие инженерные сооружения, выполненные с немецкой тщательностью, казалось, были способны остановить любую армию. Любую, но только не советскую, закаленную в горниле почти четырехлетней битвы с фашистским агрессором.
Дойдя до границы Германии, войска 3-го Белорусского фронта задержали свое наступление. Началась всесторонняя и детальная подготовка к проведению Восточно-Прусской операции. Армии готовились к прорыву. Круглосуточно велось наземная и авиационная разведка, артиллеристы определяли объекты, по которым предстояло нанести удар. Максимальный эффект при минимальном количестве жертв - это правило стало основным для каждого офицера и генерала. К сожалению, усвоено оно было не сразу и очень высокой ценой оплачено.
Разглядывая в бинокли лежащую перед ними немецкую землю, наши воины испытывали острое чувство. Именно отсюда на рассвете 22 июня 1941 года ринулись на нашу страну фашистские полчища, здесь был один из плацдармов агрессии. И вот он пришел - этот час возмездия за многие тысячи разрушенных городов и сел, за гибель миллионов и миллионов советских людей.
Наступило утро 13 января 1945 года. Холодное, пасмурное. Когда рассвело - на большом протяжении фронта ударили тысячи орудий. А вскоре в атаку пошли танки, пехота. Начался штурм восточно-прусской твердыни.
Но главным препятствием оказалось не вражеское сопротивление. С Балтийского моря ветер пригнал густой туман. Он скрыл от наблюдения огневые точки противника, танки теряли ориентиры, авиация и артиллерия не могли оказать эффективную помощь наступающей пехоте. Но остановить, задержать действия войск 3-го Белорусского фронта было уже невозможно. Ибо на всем фронте от Балтики до Будапешта в этот день развернулось гигантское стратегическое наступление. И Восточно-Прусская операция была его составной частью.
Только тремя линиями траншей овладели в первый день наши войска, только на полтора километра, да и то не везде, удалось продвинуться наступающим. Немцы бросали в бой все новые и новые резервы, в том числе танки. С ними в бой вступили наши танковые части, оснащенные новыми образцами тяжелых бронированных машин. За пять дней ожесточенных боев наши войска прошли двадцать километров, но выйти на оперативный простор им так и не удавалось. За сороковой линией траншей сразу же начиналась сорок первая и так далее. Линии обороны тянулись до самого Кенигсберга. Через сутки после начала наступления войск 3-го Белорусского фронта развернул боевые действия и 2-й Белорусский фронт, тоже встретивший упорное сопротивление противника. Но все усилия немецких войск сдержать напор советской армии оказались тщетными. Штурмом был взят Гумбиннен, 22 января пал Инстербург. Наши войска вступали на улицы других немецких городов. А вскоре дивизии 2-го Белорусского фронта вышли на берег залива Фришес-Хафф. Нет, не легко давались нам военные успехи. Численность пехотных дивизий сократилась до двух-трех тысяч человек, что было меньше состава довоенного полка. Большие потери несли танкисты, прокладывавшие путь пехоте. Тяжело переживала вся страна гибель 18 февраля на поле боя командующего войсками 3-го Белорусского фронта дважды Героя Советского Союза генерала армии И. Д. Черняховского. Народ лишился одного из самых талантливых и молодых своих полководцев. Новым командующим 3-м Белорусским фронтом был назначен Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Ему и предстояло, командуя объединенными войсками двух Белорусских фронтов и присоединившегося 1-го Прибалтийского фронта, завершить операции в Восточной Пруссии.
Враг защищался со все возрастающим упорством. Ему удалось на некоторое время задержать наши части в зоне Хайльсбергского укрепленного района, где оборону держала мощная группировка противника из нескольких дивизий, использовавшая девятьсот железобетонных домов. 19 февраля, пополнив оперативную группу «Земланд» войсками курляндской, группировки, противник нанес одновременно два встречных удара - один из Кенигсберга, второй с Земландского полуострова. После трехдневных ожесточенных боев гитлеровцам удалось несколько потеснить наши войска и создать коридор, соединяющий кенигсбергскую группировку с земландской. Вот тогда и возникла необходимость единого командования. Ставка приняла впоследствии полностью оправдавшее себя решение все советские войска, действовавшие на территории Восточной Пруссии, передать 3-му Белорусскому фронту.
И вот наступил день, когда наши части вышли к внешним оборонительным рубежам Кенигсберга, находившимся в пятнадцати километрах от городских окраин. Но штурмовать город с ходу было нельзя, требовалась всесторонняя, тщательная, глубоко продуманная подготовка. Окружив превращенную в казалось бы неприступную крепость, столицу Восточной Пруссии, наши войска остановились. Предстояло пополнить боевой состав частей и соединений, накопить необходимое количество боеприпасов, а главное - осуществить тщательную разведку.
Потери советских войск были ощутимы, мы имели дело с сильным и опытным противником. О его мощи свидетельствует уже то, что в ожесточенных боях по разгрому хайльсбергской группировки за две недели было уничтожено 93 тысячи и взято в плен более 46 тысяч солдат и офицеров врага. Захвачено и уничтожено 605 танков, 1441 орудие, сбито 128 самолетов. Но впереди ожидало еще более суровое испытание.
Последняя подготовка к штурму
Они стояли друг против друга, прекрасно осознавая, что решительная схватка близка и неизбежна. К началу апреля в районе Кенигсберга и Земландского полуострова продолжала обороняться оперативная немецкая группа «Земланд», состоявшая из одиннадцати дивизий, одной бригады и нескольких пехотных полков а также батальонов фольксштурма.
Непосредственно в кенигсбергский гарнизон входили пять пехотных дивизий, крепостные и охранные части, насчитывавшие свыше 130 тысяч солдат, до четырех тысяч орудий, более ста танков и штурмовых орудий. Воздушную поддержку осуществляли 170 самолетов.
Но главную свою надежду гитлеровцы возлагали не на количество солдат и пушек, а на те фортификационные сооружения, которые создавались столетиями, неоднократно перестраивались и модернизировались. Оборона города состояла из трех линий, кольцом опоясывавших Кенигсберг. Первая полоса опиралась на 15 крепостных фортов в 7-8 километрах от городской черты. Вторая оборонительная линия шла по окраине города. Третья, состоявшая из крепостных фортов, равелинов, железобетонных сооружений новой постройки и каменных зданий, оборудованных бойницами, занимала большую часть города и его центр. Улицы перегораживали противотанковые рвы и надолбы, баррикады, траншеи. Почти все форты имели форму пятиугольника, окруженного рвом с водой, глубина рвов достигала семи метров. Железобетонные и земляные покрытия капониров выдерживали удары трехсотмиллиметровых орудийных снарядов и тяжелых авиабомб. Крепостная артиллерия была скрыта в казематах фортов и во время боя выдвигалась на поверхность. Форты имели свои электростанции, установленные в подземных этажах, большие запасы боеприпасов и продовольствия, что позволяло им длительное время вести бой в условиях полного окружения. Гарнизоны фортов насчитывали от трехсот до пятисот солдат и офицеров. Если учесть десятки тысяч противотанковых и противопехотных мин, установленных на пути наступающих, то можно представить, сколь трудную задачу предстояло решить войскам, штурмующим Кенигсберг.
Главная задача, стоявшая перед командованием 3-го Белорусского фронта, - взять город, до предела сократив число жертв. Как известно, наступающие всегда несут больше потерь. Смерть страшна всегда. Но особенно горька она в самом конце войны, когда в солдатские сердца проникало ощущение близкой победы. Вот почему маршал Василевский исключительное внимание уделял разведке. Он понимал, что нельзя штурмовать незнакомый город с завязанными глазами, что не все солдаты и офицеры его армий обладали опытом уличных боев, когда окна чуть ли не каждого здания становятся огнедышащими амбразурами. Авиация непрерывно бомбила укрепления противника. Но над Кенигсбергом летали и самолеты, не бросавшие бомб. У них была иная задача, эти самолеты производили аэрофотосъемку города. Так создавалась подробная карта, во всех деталях отражавшая очертания Кенигсберга, который под ударами авиации союзников во многом изменил свой облик. Особенно пострадал центр города осенью 1944 года от ковровых бомбежек англо-американской авиации. Так командиры дивизий, полков и даже батальонов получили карты тех городских участков, где им предстояло вести бои.
Но это было не все. В штабе фронта на основе аэрофотосъемок умельцами был создан макет всего Кенигсберга с его улицами, закоулками, крепостями, дотами, отдельными домами. День и ночь у этого игрушечного города совсем не детские игры вели командиры частей и соединений. Шел поиск оптимальных вариантов штурма. Атаковать вслепую означало обречь на гибель тысячи и тысячи солдатских жизней. Максимальным сокращением потерь измеряется талант военачальника.
Для проведения операции штурма Кенигсберга были привлечены 43-я армия под командованием генерала А. П. Белобородова и 50-я армия под командованием генерала Ф. П. Озерова, которые наносили удар с севера. С юга на штурм города пошла 11-я гвардейская армия генерала К. Н. Галицкого. На 39-ю армию была возложена задача не дать возможность придти на помощь гарнизону Кенигсберга немецким войскам, находящимся в районе городов Пиллау (Балтийск) и Фишхаузен (Приморск). Для воздействия на противника с воздуха выделялись три воздушные армии, в составе которых было около 2500 самолетов. Общее руководство действиями авиации осуществлял командующий Военно-Воздушными Силами СССР Главный маршал авиации А. А. Новиков.
И все же решающая роль при штурме города отводилась артиллерии всех калибров, включая орудия сверхбольшой мощности, до этого не находившие из-за своей малоподвижности применения в театре военных действий. Артиллерия должна была деморализовать противника, подавить его сопротивление, разрушить его долговременные оборонительные сооружения. К началу штурма фронт имел пять тысяч орудий.
В течение месяца на позиции прибывала артиллерия резерва Верховного Главнокомандования. По специально проложенным путям были доставлены восемь батарей 1-й гвардейской морской железнодорожной артиллерийской бригады. Для тяжелых орудий строились специальные бетонированные площадки. На направлениях главных ударов и участков прорыва создавалась чрезвычайная плотность артиллерийских стволов. Так, в зоне предстоящего наступления частей 43-й армии было сосредоточено на километре фронта 258 орудий и минометов. Большая роль отводилась гвардейским минометам - знаменитым «катюшам».
День и ночь шла тщательная подготовка к штурму города и крепости Кенигсберг. Формировались штурмовые группы силой от роты до батальона пехоты. Группе придавались саперный взвод, два-три орудия, два-три танка, огнеметы и минометы. Наши солдаты с успехом использовали фаустпатроны, захваченные у врага в большом количестве. Артиллеристы должны были двигаться вместе с пехотинцами, расчищая им дорогу для наступления. Впоследствии штурм подтвердил всю эффективность таких небольших, но мобильных группировок.
А еще шла напряженная учеба. Учились все: бывалые солдаты, командиры взводов и рот, закаленные во многих сражениях генералы. На одном из совещаний командующий фронтом маршал Василевский сказал: «Накопленного опыта, как бы велик он ни был, сегодня недостаточно. Любой промах, любая ошибка командира - это неоправданная гибель солдат».
Час начала штурма приближался. Первоначально наступление было намечено на 5 апреля. Но густая облачность, дождливая погода и наплывающий со стороны моря туман заставили перенести штурм на сутки. 31 марта состоялось совещание военных советов всех армий, блокировавших Кенигсберг, где была оглашена директива командующего фронтом на штурм крепости. В ней определились конкретные, четкие задачи, стоящие перед командующими армий, родов войск и другими военачальниками.
Первой в бой за четыре дня до штурма вступила артиллерия. 2 апреля загудели стволы тяжелых орудий. Стены крепостных фортов и дотов содрогнулись от взрывов крупнокалиберных снарядов. Били не вслепую, каждая батарея, каждое орудие имели свою, уже пристрелянную цель.
Большое внимание уделялось взаимодействию всех родов войск, своевременному обеспечению их боеприпасами, связью. Во всех подразделениях политработники проводили беседы с бойцами, рассказывали о городе, который им предстояло штурмовать, о значении взятия этой цитадели. Именно в частях родился текст клятвы гвардейцев, под которым десятки тысяч идущих на штурм солдат и офицеров поставили свои подписи. Они поклялись не щадить жизни в этой одной из последних схваток с фашизмом.
Начиная со 2 апреля трижды в сутки через громкоговорители с передовых позиций и по радио велись на немецком языке передачи, обращенные к войскам осажденного гарнизона. В них давались сводки о военных действиях на фронтах, сообщалось о решениях Ялтинской конференции глав государств союзников, зачитывалось письмо пятидесяти немецких генералов, выступающих против фашистского режима, призывающих прекратить бессмысленное сопротивление. На город сбрасывались тысячи листовок, артиллеристы посылали начиненные листовками агитационные снаряды.
Крайне важную и опасную работу вел отряд немецких антифашистов, который возглавлял уполномоченный Национального комитета «Свободная Германия» оберлейтенант Герман Ренч. Его помощнику лейтенанту Петеру с товарищами удалось проникнуть в Кенигсберг и вывести оттуда почти полностью одну из рот 561-й гренадерской дивизии.
До самого начала штурма никто не знал ни минуты отдыха. Уставшие до изнеможения саперы строили лестницы, штурмовые мостки и другие приспособления. Солдаты, включенные в состав танковых десантов, учились вспрыгивать на движущиеся машины и спешиваться на малом ходу, изучали с танковыми экипажами сигналы для взаимодействия в бою. Минеры знакомились с новыми образцами немецких мин, наполненных жидкой взрывчаткой. Все учились искусству штурма.
В окопах, в местах сосредоточения войск, готовящихся к штурму, из рук в руки передавались листы с текстом клятвы гвардейцев. Тысячи, десятки тысяч подписей воинов были поставлены под клятвой верности Отчизне, своему народу. Солдаты дали слово не жалеть сил, а если нужно, то и жизни в этой одной из последних схваток с фашизмом. Они знали, что их ждет тяжелое испытание. К вечеру 5 апреля подготовка к штурму была полностью завершена. Наутро предстоял решительный бой.
Рассвет наступал медленно. Ночь словно не хотела уступать ему свое место. Этому способствовали плотные облака, нависшие над городом, да не прекращающийся туман. Минуты тянулись томительно долго.
Всю ночь со стороны города доносились негромкие разрывы. Это делали свою работу 213-я и 314-я дивизии легких ночных бомбардировщиков генерал-майора В. С. Молокова и полковника П. М. Петрова. Что из себя представляла маленькая машина По-2? Собственно говоря, это не боевой, а учебно-тренировочный самолет. Сделанный из дерева и ткани, он был совершенно беззащитен от истребителей, да и брал-то на борт всего 200 килограммов бомб. Но когда в ночном небе бесшумно, с выключенными моторами, словно летучие мыши, возникали эти машины, то силу их боевого и психологического воздействия на противника трудно было переоценить.
И вот в девять часов утра 6 апреля 1945 года с южной стороны города тишину разорвал все усиливающийся грохот. Это заговорила вся артиллерия 11-й гвардейской армии генерала Галицкого. Небо перечеркнули трассы реактивных снарядов гвардейских минометов. На хорошо разведанные и пристрелянные крепостные сооружения обрушилась тяжелая артиллерия. В десять часов утра открыли огонь орудия и минометы наступающих с севера 43, 50 и 39-й армий. Пять тысяч орудий буквально взламывали оборону противника. Плохая погода и густой дым от разрывов снарядов, затянувший город, ограничивали действия авиации. Мешала эта дымовая завеса и артиллеристам.
Тем не менее ровно в двенадцать часов дня штурмовые группы, поддержанные танками и самоходными орудиями, ринулись в атаку на вражеские позиции.
Гвардейская 31-я стрелковая дивизия, входившая в состав 11-й армии, напоминала скрученную пружину. За час до ее атаки весь артиллерийский огонь был перенесен на ближние позиции. Велось подавление огневых точек в траншеях. И когда батальоны пошли на штурм, то уже через тридцать минут командиру дивизии поступило донесение о взятии первой линии траншей. Артиллеристы перенесли огонь в глубину обороны противника.
каждое крупное здание. Противотанковыми гранатами штурмовые группы выбивали двери домов, дрались за лестничные площадки, отдельные комнаты, сходились с вражескими солдатами врукопашную. Трудно было выделить тех, кто совершал подвиги, кто нет. С первых минут штурма героизм стал массовым. Старший сержант Телебаев первым поднялся в атаку и первым ворвался во вражескую траншею. Шесть гитлеровцев он сразил автоматом, а троих взял в плен. Сержант сам был ранен, но отказался уходить с поля боя, продолжал сражаться. К тринадцати часам полки дивизии подошли ко второй линии обороны, но встретили упорное сопротивление врага, подтянувшего резервы. Атака захлебывалась. И тогда в бой вынуждены были вступить полки второго эшелона. Штурмовые группы тащили на руках орудия. Они буквально вгрызались в оборону противника. Только спустя три часа наши солдаты ворвались во вторую линию вражеской обороны.
Слева от 31-й дивизии столь же решительно действовала 84-я гвардейская дивизия. Пойдя в атаку после артиллерийской подготовки, она с ходу овладела первой линией обороны противника. Были взяты в плен десятки солдат, захвачено большое количество вооружения. Относительно слабое сопротивление противника в первые часы штурма объяснялось тем, что значительная часть живой силы врага была уничтожена и деморализована шквальным огнем артиллерии. Большинство из уцелевших солдат отошли на промежуточный рубеж в районе пригородного поселка Шпандинен.
На пути наступавших встал форт N 8, носящий имя короля Фридриха Первого. Это было мощное оборонительное сооружение. Построенный полвека назад, форт неоднократно модернизировался и укреплялся. Толстые стены надежно защищали гарнизон от навесного огня, прилегающая к форту территория простреливалась крепостными орудиями и пулеметами. По всему периметру форт опоясывал ров, заполненный водой, шириной в десять и глубиной в семь метров. Водную поверхность рва с его отвесными каменными берегами кинжальным огнем простреливали укрытые в амбразурах пулеметы. Командир 84-й дивизии генерал И. К. Щербина поставил перед 243-м полком задачу овладеть зданиями мукомольной фабрики, полностью блокировать форт N 8 и уничтожить его гарнизон.
Если с фабрикой задача была решена успешно, то штурм форта потребовал больших усилий. Его вновь и вновь бомбардировала авиация, обстреливали тяжелые орудия. Но едва наши батальоны приближались к крепости, их встречал сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Орудия сопровождения, стрелявшие прямой наводкой, заметного ущерба нанести врагу не могли. И только к восемнадцати часам солдаты достигли оборонительного рва. Бойцы видели, как в черной воде отражаются вспышки рвущихся снарядов, осветительных ракет. Подавить вражеский пулеметный огонь из капониров оказалось невозможным. И все же к полуночи форт был не только полностью блокирован, но и саперам удалось, преодолев ров, заложить у стен форта ящики со взрывчаткой.
Так проходил первый день штурма Кенигсберга с южной стороны - той части города, где сегодня находится Балтийский район Калининграда.
Основной удар наносился по северной части Кенигсберга. Так же, как и на других участках, за четыре дня до штурма здесь велась интенсивная артиллерийская подготовка. Отсюда с полевых аэродромов наносились мощные бомбовые удары по укрепленным объектам противника. Северная группировка объединяла войска 50, 43 и 39-й армий.
Сегодня с шоссе, идущего на Светлогорск, виден стоящий на пригорке у развилки дорог двухэтажный дом. Здесь и располагался командный пункт, откуда Маршал Советского Союза А. М. Василевский, его заместитель генерал армии И. X. Баграмян и другие военачальники руководили штурмом Кенигсберга. 6 апреля перед самым рассветом сюда прибыли Василевский и Баграмян. Непрерывно звонили телефоны, командиры корпусов и дивизий докладывали о готовности войск к штурму.
В девять часов утра с противоположной стороны Кенигсберга донесся гул орудий. Это заговорила артиллерия 11-й армии, южные вступили в бон. А вскоре более тысячи орудий северной группировки обрушили на город всю мощь своего огня. В полдень пошла в бой пехота. Сразу же обозначился успех. Стрелки овладели первой, а затем и второй линией траншей. Уже через час командир 54-го корпуса генерал А. С. Ксенофонтов доложил, что штурмовой отряд капитана Токмакова достиг и окружил форт N 5 «Шарлоттенбург», считавшийся одним из самых мощных опорных пунктов врага. Сегодня там сооружен мемориальный комплекс, и, вероятно, мало кто из калининградцев и гостей города не посетил это место.
Окружить сильно укрепленный форт - это еще далеко не все. Взять его - гораздо сложнее. Тогда было принято единственно правильное решение. Штурмовые группы оставили форт у себя в тылу, а сами продолжили наступление на городское предместье Шарлоттенбург (Лермонтовский поселок Центрального района). Форт блокировали подразделения 806-го полка второй линии. Сюда же было подтянуто подразделение саперов, подошли самоходные артиллерийские установки.
Вскоре после начала штурма чуть было не произошла трагедия. Главный командный пункт был накрыт залпом вражеского артиллерийского дивизиона. Генерал армии И. X. Баграмян получил легкие ранения, а генерал А. П. Белобородов - контузию. Через несколько минут с передовой возвратился маршал А. М. Василевский. Вместо соболезнования он отчитал генералов: на дворе открыто стояли джипы. Они-то и демаскировали командный пункт. Двое из находившихся на КП офицеров погибли.
К исходу дня 235-я дивизия генерала Луцкевича полностью очистила Шарлоттенбург. В центре успешно наступали дивизии 13-го гвардейского корпуса генерала Лопатина. Труднее всего было на правом фланге. Части 39-й армии, нацеленные на коридор Кенигсберг - Фишхаузен (Приморск), продвигались очень медленно.
Пятая танковая и другие дивизии земландской группировки противника не раз бросались в контратаку, пытаясь не допустить полного окружения Кенигсберга. С боем, неся значительные потери, приходилось брать буквально каждый метр.
Плохая погода мешала в первый день штурма действиям авиации. Бомбардировщики практически бездействовали. Атакующие части поддерживали штурмовики ИЛ-2, выполняющие задачу непосредственного сопровождения пехоты. Удары авиации обеспечивали авианаводчики. Они находились в боевых порядках наступающих частей, имея в своем распоряжении подвижные радиостанции. Основными целями штурмовиков являлись огневые точки, артиллерийские позиции, танки и пехота противника. Только во второй половине первого дня штурма облачность несколько разрядилась, что позволило поднять в воздух больше самолетов. Вражеская авиация серьезного сопротивления не оказывала. Произошло всего несколько воздушных боев, да и то это были случайные встречи. гитлеровские летчики просто не могли от них уклониться.
По мере приближения ночи бои в городе ослабевали. К сожалению, задачи, поставленные перед войсками, были выполнены не полностью. Продвижение атакующих частей составило от двух до четырех километров. Но было сделано главное: вражеская оборона взломана, противник понес большой материальный урон, нарушилась связь между его частями и командными пунктами. Что очень важно - противник, ощутив всю мощь наступающих, понял, что отстоять город невозможно, что окруженный гарнизон обречен на поражение. Солдаты и офицеры, в том числе и старшие, начали добровольно сдаваться нашим войскам.
Бон не стихали всю ночь. Правда, они носили спорадический характер, не были столь массовыми, как в дневное время. Противник использовал ночные часы для возведения новых укреплений, восстановления нарушенной связи, подтягивания резервов к первым линиям обороны. Вели ночную перегруппировку войск и наши соединения. Второй день штурма должен был стать решающим.
Жаркие бои развернулись вдоль всей линии соприкосновения войск еще до наступления рассвета. Враг предпринял отчаянную попытку переломить ход сражения. В контратаку были брошены последние резервы и наскоро сколоченные отряды фольксштурма. Но все это оказалось тщетным.
Если первый день штурма можно было назвать днем артиллерии, то второй поистине стал днем авиации. Погода улучшилась, в разрывах облаков блеснуло солнце. 7 апреля впервые в условиях светлого времени была применена дальняя бомбардировочная авиация. Бомбардировщики 1-й и 3-й воздушных армий, тщательно прикрытые над полем боя истребителями, получили беспрепятственную возможность бомбить вражеские позиции. Аэродромы противника были полностью блокированы. Всего за один час на Кенигсберг сбросили свой смертоносный груз 516 бомбардировщиков. 7 апреля нашей авиацией было сделано 4700 самолето-вылетов и обрушено на вражеские позиции более тысячи тонн бомб. Казалось, что рассвет в этот день так и не наступит. Ибо на смену ночным сумеркам пришел мрак, создаваемый дымом от рвущихся бомб и снарядов, горящих зданий. Вступившая в бой авиация окончательно предопределила исход сражения в нашу пользу.
И все же враг яростно сопротивлялся. Только на участке 90-го стрелкового корпуса наступавшей с севера 43-й армии им было предпринято за день четырнадцать крупных контратак. Один за другим капитулировали, прекращали сопротивление гарнизоны фортов. Выше уже шла речь о том, что наши войска, наступавшие с южной стороны, в первый день штурма блокировали форт N 8. Гарнизон, укрывшийся за толстыми стенами, продолжал сопротивление. Стрельба по бойницам и орудийные залпы прямой наводкой результатов не давали. Ночью к форту были доставлены фугасные огнеметы. Для преодоления рва командир штурмующего батальона майор Романов выбрал тот участок крепости, который легче всего поддавался воздействию огнеметов. На рассвете 7 апреля в ров были сброшены дымовые шашки, а вал огня, извергаемый огнеметами, заставил обороняющихся укрыться во внутренних помещениях. Одна из рот по заготовленным штурмовым лестницам быстро спустилась с отвесной стены в воду и вступила на пологий противоположный берег. Скрытые дымом, солдаты довольно быстро поднялись на крышу форта и устремились в проломы, образовавшиеся от прямых попаданий тяжелых авиабомб и снарядов. Начался рукопашный бой в темных переходах и капонирах крепости. Противник вынужден был ослабить внешнюю оборону, что позволило еще одной роте преодолеть ров. Под прикрытием пулеметного огня наши солдаты подползли к амбразурам нижнего этажа форта и начали забрасывать их гранатами. Не выдержав одновременного удара с разных сторон, гарнизон капитулировал. Сдались комендант форта, несколько офицеров и более ста солдат. 250 солдат противника в этом бою были уничтожены. Батальон захватил десять орудий, склады с месячным запасом продовольствия, боеприпасов, горючего для электростанции.
Во второй день штурма войска наступающей с юга 11-й гвардейской армии полностью освободили городской район Понарт (Балтийский район) и вышли к берегам реки Прегель, рассекающей Кенигсберг на две части. Разводные мосты были взорваны, водная поверхность реки простреливалась в любой точке, но тем не менее нашим войскам предстояло одолеть эту водную преграду.
А за спиной наступающих войск еще кипел жаркий бой. Массивное здание главного вокзала и большой железнодорожный узел гитлеровцы превратили в мощный опорный пункт. Все каменные постройки здесь были подготовлены к обороне. Из района главного железнодорожного вокзала противник вел частые контратаки. На штурм узла пошли 95-й и 97-й полки, прямо по железнодорожным путям ползли наши танки и самоходки. В этот район боя пришлось дополнительно подтянуть орудия и реактивные минометы. Штурмовать приходилось буквально каждую постройку. Даже пассажирские составы, так и не успевшие отойти от платформы, были превращены в огневые точки. Подобным образом использовались и товарные вагоны. Все же к восемнадцати часам войска 31-й дивизии фактически овладели вокзалом и подошли к третьей линии обороны противника, прикрывающей центральную часть города.
Но и наши войска несли большие потери. На помощь 31-й дивизии пришла 11-я дивизия - последний резерв корпуса. Продолжались бои вокруг еще уцелевших фортов. При штурме мощного форта «Иудитген» отличился старший лейтенант А. А. Космодемьянский - брат легендарной Зои. Его самоходное орудие разбило ворота центрального входа и вместе со штурмовыми группами майоров Зенова и Николенко ворвалось во внутренний двор форта, после чего гарнизон капитулировал. Здесь сдалось свыше трехсот солдат и офицеров противника, захвачено двадцать одно орудие. На этот раз потери штурмующих сведены до минимума. Все более эффективными становились ультиматумы, которые предъявляли наши войска гарнизонам фортов до начала штурма.
Но упорное сопротивление продолжал оказывать форт N 5 «Шарлоттенбург», уже находившийся в тылу наших войск. Даже 280-миллиметровое орудие, бившее по нему прямой наводкой, не могло сломить упорства осажденных. Тогда заговорили орудия более мелких калибров, которые открыли прицельный огонь по амбразурам форта. Так удалось загнать гарнизон в подземные этажи. Прикрытый шквальным огнем, через водяной ров с большим трудом и потерями перебрался саперный взвод лейтенанта И. П. Сидорова, который заложил под стены форта несколько сот килограммов взрывчатки. Ее взрыв образовал крупные проломы, в которые ворвался штурмовой отряд старшего лейтенанта Бабушкина. Но с ходу завершить взятие форта все же не удалось. Это была смертельная схватка, где никто не просил пощады. Только в рукопашном бою наши десантники истребили больше двухсот гитлеровцев, а около сотни солдат и офицеров взяли в плен. Бой длился всю ночь и завершился только утром 8 апреля. Пятнадцать советских воинов за героизм при взятии форта N 5 были удостоены высшей награды - звания Героя Советского Союза.
Героизм советских воинов был массовым и беспримерным. Слава о юном комсорге батальона младшем лейтенанте Андрее Яналове прошла еще до его гибели. Не лекциями и беседами, а личным примером убеждал он своих товарищей по оружию. В одном из боев Яналов лично уничтожил более двадцати гитлеровцев, в том числе двух офицеров. В последнем своем бою Андрей гранатами подавил огонь двух пулеметов. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза, а улица, где погиб молодой офицер, носит сегодня его имя. Таких примеров героизма можно привести тысячи.
Второй день штурма стал решающим. В ряде мест была прорвана третья и последняя линия обороны противника. Взято с боем за этот день 140 кварталов и несколько городских поселков. Сдача в плен вражеских солдат и офицеров становилась массовой.
Бесполезность дальнейшего сопротивления понимали не только находящиеся в траншеях и дотах. Ночью на исходе суток командующий кенигсбергским гарнизоном генерал от инфантерии Отто Ляш связался со ставкой Гитлера и попросил разрешения на сдачу города советским войскам. Последовал категорический приказ -драться до последнего солдата.
А победа была близка. Бойцы 16-й гвардейской стрелковой дивизии, прорвавшиеся с юга к Прегелю, уже видели вспышки на противоположном берегу реки. Там вели бой воины 43-й армии, наступавшей с северной стороны. Между стальными клещами оставалась только центральная часть города. Часы города и крепости Кенигсберг были сочтены.
Третий, и предпоследний, день штурма точнее всего можно охарактеризовать одним словом - агония.
Еще ночью гитлеровская верхушка предприняла отчаянную попытку вырваться из разрушенного, пылающего города и пробиться в Пиллау, откуда уходили отдельные суда в Гамбург. Во внутреннем дворе одного из городских фортов было сосредоточено несколько тяжелых танков «тигр» и штурмовых орудий «Фердинанд», бронетранспортеров. В них помимо экипажей разместились чиновники фашистского руководства Восточной Пруссии, прихватившие наиболее важные документы. В ночной темноте распахнулись ворота и, ревя моторами, из форта вырвалась стальная колонна. Но и она была обречена. Чем дальше двигались танки по улицам, освещенным огнем горящих зданий, тем меньше их оставалось. Через час все было кончено.
Ночью гвардейцы корпуса генерала П. К. Кошевого форсировали под огнем противника Прегель. Первыми переправились на северный берег штурмовые отряды 46-го гвардейского полка и минометчики капитана Киреева из дивизии генерала Пронина. К утру вся 16-я гвардейская стрелковая дивизия уже преодолела водную преграду. Стремительной атакой она овладела вагоностроительным заводом. А в 14 часов 30 минут в районе теперешнего кинотеатра «Победа» дивизия соединилась с частями 43-й армии, наступавшей с севера. Кольцо замкнулось.
Стремясь избежать бессмысленных жертв, маршал Василевский обратился к окруженным вражеским войскам с предложением сложить оружие. Но в ответ на это была предпринята еще одна попытка разорвать кольцо окружения и вырваться в Пиллау. Чтобы поддержать эту операцию, земландская группировка немцев провела встречную атаку. Но, кроме новых тысяч убитых, противнику она ничего не принесла.
В эти часы, когда весенний воздух был буквально пропитан запахом близкой победы, продолжали гибнуть и наши герои. В центре Кенигсберга реку Прегель предстояло форсировать соединениям 8-го гвардейского стрелкового корпуса. Но для этого был необходим плацдарм на противоположном северном берегу реки. Переправиться удалось горстке гвардейцев. Вот их имена: Вешкин, Горобец, Лазарев, Ткаченко, Шайдеревский и Шиндрат. Вот их национальности: русские, белорус, украинец, еврей. Против них был брошен батальон фашистов, но герои не отступали, они приняли свой последний бой. Когда наши части прорвались к месту кровавой схватки, герои уже погибли. А рядом лежали десятки гитлеровцев. У одного из десантников в кулаке был зажат клочок бумаги, на котором он успел написать: «Здесь дрались гвардейцы и погибли за Родину, за братьев, сестер, матерей и отцов. Дрались, но не сдались врагу. Прощайте!» Так погибли шесть десантников, дети четырех советских народов. У всех у них была одна великая Родина.
8 апреля максимальной силы достигли удары советской авиации. Боевая работа летчиков началась до рассвета и не прекращалась с наступлением темноты. Утром в воздух поднялись штурмовики и дневные бомбардировщики. Часть их громила врага в самом Кенигсберге, другая - пехоту и танки группировок, находящихся западнее города. А три шестерки «илов», ведомые майором Коровиным, прикрыли переправу частей 16-й дивизии на северный берег Прегеля.
У командования гарнизона крепости оставалась одна надежда - помощь извне, чтобы вывести остатки войск из Кенигсберга. Командующий 4-й немецкой армией генерал Ф. Мюллер вновь стал подтягивать силы западнее Кенигсберга для нанесения деблокирующего удара. Сорвать этот замысел врага и было поручено авиации. Для действий против немецких войск, сосредоточившихся западнее города, были привлечены основные силы 3-й и 18-й воздушных армий. Удары бомбардировщиков чередовались с ударами «илов» и истребителей, выполнявших функции штурмовиков. Весь день западнее Кенигсберга стоял неумолчный грохот от бомбовых разрывов. Против деблокирующей группировки противника 8 апреля было совершено почти три тысячи самолето-вылетов и сброшено более 1000 тонн бомб. Не выдержав такого удара, группировка стала отходить к Пиллау. 8 апреля советские летчики уничтожили 51 самолет, по существу полностью лишив гарнизон авиации.
К исходу третьего дня штурма наши войска заняли свыше трехсот городских кварталов. У врага оставалась более чем призрачная надежда какое-то время продержаться в центре города, где возвышались руины Королевского замка, разрушенного еще осенью налетами англо-американской авиации. В двухстах метрах от замка находился подземный командный пункт Ляша.
В оперативной сводке Верховного Главнокомандования за 8-е апреля говорится, что в течение дня ожесточенных боев войска 3-го Белорусского фронта, наступающие на Кенигсберг с северо-запада, прорвали внешний обвод крепостных позиций и заняли городские районы: Иудиттен, Лавскен, Ратсхоф, Амалиенау, Пальфе. Войска фронта, наступающие на город с юга, заняли городские районы: Шенфлис, Шпайхерсдорф, Понарт, Нассер Гартен, Континен, главный вокзал, Кенигсбергский порт, форсировав реку Прегель, заняли городской район Косее, где соединились с войсками, наступающими на Кенигсберг с северо-запада.
Тем самым войска фронта завершили окружение значительной группы войск противника, обороняющего город и крепость Кенигсберг.
За день боя войска фронта взяли в плен свыше 15000 немецких солдат и офицеров.
Наступала последняя ночь осажденной крепости. Не тактическими замыслами, а скорее отчаянием гитлеровцев были продиктованы попытки проводить перегруппировки своих войск, создавать новые огневые позиции.
Позднее в своих мемуарах генерал Ляш расскажет, что офицеры штаба зачастую не могли разыскать нужные части, чтобы передать приказы коменданта, ибо город стал неузнаваем.
Темнота в этот вечер так и не наступала. Улицы были освещены огнем горящих зданий. Светилось небо от зарева пылающего города. Генерал Ляш признавал, что предпоследний день штурма был для окруженной группировки самым тяжелым и трагическим. Солдаты и офицеры все глубже осознавали полную бессмысленность дальнейшего сопротивления. Но тем отчаяннее было сопротивление нацистов, фанатично преданных Гитлеру. Они обрекали на бессмысленную гибель не только себя, не только своих солдат, но и укрывшихся в подвалах домов мирных жителей.
И вот он наступил - последний день штурма Кенигсберга. Враг не капитулировал, и каждая минута продолжала уносить жизни наших воинов. Тянуть с завершением операции было нельзя. С утра, как и в первые часы штурма, заговорили все пять тысяч орудий. Одновременно 1500 самолетов начали бомбить крепость. После такого мощного удара вновь двинулась вперед пехота.
Собственно единой, стройной обороны у гитлеровцев уже не существовало. Были многочисленные очаги сопротивления, только в центре города в них имелось свыше сорока тысяч солдат и офицеров, много боевой техники. Тем не менее немцы стали сдаваться целыми подразделениями. Из подвалов, из разрушенных домов выходили солдаты с белыми тряпками в руках. На многих лицах лежала печать какой-то отрешенности, безразличия к тому, что происходило вокруг, к собственной судьбе. Это были морально сломленные люди, еще не способные до конца осмыслить случившееся. Но было и много фанатиков. История сохранила такой эпизод. По улице медленно двигалась большая колонна сдавшихся в плен немецких солдат. Ее сопровождали всего два наших автоматчика. Вдруг из окна дома по пленным ударил немецкий пулемет. И тогда, дав команду ложиться, два советских солдата вступили в бой, защищая своих недавних врагов, сложивших оружие. Пулеметчик был уничтожен, но и наш немолодой уже солдат, четыре года прошагавший по дорогам войны, не поднялся с земли. Его тело на руках понесли немецкие солдаты.
Кольцо окружения сжималось к центру и насквозь простреливалось орудийным и минометным огнем. Моральный дух в войсках, особенно в батальонах фольксштурма, все больше и больше падал. Однако полки СС и полиции продолжали отчаянное сопротивление, надеясь на помощь 4-й немецкой армии.
В 14 часов комендант крепости генерал от инфантерии Отто Ляш собрал совещание. Вопрос обсуждался один - что делать дальше? Некоторые командиры соединений, в том числе и сам Ляш, считали дальнейшее сопротивление бесполезным. В то же время высшие чиновники нацистского партийного руководства, а также представители частей СС и полиции настаивали на продолжении сопротивления до последнего солдата, как этого требовал Гитлер. Вследствие разногласий определенного решения принято не было, и бои продолжались. Как стало известно из воспоминаний Ляша в его книге «Так пал Кенигсберг», руководитель восточно-прусской службы безопасности. Бёме, узнав о позиции Ляша, своей властью отстранил его от командования. Но решение это выполнено не было, ибо в крепости не нашлось генералов, пожелавших принять на себя руководство обреченными войсками. А тут и сам Бёме погиб, переправляясь через Прегель. Таким образом, Ляш продолжал командовать войсками.
Вскоре после совещания Ляш стал действовать самостоятельно. Примерно в 18 часов на участке 27-го гвардейского стрелкового полка линию фронта перешел полковник Г. Хефкер с переводчиком зондерфюрером Ясковским. Они были доставлены на командный пункт 11-й гвардейской стрелковой дивизии. Но тут произошла заминка. Оказалось, что данные Хефкеру полномочия подписаны не пославшим его генералом Ляшем, а самим Хефкером. Возникло опасение - не провокация ли. Но маршал А. М. Василевский решил рискнуть. В штаб Ляша с текстом ультиматума о безоговорочной капитуляции были направлены парламентеры - начальник штаба 11-й дивизии подполковник П. Г. Яновский, капитаны А. Е. Федорко и В. М. Шпигальник, выполнявший роль переводчика.
Вот как впоследствии вспоминал свой поход в бункер Ляша генерал-майор в отставке П. Г. Яновский. На всю подготовку парламентерам было выделено всего 30 минут. Это объяснялось стремлением к быстрейшему прекращению боевых действий и приближающимися сумерками. Парламентеры как могли привели в порядок свою одежду, оставили свои личные документы и оружие. Яновский признался, что был несколько растерян, ибо подобных заданий выполнять ему не доводилось, а каких-либо официальных наставлений о действиях парламентеров не существовало. К тому же была поставлена задача не только вручить Ляшу ультиматум, но взять его самого в плен. Но приказ есть приказ, его надо было выполнять.
В девятнадцать часов наши парламентеры в сопровождении немецкого переводчика Ясковского вышли в путь. Полковник Хефкер был оставлен в нашем штабе.
Расстояние от штаба дивизии до места расположения немецкого командования было небольшим, не более полутора километров, но чтобы преодолеть его, потребовалось около двух часов. Страшное впечатление производил разрушенный и пылающий город, улицы и переулки которого перекрыты мощными баррикадами и инженерными заграждениями, разбитой техникой. Между машинами валялись неубранные трупы. Стрельба несколько стихла. Это прекратила огонь наша артиллерия, Перестали летать самолеты.
Заминка произошла, как только парламентеры оказались в зоне расположения немецких войск. Выяснилось, что Ясковский не знал дороги в штаб Ляша, ему пришлось отправиться на поиски проводника. Таким оказался подполковник Б. Кервин. Благодаря его помощи парламентерам удалось целыми и невредимыми пройти весь путь. Их трижды останавливали гитлеровцы и даже пытались применить оружие. Сопровождавшим группу немецким офицерам пришлось решительно встать на защиту парламентеров. В подземном бункере, где располагался командный пункт генерала Ляша, подполковника Яновского и его товарищей встретил начальник штаба окруженной группировки полковник фон Зускинд. Ему и был вручен один экземпляр ультиматума. Через несколько минут в комнату вошел Ляш. Он внимательно прочитал документ и коротко ответил, что согласен с его требованиями. Потом добавил, что идет на этот шаг, чтобы сохранить жизнь ста тысячам жителей, оставшихся в городе. Парламентерам было ясно, что не одна забота о мирном населении, а реальная угроза уничтожения немецко-фашистских войск, находящихся в кольце окружения, вынудила принять решение о капитуляции.
Здесь уместно привести два заявления, сделанные генералом Ляшем. 4 апреля в своем обращении по радио к войскам и населению Кенигсберга он говорил: «Для того, чтобы рассчитывать на какой-либо успех штурма, русские должны будут стянуть огромное количество войск. Слава богу, они практически не в состоянии этого сделать». А в ночь с 9 на 10 апреля, уже будучи в плену, генерал признался: «Это невероятно! Сверхъестественно! Мы оглохли и ослепли от вашего огня. Мы чуть не сошли с ума. Такого никто не выдержит...»
Вот как подполковник Яновский вспоминает дальнейшее развитие событий. «После того, как Ляш дал согласие на капитуляцию, мы перешли в его кабинет и примерно в 21 час 30 минут начали переговоры по практической реализации принятого решения. Ляш и его окружение рассчитывали, что мы пленим их и безопасно доставим в штаб советских войск. Я и мои товарищи согласиться с этим не могли, поскольку брошенные на произвол войска таили в себе опасность ведения хотя и разрозненных, но связанных с потерями боевых действий. Консультироваться было не с кем, и мы взяли инициативу в свои руки. Определили порядок сдачи в плен немецких войск, где складывать легкое оружие, как прекратить сопротивление всех войск и повсеместно, как довести до штабов частей и соединений решение коменданта и даже как обеспечить безопасность его самого и офицеров штаба обороны.
Я потребовал от Ляша написать подчиненным войскам письменный приказ и с нарочными офицерами связи как можно скорее доставить в части. Вначале Ляш под разными предлогами пытался отказаться от такого шага. А когда приказ все же был написан, то под ним стояла подпись только начальника штаба полковника Зускинда. Нам пришлось потребовать, чтобы свою подпись поставил и сам комендант. Кстати, во время переговоров в штабе раздавались телефонные звонки, командиры частей запрашивали о том, что им делать. Офицеры штаба отдавали им устные распоряжения прекратить огонь и сдаваться в плен, не дожидаясь письменного приказа. Командиры так и поступили.
Во время переговоров произошло и такое событие. К бункеру Ляша подошла группа вооруженных эсэсовцев, возглавляемая начальником одного из отделов нацистской партийной канцелярии в Кенигсберге подполковником Фндлером. Эти фашистские фанатики горели желанием прервать переговоры, расстрелять парламентеров и самого Ляша. Но охрана бункера оттеснила нацистов, и мы продолжили работу. Этот эпизод взбудоражил больше немецкое командование, чем нас, знавших, на что шли и какие могли быть последствия. Известна была горькая судьба наших парламентеров в Будапеште, убитых гитлеровскими фанатиками. Более того, я разрешил пленникам до перехода линии фронта иметь при себе личное оружие. Не парадокс ли - мы, безоружные парламентеры, вели вооруженных пленников».
В штабе группировки решено было оставить начальника оперативного отдела для контроля за выполнением приказа коменданта. Линию фронта наши парламентеры и пленные перешли вновь на участке 27-го стрелкового полка. До штаба дивизии парламентеры вместе с пленными добрались около часа ночи. Там радостные товарищи сообщили им, что час назад в 24.00 девятого апреля Москва салютовала доблестным войскам 3-го Белорусского фронта, овладевшим городом и крепостью Кенигсберг, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий. В своем приказе Верховный Главнокомандующий благодарил участников штурма. Впоследствии все они были награждены медалью «За взятие Кенигсберга».
Всю ночь и весь следующий день происходила сдача в плен немецких войск. К нашим солдатам со словами благодарности подходили люди в гражданском. Это те, кто был угнан из разных стран в фашистскую неволю и теперь освобожден советскими войсками.
Заключение
Штурм Кенигсберга - не просто один из ярких эпизодов Великой Отечественной войны. Это нечто большее, что заставляет нас серьезно задуматься о многих проблемах сегодняшнего дня.
Да, безусловно, это прекрасно, талантливо задуманная и мастерски выполненная крупномасштабная военная операция. Вся, от начала боевых действий на территории Восточной Пруссии до взятия военно-морской крепости Пиллау, до победного освобождения этого края от фашистских войск. Как ни вспомнить об этом сегодня, когда все мы стали свидетелями того, какой высокой ценой оплачивается на войне полководческая бездарность отдельных высокопоставленных военных чиновников.
Конечно, в коротком хроникальном рассказе о штурме Кенигсберга упущены многие важные страницы сражения, они более подробно освещены в других изданиях, посвященных этой битве. Отдельно можно и нужно говорить о железнодорожных войсках, которые обеспечили бесперебойное снабжение идущих на штурм боеприпасами, продовольствием, другими необходимыми материалами. Это они в кратчайшие сроки уложили, перешили и ввели в действие 552 километра железнодорожных путей, построили 64 моста. Успешный штурм Кенигсберга был бы невозможен без самоотверженного ратного труда инженерных и саперных войск. Неоценима роль Балтийского флота в штурме Кенигсберга и Пиллау. Корабли и подводные лодки перерезали морские коммуникации противника, а морская авиация непосредственно участвовала в штурме, поддерживая наземные войска.
Нельзя забывать, что удары по Кенигсбергу крылом к крылу с нашими авиаторами наносили французские летчики полка Нормандия - Неман, завершившего на этой земле свой боевой путь. Хочется упомянуть и о тех, кто внес свой незримый вклад в происходившие события. Это группа немецких антифашистов - солдат, офицеров и генералов из комитета «Свободная Германия», которые через громкоговорящие радиоустановки, выдвинутые в первые линии атакующих, обращались к своим соотечественникам с призывом не поддерживать фашистский режим. А некоторые из антифашистов, прекрасно понимая, чем это грозит, вновь надевали военную форму и шли через линию фронта в осажденный Кенигсберг, чтобы нести во вражеские окопы слово правды о войне, развязанной гитлеровцами.
Но, что важнее всего, штурм Кенигсберга еще раз доказал великую силу патриотизма. Подойдите к братским могилам, и по фамилиям погибших вы увидите, что победу ковали сыны всех народов Советского Союза, никогда не называвшие свою Родину «этой страной». Прикосновение к их подвигу учит нас любить свою страну, гордиться ее славной историей. И тщетны предпринимаемые отдельными кругами попытки переиначить итоги второй мировой войны, преуменьшить роль в ней советского народа, одержавшего великую победу над агрессором, спасшего мир от фашистской чумы.
Среди наград, учреждённых в годы Великой Отечественной войны, есть только одна, которая посвящена взятию или освобождению не иностранной столицы, а взятию города-крепости. Речь идёт о медали «За взятие Кёнигсберга», которой были награждены 760 000 человек.
Взятие Кёнигсберга — одна из самых ярких страниц в истории завершающего этапа Великой Отечественной войны. Гитлеровское командование многократно заявляло о неприступности столицы Восточной Пруссии.
Пленные немецкие солдаты и офицеры у Королевских ворот Кёнигсберга. Фото: Commons.wikimedia.org
Этому региону руководство Третьего Рейха отводило особую роль в обороне Германии. Восточная Пруссия на протяжении столетий становилась ареной ожесточённых сражений, в результате чего на её территории было построено немалое количество мощных крепостей.
С приближением Красной Армии к границам Германии началась спешная работа по реконструкции старых крепостей с целью создания в регионе системы мощных укреплений, которые должны были остановить наступающие советские войска.
Немцы надеялись на повторение событий Первой мировой войны, когда в августе 1914 года в Восточной Пруссии была окружена и разгромлена 2-я русская армия, а остальные русские войска вынуждены были отступить.
Неизбежность штурма предопределило упрямство немцев
Начавшаяся в январе 1945 года Восточно-Прусская наступательная операция Красной Армии действительно была сложной, сопряжённой с тяжёлыми потерями, однако к началу весны стало очевидно, что удержать советские войска гитлеровцам не удалось.
Красная Армия всё сильнее прижимала противника к морю. Силы немцев были рассечены на несколько группировок, которые ликвидировались одна за другой.
В конце февраля ожесточённые бои развернулись в районе Земландского полуострова, где была сосредоточена крупная группировка вермахта. Советские войска пытались отрезать земландскую группировку от непосредственно Кёнигсберга.
Но мощный контрудар немцев позволил сорвать советское наступление и сохранить связь между группировкой на Земландском полуострове и столицей Восточной Пруссии.
Эта удача вермахта фактически предопределила судьбу Кёнигсберга. До того момента советское командование рассматривало возможность полной изоляции города вплоть до окончания войны (нечто похожее произошло с Курляндской группировкой вермахта), однако потенциальная опасность, исходящая от земландской группировки и Кёнигсберга заставила Красную Армию всерьёз взяться за ликвидацию этого очага сопротивления.
Город-бастион
Ещё летом 1944 года произошло событие, впоследствии осложнившее Красной Армии взятие Кёнигсберга. Особая 5-я группа ВВС Великобритании в ночь с 26 на 27 августа и в ночь с 29 на 30 августа 1944 года нанесла два мощных авиаудара по столице Восточной Пруссии. Удар пришёлся не на укрепления и военные объекты, а на жилые кварталы и исторический центр, которые были сильно разрушены. После этого настрой жителей Кёнигсберга сопротивляться до конца значительно укрепился.
И без того мощная крепость, Кёнигсберг с приближением к нему фронта ещё более укреплялся.
В крепости и на подступах к ней возводились укрепления полевого типа. Внешний обвод и первая позиция имели по две - три траншеи с ходами сообщения и укрытиями для личного состава. В 6-8 км к востоку от крепости они сливались в один оборонительный рубеж (шесть - семь траншей с многочисленными ходами сообщения на всём 15-километровом участке). На этой позиции насчитывалось 15 старых фортов с артиллерийскими орудиями, пулемётами и огнемётами, связанных единой огневой системой. Каждый форт был подготовлен для круговой обороны и фактически являлся крепостью с гарнизоном 250-300 человек. В промежутках между фортами размещалось 60 дотов и дзотов. По окраинам города проходила вторая позиция, включавшая каменные здания, баррикады, железобетонные огневые точки.
Третья линия обороны опоясывала центральную часть города, имея крепостные сооружения старой постройки. Подвалы больших кирпичных строений были связаны подземными ходами, а их вентиляционные окна приспособлены под амбразуры.
В крепости были большие подземные склады и арсеналы, а также подземные заводы, выпускавшие военную продукцию. Словом, в Кёнигсберге были созданы все условия для длительной обороны.
Разрушенный после боев мост в Кёнигсберге. Фото: РИА Новости
Русский ответ
Крепость обороняли подразделения вермахта и фольксштурма общей численностью, по разным оценкам, от 100 до 130 тысяч человек, имевшие на вооружении около 4000 тысяч орудий и миномётов, более 100 танков и 170 самолётов.
Интересно, что гитлеровское командование, вдохновляя своих солдат, апеллировало к… советскому опыту. «Русские, опираясь на слабые сухопутные укрепления Севастополя, защищали город 250 дней. Солдаты фюрера обязаны столько же времени продержаться на мощных укреплениях Кёнигсберга!», — восклицали нацистские пропагандисты.
Дважды герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Фото: РИА Новости
Советская сторона нашла, что ответить — накануне штурма Кёнигсберга через радиоустановки на немецком языке прозвучала фраза: «Мы обороняли Севастополь 250 дней, а освободили за четыре…»
Задача по взятию Кёнигсберга была поручена 3-му Белорусскому фронту маршалу Александру Василевскому , вступившему в командование фронтом после гибели 18 февраля генерала армии Ивана Черняховского.
Для штурма Кёнигсберга была сосредоточена группировка войск численностью более 106 тысяч человек, 5200 орудий и миномётов, 538 танков и самоходных артиллерийских установок, 2174 самолётов.
Назначенный комендантом Кёнигсберга в январе 1945 года немецкий генерал Отто фон Ляш был уверен, что Кёнигсберг способен сдерживать натиск советских войск месяцами. На оборону города было мобилизовано почти всё местное мужское население, его улицы пестрели плакатами «Отстоим Кёнигсберг!».
План маршала Василевского
Замысел маршала Василевского заключался в том, чтобы мощными ударами с севера и юга по сходящимся направлениям рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. Очень важная роль отводилась артиллерии — более половины орудий, сосредоточенных под Кёнигсбергом, представляли собой тяжёлые орудия, а также орудия большой и особой мощности — калибром от 203 до 305 мм. Подвергать оборону противника непрекращающимся ударам предстояло и бомбардировочной авиации.
Для штурма укреплений были созданы 26 штурмовых отрядов и 104 штурмовые группы — как из состава стрелковых частей, так и из инженерных войск — десяти инженерно-сапёрных бригад, трёх штурмовых инженерно-сапёрных бригад, двух моторизованных инженерных бригад и одной понтонной бригады.
Кроме того, в штурме участвовали химические войска — 7 отдельных огнемётных батальонов, рота фугасных огнемётов и 5 отдельных рот ранцевых огнемётов. Эти подразделения были распределены по штурмовым отрядам и штурмовым группам.
В штурмовые группы привлекали в первую очередь тех, кто имел за плечами опыт уличных боёв, в частности участников Сталинградской битвы.
Части Советской Армии в немецком городе Кёнигсберге. 1945 г. Фото: РИА Новости
Артиллерийские подразделения начали обстреливать крепость 2 апреля, но 6 апреля 1945 года для Кёнигсберга наступил ад. Советская артиллерия обрушила на крепость лавину огня, сметая укрепления противника. Около полудня штурмовые части начали наступление. Согласно плану, основные силы обходили форты, которые блокировались стрелковыми батальонами или ротами при поддержке самоходных орудий, подавлявших вражеский огонь, сапёров, использовавших подрывные заряды, и огнемётчиков.
Немцы сражались отчаянно, цепляясь за свои позиции, но к исходу дня советским частям удалось продвинуться вперед и перерезать железную дорогу Кёнигсберг - Пиллау.
Метод лейтенанта Сидорова
В ночь на 7 апреля гитлеровское командование предприняло попытку перегруппировать силы, дабы оттеснить советские подразделения назад.
В эту ночь эпицентр сражения находился у фортов Шарлоттенбург и Линдорф. Особенно тяжело штурмовым частям пришлось у Шарлоттенбурга — его стены не пробивали даже 246-килограммовые снаряды.
И тут своё веское слово сказали сапёры. Командир сапёрного взвода 175-го отдельного сапёрного батальона лейтенант Иван Сидоров , пользуясь тем, что гарнизон, оборонявший форт, укрылся на нижних этажах, сумел подобраться непосредственно к стенам Шарлоттенбурга. Вместе с бойцами своего взвода Сидоров из советской взрывчатки и трофейных мин соорудил особый заряд, подрыв которого образовал пролом в стене неприступного Шарлоттенбурга. От взрыва погибли несколько десятков гитлеровцев, а ворвавшийся через пролом внутрь штурмовой отряд в рукопашной схватке окончательно подавил сопротивление защитников форта.
«Метод Сидорова» немедленно был применён и к другим фортам Кёнигсберга, в результате чего они стали переходить в руки советских войск один за одним.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года лейтенант Иван Сидоров был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Подвиг младшего брата
Решающим днём штурма стало 7 апреля. После падения Шарлоттенбурга немцы провели серию контратак, пытаясь переломить ситуацию. В бой были брошены все имеющиеся резервы.
Несмотря на это, к вечеру части Красной армии продвинулись вперёд ещё на 3-4 километра, заняв 130 кварталов. Под контроль советских войск перешла северо-западная часть города.
Многие немцы стали понимать, что сражение проиграно. Не обращая больше внимания на приказы командования, немецкие солдаты начали сдаваться в плен.
Наступающие штурмовые отряды заняли порт, вокзал, ряд важных промышленных объектов и окончательно отрезали Кёнигсберг от группировки гитлеровцев на Земландском полуострове.
В боях за Кёнигсберг отличился младший брат Зои Космодемьянской Александр . Батарея самоходных артиллерийских установок ИСУ-152 под командованием старшего лейтенанта Космодемьянского своим огнём проломила стену одного из фортов. Самоходчики вместе с пехотой ворвались внутрь и заставили гарнизон форта в составе 350 человек капитулировать. Было захвачено 9 танков, 200 автомашин и склад с горючим. За этот подвиг старший лейтенант Александр Космодемьянский был представлен к званию Героя Советского Союза. Высокое звание было ему присвоено, но, увы, посмертно — 13 апреля Александр Космодемьянский погиб в бою. Ему было 19 лет…
Смертный приговор и 25 лет лагерей
8 апреля немцы были отброшены к центру города. Маршал Василевский обратился к коменданту Кёнигсберга с предложением о капитуляции.
Однако Отто фон Ляш это предложение отверг. В ночь на 9 апреля гитлеровские части предприняли попытку вырваться из Кенигсберга, но потерпели неудачи. Утром наступление советских войск возобновилось.
Желающих продолжать драться с немецкой стороны оставалось всё меньше. Десятки тысяч мирных немцев, остававшихся в подвалах домов, хотели одного — чтобы этот кошмар прекратился.
После войны генерал фон Ляш в своей книге написал: «К концу всё чаще стали поступать сведения, что солдаты, укрывшиеся вместе с жителями в подвалах, теряют волю к сопротивлению. Кое-где отчаявшиеся женщины пытались вырывать у солдат оружие и вывешивать из окон белый флаг, чтобы положить конец ужасам войны».
К вечеру 9 апреля в руках советских войск были северо-запад, запад и юг Кёнигсберга, немцы продолжали удерживать позиции в центре и частично на востоке города. В 21:30 Отто фон Ляшу был передан новый ультиматум советского командования. Поколебавшись, комендант Кёнигсберга отдал приказ о прекращении сопротивления.
10 апреля над башней «Дона», одним из последних очагов гитлеровского сопротивления, был поднят красный флаг.
Отто фон Ляш не зря колебался — после того, как в Берлине были получены известия о падении Кёнигсберга, на его родных обрушились репрессии. В тюрьму бросили его жену и дочерей, зятя, командовавшего батальоном, отозвали с фронта и передали в руки гестапо. Самого генерала Гитлер заочно приговорил к смертной казни.
Впрочем, для находившегося в советском плену фон Ляша этот приговор не значил уже ничего. А вот приговор советского суда, признавшего Отто фон Ляша виновным в военных преступлениях, значение имел — генерала получил 25 лет лагерей, из которых в лагере под Воркутой отбыл десять.
После этого ему разрешили вернуться в ФРГ, где он написал воспоминания о собственном героизме и зверствах Красной Армии — достаточно типичный для потерпевших поражение гитлеровских военачальников случай.
Салют высшей категории
Операция по взятию Кёнигсберга была осуществлена за считанные дни с минимальными потерями. По данным штаба 3-го Белорусского фронта, с 1 по 10 апреля 1945 года убито было 3506 человек, пропало без вести 215, ранено 13 177.
Потери оборонявшихся, по разным данным, составили от 34 до 42 тысяч убитыми. По сообщению Совинформбюро, в плен было взято 92 тысячи немецких солдат и офицеров, однако, по мнению многих историков, в это число вошло до 20 тысяч гитлеровцев, пленённых ранее, а непосредственно при штурме Кёнигсберга в плену оказались более 70 тысяч немецких солдат и офицеров.
Взятие Кёнигсберга было отмечено в Москве салютом высшей категории — 324 орудия совершили 24 артиллерийских залпа. Помимо учреждения медали «За взятие Кёнигсберга», которой, как уже говорилось, было награждено 760 000 человек, 216 солдат и офицеров Красной армии за штурм Кёнигсберга были удостоены звания Героя Советского Союза, 98 воинских частей получили название «Кёнигсбергские».
Немецкая история столицы Восточной Пруссии подошла к концу — Кёнигсберг после войны стал советским городом, который в 1946 году был переименован в Калининград. Воинственный прусский дух был сокрушён окончательно.
Инстербургско-Кенигсбергская наступательная операция являлась частью кампании. Немецкое командование предпринимало все возможные меры для подготовки к продолжительному сопротивлению в осадных условиях. В Кенигсберге были многочисленные склады и арсеналы, действовали подземные заводы.
Особенности оборонительной системы немцев
Захватчики создали три кольца сопротивления. Первое располагалось в 6-8 км от центра Кенигсберга. Оно включало в себя траншеи, противотанковый ров, проволочные заграждения и Здесь находилось 15 фортов, сооруженных еще в 1882 г. В каждом из них присутствовали гарнизоны на 200-500 чел. с 12-15 орудиями. Второе кольцо проходило по окраинам Кенигсберга. Здесь располагались каменные сооружения, баррикады, огневые точки на минных заграждениях и огневых точках. В центре города проходило третье кольцо. Оно включало в себя 9 бастионов, равелинов и башен, сооруженных в 17 столетии и перестроенных в 1843-1873 гг. Сам Кенигсберг относится к городам смешанной планировки. Его центральная часть была сооружена еще в 1525 г. Ее структура характеризуется как радиально-кольцевая. На северных окраинах преобладала параллельная планировка, а на южных - произвольная. Соответственно, устройство обороны немцев в разных частях города осуществлялось по-разному. Форты, проходившие в 6-8 км от центра, располагались друг от друга на расстоянии не более 4 км. Между ними была организована огневая связь и оборудованы траншеи. На отдельных участках проходил сплошной противотанковый ров. Его ширина составляла 6-10 км, а глубина - порядка трех метров.
Дополнительная защита
По окружной улице в непосредственной близости к центру города внутренний пояс обороны включал в себя полнопрофильные траншеи и 24 земляных форта. Последние соединялись друг с другом противотанковыми рвами, которые наполовину были заполнены водой. Внешний и внутренний оборонные пояса разделялись двумя промежуточными кольцами. В каждом из них присутствовало 1-2 линии траншей, дзоты, доты, которые на некоторых участках прикрывались минными полями и проволочными заграждениями.
Огневые точки
Основа внутренней обороны формировалась из опорных пунктов. Они связывались друг с другом перекрестным огнем и прикрывались достаточно мощными противотанковыми и противопехотными препятствиями. Ключевые опорные пункты были оборудованы на пересечении улиц в каменных, наиболее прочных и приспособленных для обороны сооружениях. Промежутки, образовавшиеся между опорными пунктами, были прикрыты баррикадами, надолбами, завалами. Для их сооружения использовались самые разные материалы. Несколько пунктов, которые имели огневую связь друг с другом, формировали оборонные узлы. Они, в свою очередь, были сгруппированы в рубежи. Организация огневой системы осуществлялась приспособлением сооружений к нанесению кинжальных пулеметных и орудийных ударов. Артиллерийские установки и станковые пулеметы при этом располагались преимущественно на нижних этажах, минометы, гранатометчики и автоматчики - на верхних.
Расстановка сил
Кенигсбергская операция 1945 г. проходила при участии войск 2-го и 3-го Белорусских фронтов под командованием К. К. Рокоссовского и И. Д. Черняховского, 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта во главе с Советской армии с моря оказывал поддержку Балтийский флот под руководством адмирала В. Ф. Трибуца. Всего в военных действиях участвовало 15 общевойсковых, 1 танковая армии, 5 механизированных и танковых корпусов, 2 воздушных армии. В январе 1945 г. Кенигсберг обороняла группа подразделений "Центр" (с 26.01 - "Север"). Командование осуществлял генерал-полковник Г. Рейнхардт (с 26.01 - Л. Рендулич). Сопротивление с немецкой стороны оказывали 2 полевых и 1 танковая армии, 1 - воздушного флота.
План командования
Кенигсбергская операция, кратко говоря, предполагала отсечение восточно-прусской группировки от остальных. Затем планировалось оттеснение ее к морю и уничтожение. Для этого Советская армия должна была наносить удары одновременно с юга и севера по сходящимся направлениям. По замыслу командования, был также запланирован удар на Пиллау.
Инстербургско-Кенигсбергская операция
Активные действия советских войск начались 13 января. 3-й Белорусский фронт сломил упорное сопротивление немцев, прорвал оборону 18.01 севернее Нумбиннена. Войска продвинулись вглубь на 20-30 км. 2-й Белорусский фронт перешел в наступление 14.01. После напряженного боя войскам удалось прорвать оборону и развить стремительное наступление. Одновременно 28-я и 5-я армии завершили свой прорыв. 19 января 39-я и 43-я армии захватили Тильзит. В процессе боя группировка противника была взята в окружение 19-22 янв. В ночь на 22.01 советские войска начали штурм Интербурга. Город был взят уже к утру. 26 января войска вышли к Балтийскому морю севернее Элибинга. Ключевые силы немцев были разделены на обособленные группировки. Часть 2-й армии успела переброситься за Вислу в Померанию. Уничтожение сил противника, оттесненных к морю, возлагалась на подразделения 3-го Белорусского фронта, которым содействовало 4 армии 2-го фронта. Остальными силами должна была проводиться Кенигсбергская операция (фото некоторых моментов сражения представлены в статье). Вторая стадия военной кампании началась 13 марта.
Кенигсбергская операция: ход операции
К 29 марта советские войска уничтожили хейльсбергскую группировку. С 6 апреля начался штурм Кенигсберга. В сражении участвовали части 3-го Белорусского фронта под командованием Василевского. Им содействовал Балтийский флот. Кенигсбергская наступательная операция осложнялась наличием трех колец обороны. Перед началом штурма крупнокалиберная артиллерия кораблей и фронта вели огонь по городу и оборонительным укреплениям на протяжении 4 суток, разрушая тем самым долговременные сооружения противника. Непосредственно сама Кенигсбергская операция началась 6 апреля. Немцы оказывали упорное сопротивление. Но к концу дня 39-й армии удалось вклиниться в оборону противника на несколько километров. Войска перерезали железнодорожный путь Кенигсберг-Пиллау. В это время 50-я, 43-я и 11-я гв. армии прорвали первое оборонительное кольцо. Им удалось вплотную подойти к стенам города. В крепость первыми ворвались части 43-й армии. Спустя 2 суток после упорного боя советским войскам удалось завладеть железнодорожным узлом и портом, множеством промышленных и военных объектов. Первой задачей, которую должна была решить Кенигсбергская операция, было отсечение гарнизона от сил, располагавшихся на Земландском п-ве.
Специфика боевых действий
Планируя этапы Кенигсбергской операции, советское командование сначала определяло исходный рубеж для проведения атаки, куда скрыто вводилась пехота и огневые средства. Затем выстраивался боевой порядок, после чего подтягивались танковые части. На огневых позициях устанавливали орудия прямого наведения, организовывались проходы в препятствиях. После этого определялись задачи для стрелковых подразделений, артиллерии и танков, а также организовывалось постоянное взаимодействие частей армии. После непродолжительной, но достаточно тщательной подготовки орудия прямого наведения по сигналу открывали с места огонь по обнаруженным огневым точкам, стенам и окнам домов, амбразурам для их разрушения. Окраина подвергалась решительным атакам штурмовых отрядов. Они стремительно продвигались к крайним сооружениям. После гранатной атаки строения захватывались. Прорвавшись на окраину, штурмовые отряды продвигались вглубь города. Войска просачивались через парки, переулки, сады, дворы и пр. Завладев отдельными кварталами и сооружениями, подразделения незамедлительно приводили их в оборонительное состояние. Осуществлялось усиление каменных построек. Особенно тщательно готовились сооружения на окраинах, обращенных в сторону противника. В кварталах, заняты советскими войсками, оборудовались опорные пункты, создавалась круговая оборона, назначались ответственные за удержание точек коменданты. В течение первых нескольких дней штурма боевая авиация осуществила почти 14 тысяч вылетов, сбросив на и войска около 3.5 тыс. тонн бомб.
Капитуляция немцев
8.04 советское командование направило в крепость парламентеров с предложением сложить оружие. Однако противник ответил отказом, продолжив сопротивление. К утру 9 апреля несколько частей гарнизона предприняло попытки отойти на запад. Но действиями 43-й армии эти планы были сорваны. В результате противник так и не смог вырваться из города. С Земландского полуострова части 5-й танковой дивизии попытались провести атаку. Однако этот встречный удар также не имел успеха. Начались массированные атаки советской авиации и артиллерии по уцелевшим узлам обороны немцев. Подразделения 11-й гв. армии наносили удары по сопротивлявшимся в центре города немцам. В итоге 9 апреля гарнизон вынужден был сложить оружие.
Результаты
Кенигсбергская операция позволила освободить стратегически важные города. Основные подразделения восточно-прусской немецкой группировки были уничтожены. После боя оставались силы на Земландском п-ве. Однако вскоре и эта группировка была ликвидирована. По советским документам в плен попало около 94 тыс. фашистов, порядка 42 тыс. было убито. Советские подразделения захватили более 2 тыс. орудий, более 1600 минометов, 128 самолетов. По результатам анализа ситуации, проведенного Г. Кретининым, в общей массе пленных присутствовало порядка 25-30 тыс. мирных жителей, которые оказались в сборных пунктах. В этой связи историк указывает цифру в 70.5 тыс. немецких военнослужащих, захваченных после завершения боев. Кенигсбергская операция была отмечена салютом в Москве. Из 324 орудий было совершено 24 залпа. Кроме этого, руководством страны была учреждена медаль, а 98 частей армии получили наименование "Кенигсбергские". По данным советских документов, потери в советских войсках составили 3700 убитыми. Г. Кретинин отмечает, что вся операция была организована и выполнена "не числом, а умением".
Заключение
В ходе Восточно-Прусской кампании советские солдаты проявили высокое мастерство и исключительный героизм. Им удалось преодолеть несколько мощных оборонительных колец, упорно и ожесточенно защищавшихся противником. Победа в операции была достигнута за счет достаточно продолжительных боев. В результате советским войскам удалось занять освободить северные территории Польши.
Геннадий Викторович Кретинин окончил Калининградское высшее военно-инженерное училище и Военно-инженерную академию. Доктор исторических наук, кандидат военных наук, профессор Балтийского федерального университета им. И.Канта, действительный член Академии военных наук, Академии военно-исторических наук, руководитель Балтийского регионально-го информационно-аналитического центра РИСИ (Калининград).
Занимается проблемами Балтийского региона, аспектами отношений России и ЕС применительно к Калининградской области, региональной историей. Имеет более двухсот публикаций, в том числе в ФРГ, Польше и Литве.
О численности сражавшихся и потерях с обеих сторон
В 1945 году одной из крупнейших стратегических операций Красной армии против фашистской Германии стала Восточно-Прусская. Она началась 13 января 1945 года и завершилась, по официальным данным, 25 апреля 1945 года 1 . Группировка участвовавших в ней советских войск состояла из соединений 2-го Белорусского, 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов при поддержке Балтийского флота и авиации.
Восточная Пруссия имела для Германии важнейшее политическое и стратегическое значение, поэтому гитлеровцы сосредоточили там значительные силы. Используя заранее подготовленные оборонительные рубежи и позиции, войска противника оказали наступавшим частям Красной армии упорнейшее сопротивление, в результате чего боевые действия приняли затяжной характер.
В рамках этой стратегической наступательной операции советское командование спланировало, организовало и провело ряд фронтовых операций 2 , которые в конечном итоге привели к разгрому основных сил противника и освобождению Восточной Пруссии от фашистских войск. Каждая из указанных операций имела свою цель и решала специфическую задачу. Несомненно, в военно-историческом плане любая из них представляет интерес для исследователей. Однако до сих пор именно вокруг Кёнигсбергской наступательной операции (штурма Кёнигсберга) не прекращаются идеологические баталии, лейтмотивом которых является устоявшееся в отечественной и иностранной литературе представление о значительных потерях войск с обеих сторон и жертвах среди мирного населения города-крепости. Они якобы дают основания обвинять советское командование в том, что оно обрушило мощную группировку войск на слабый немецкий гарнизон, который должен был, помимо военных задач, обеспечивать защиту многочисленного гражданского населения 3 .
В сознании россиян штурм Кёнигсберга остается символом массового героизма советских солдат, победой, стоившей многих жертв. Между тем по ряду причин восстановить истинную картину событий первой декады апреля 1945 года в районе Кёнигсберга довольно сложно. Противоречащие друг другу данные Совинформбюро и немецких источников о численности своих войск и войск противника, оценки численности остававшегося в городе гражданского населения долгое время не проверялись и не комментировались, притом что вольное обращение с ними было возможно с обеих сторон. Со временем эти данные стали «общепризнанными» среди историков в зависимости от занимаемой ими позиции.
В открытых источниках общие цифры потерь советских войск в операциях Второй мировой войны появились только на рубеже XX–XXI веков. Судя по этим данным, людские потери в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции 1945 года составили 584 778 человек, из них 126 464 безвозвратных 4 . Однако данные о потерях в армейских и фронтовых операциях по-прежнему встречаются крайне редко, что создает почву для различных инсинуаций, предвзятых выводов и обобщений как в зарубежных, так и в отечественных публикациях.
Еще более сложная задача стояла перед немецкими исследователями, участниками и свидетелями событий 6–9 апреля 1945 года, поскольку Кёнигсберг находился в осаде и документальные источники просто не сохранились. В основу немецких публикаций по исследуемой теме положены исключительно воспоминания жителей города и военнослужащих, нередко скорректированные более поздними авторами.
Военный гарнизон Кёнигсберга. Количество местных жителей
В первые обобщенные данные о численности немецких войск, оборонявших Кёнигсберг, представил начальник отдела по использованию опыта войны оперативного управления штаба 3-го Белорусского фронта полковник А.Васильев. В сентябре 1945 года он сообщал, что «на фронте армий», изготовившихся к штурму города, немецкое командование сосредоточило 548, 561, 367 и 69-ю пехотные дивизии, 2-й крепостной и 75-й охранный полки - всего 23 300 человек личного состава, 425 артиллерийских орудий, 16 танков и самоходных артиллерийских установок (САУ). Кроме того, по его данным, «перед фронтом армий» стояли немецкие полки и батальоны усиления общей численностью примерно 20 тыс. человек, 220 орудий, 25 танков и САУ. В резерве немецкого командования находилась 1-я пехотная дивизия (6,1 тыс. человек, 124 орудия, 8 танков и САУ), а на позициях восточнее Кёнигсберга - части из состава 61-й пехотной дивизии (3,5 тыс. человек, 60 орудий). Таким образом, в строевых частях противника имелось 52,7 тыс. человек личного состава при 819 орудиях, 49 танках и САУ.
Кроме них, в крепости были дислоцированы специальные и тыловые части, а также подразделения «фольксштурма». Пленные сообщали, что среди оборонявшихся было много призванных с военных заводов, военнослужащих ВВС, автомобильных подразделений, артиллеристов и военных моряков. Эти нестроевые части тоже принимали участие в боевых действиях. А.Васильев уточняет: «Всего в Кёнигсбергском гарнизоне вместе с тыловыми частями, как выяснилось впоследствии, имелось более 130 тыс. человек». По сути, последняя цифра была калькой с оперативной сводки Совинформбюро за 10 апреля, в которой также сообщалось, что немцы в ходе штурма Кёнигсберга потеряли убитыми до 42 тыс. человек, а в плен сдались более 92 тыс. солдат и офицеров.
Советская историография однозначно приняла на веру сводку Совинформбюро, и указанные цифры вошли практически во все официальные издания, мемуаристику и исследования.
Следует заметить, что А.Васильев готовил раздел отчета, используя данные своей разведки и боевые донесения войск. Естественно, эти данные нуждались в уточнении, в том числе и с использованием немецких источников. Однако документов немецкого командования, как уже говорилось, не сохранилось, да и к тому времени оно уже плохо ориентировалось в обстановке. Опросы военнопленных были обработаны позднее, хотя до настоящего времени еще не стали предметом тщательного изучения. Данные советской войсковой разведки, естественно, не были абсолютно точными. Но как бы то ни было, в канун штурма советское командование было твердо уверено, что окруженная группировка немцев насчитывает около 60 тыс. человек.
Иная ситуация сложилась в немецкой историографии. Комендант Кёнигсберга генерал от инфантерии Отто фон Ляш назвал на допросе численность немецкого гарнизона - «более 100 тыс.». Причем повторил эту цифру дважды («Общая численность подчиненных мне войск вместе с фольксштурмом и полицейскими частями составляла более 100 тыс. человек» и несколько позже: «Мы потеряли всю 100-тысячную армию под Кёнигсбергом. Раненых было до 30 тыс. человек, убитых тоже было много»).
Позднее, вернувшись из советского плена, в котором он провел около 10 лет, О.Ляш начал писать мемуары, используя воспоминания немецких генералов и офицеров, свидетельства очевидцев. Его книга «Так пал Кёнигсберг» не имеет документальной основы, не содержит аналитических выводов и обобщений, но изобилует эмоциями. В ней бывший комендант крепости говорит уже о 35-тысячном гарнизоне.
Цифры, приведенные в его мемуарах, вызывают большие сомнения. Например, рассказывая о подготовке города к обороне, О.Ляш пишет: «Сколько пехотных батальонов, пулеметных и противотанковых рот сформировал штаб Вюрдига за время осады Кёнигсберга, я уже не могу сказать, потому что данные утеряны. По моим подсчетам, через штаб по формированию войск на фронт было отправлено около 30 тыс. человек...»
Однако различных формирований на самом деле было гораздо больше. Например, житель Кёнигсберга Фриц Хаазе, задержанный в расположении 50-й армии в районе Кведнау 5 , на допросе 16 марта 1945 года сообщил, что формированием батальонов «фольксштурма» занимались партийные комитеты. Еще в феврале партийный комитет «Прегель» сформировал батальон V-92 6 . Батальоны численностью до 400 человек в каждом имели в своем составе 3–4 роты. О.Ляш упоминает о 8 батальонах «фольксштурма», но, судя по нумерации, их было значительно больше.
Итак, по О.Ляшу, во вновь сформированных во время осады Кёнигсберга немецких подразделениях оказалось 30 тыс. солдат и офицеров. Кроме них, значительное количество немецких войск находилось на передовой, обороняя город. Надо учитывать и пополнение гарнизона из внешних источников, которое осуществлялось немецким командованием вплоть до самого штурма. Так, в декабре 1944 года в Хорне (Австрия) был сформирован маршевый батальон в количестве 300 человек, который в феврале 1945 года занял позиции в районе Пальмбургского моста. Видимо, цифра «35 тыс. военнослужащих», составлявших гарнизон Кёнигсберга в марте–апреле 1945 года, по мемуарам Ляша, явно не точна, но ее приняли на веру другие немецкие исследователи.
Между тем в ходе штурма Кёнигсберга советскому командованию стало ясно, что численность немецкой группировки превышает расчетную. Это выяснилось из донесений штабов армий о потерях противника. Судя по этим донесениям, сведения о потерях своих войск и войск противника предоставлялись в вышестоящую инстанцию по итогам дня, по итогам операции или за тот или иной период по требованию. Во время боев в Восточной Пруссии система отчетности дополнялась декадными сводками о потерях, которые могли содержать уточнения по каждому дню, по нескольким дням и т.п.
Например, начальник оперативного отдела оперативного управления штаба 3-го Белорусского фронта полковник Берлин представил своему начальнику данные о потерях противника в период с 1 по 10 апреля по всей полосе фронта: захвачено в плен 96 479 человек, убито 61 023. Одновременно он составил и справку о потерях противника только в районе Кёнигсберга за период с 6 по 9 апреля, уточняя, что эти данные - предварительные. В соответствии с этой справкой, в полосе фронта 39-й армии было взято пленных 696, а убито 32 000 немцев; в полосе фронта 43-й армии - соответственно 16 000 и 7500; в полосе 50-й - 6625 и 6200; 11-й гвардейской армии - 22 885 и 7720. На справке красным карандашом без подписи помечены итоговые потери немцев: солдат и офицеров - 70 826, орудий - 1721, минометов - 580, танков и САУ - 114 и т.д.
Естественно, данные за декаду выглядели более впечатляющими и не противоречили истине: бои в то время шли в основном в районе Кёнигсберга. Эти данные и легли в основу сведений, представленных в Ставку сразу же после штурма крепости.
Следует отметить, что во фронтовой сети по состоянию на 6 апреля 1945 года после предыдущих боев уже находилось 19 146 пленных. За отчетный период другими армиями и различными частями было взято в плен еще 1396 немцев. Если сложить эти и другие данные, то получается сумма, весьма близкая к сводке Совинформбюро от 10 апреля - 91 088 человек. Кстати, на одном из документов внизу слева карандашом был произведен такой подсчет. Видимо, командование фронтом уже пыталось разобраться в цифрах.
По большому счету 6–10 и даже 11 апреля в Кёнигсберге были взяты в плен и задержаны все или почти все немецкие военнослужащие и основная масса гражданского населения, находившегося в городе. Практически была произведена своего рода перепись условного населения города по состоянию на 10 апреля 1945 года.
Однако по немецким данным, с которыми соглашаются и некоторые отечественные специалисты, в Кёнигсберге перед штурмом находилось от 90 до 130 тыс. гражданских лиц, что якобы подтверждает факт гибели во время штурма многих десятков тысяч мирных жителей.
Стоит обратить внимание на разброс в данных - от 90 до 130 тыс. Разница в показателях достигает почти 50%, а это говорит о том, что сведения могут быть произвольными или искаженными с определенной целью. Действительно, сведения коменданта крепости О.Ляша выглядят по меньшей мере странными. Гражданским и военным властям города вплоть до самого штурма удавалось сохранить систему обеспечения населения продуктами, пусть и при сильно сокращенных нормах. Это позволяет достаточно точно (во всяком случае, со значительно меньшей, чем 50%, погрешностью) определить общую численность гражданского населения, остававшегося в городе к моменту штурма. Комендант крепости конечно же не мог не знать их количества.
В немецкой историографии одним из первых цифру в 130 тыс. гражданских лиц еще в 1950 году обозначил Юрген Торвальд (правда, без ссылки на источник). Однако сам он отнес ее к концу января 1945 года. Учитывая массовый исход населения из города в феврале–марте через образовавшиеся в ходе боев коридоры по обоим берегам и по льду залива Фришес-Хафф, к моменту штурма численность гражданского населения в городе должна была значительно сократиться. Это подтверждали взятые немецкие «языки», сообщавшие, что «населения в городе осталось немного», а в некоторых районах оно «почти полностью выселено» 7 .
Сразу после окончания боев военные власти 3-го Белорусского фронта приступили к подсчету численности немецкого населения, оставшегося в городе. На 26 апреля 1945 года военными органами в Кёнигсберге было зарегистрировано 23 247 немецких граждан. 1 мая их количество составило 22 838 человек, 6 мая - 26 559. Порядок цифр практически соответствует приведенным выше данным полковника Колесникова.
Очень сложно определить и, видимо, уже не удастся, численность погибших в ходе штурма с немецкой стороны (военнослужащих и гражданского населения). Установить ее хотя бы приблизительно можно было бы по захоронениям. Однако боевые действия в Восточной Пруссии продолжались весь апрель и первую декаду мая 1945 года, и максимум, что смогли сделать за это время штатные похоронные команды дивизий и армий в глубине Земландского полуострова, - это захоронить павших в Кёнигсберге красноармейцев.
В городе после штурма оставались только военные комендатуры, из-за малочисленности не способные провести массовые захоронения. Военный комендант Кёнигсберга генерал-майор М.Смирнов принял решение привлечь к этому немецких военнопленных и местное население. В ежедневных донесениях начальнику тыла фронта он отразил динамику регистрации населения Кёнигсберга и захоронений погибших немцев без учета их социального положения (в донесениях указывалось: «немцев», «трупов солдат и офицеров»).
Всего по состоянию на 4 мая 1945 года было захоронено 33 778 погибших немцев. Учитывая, что горожане во время штурма находились в укрытиях, а участвовавшие в боях подвергались обстрелу, логично предположить, что основную долю погибших составили именно военнослужащие вермахта и бойцы «фольксштурма».
О численности и потерях советских войск
Л етом 1945 года полковник Васильев, анализируя подготовку и штурм Кёнигсберга, без ссылки на источники приводил «примерные», как он писал, данные о численности армий, наступавших на Кёнигсберг: 39-я армия - 34 400 человек личного состава, 43-я армия - 36 590, правый фланг 50-й армии (два стрелковых корпуса и одна стрелковая дивизия) - 28 296, 11-я гвардейская армия (без одной стрелковой дивизии) - 38 014 человек. По его данным, численность группировки советских войск под Кёнигсбергом перед штурмом города составляла 137 250 человек (хотя Васильев не точен в подсчетах, на самом деле - 137 300). Впоследствии эта цифра стала хрестоматийной. Ее приводили И.Баграмян и К.Галицкий, о ней сообщается в официальных изданиях.
Исследование архивных документов позволило оценить реальную численность войск, участвовавших в штурме Кёнигсберга, и она оказалась значительно ниже, чем по данным полковника Васильева, - 106,6 тыс. человек 8 .
Уже в ходе боевых действий было решено изменить организационно-штатную структуру стрелковых дивизий. Дело в том, что в Восточную Пруссию вступали стрелковые дивизии 3-го Белорусского фронта, сформированные по штату 04/550-578, в соответствии с которым они должны были иметь 9543 человека личного состава, 12 122-мм гаубиц, 14 76-мм и 36 45-мм пушек, 21 120-мм и 83 82-мм минометов, другое вооружение. Однако в затяжных боях дивизии понесли тяжелые потери, которые не успевали пополняться за счет маршевых подразделений. В донесениях командующих армиями сообщалось, что численность стрелковых дивизий часто не превышала 3 тыс. человек, а значит, они фактически не могли выполнять поставленные перед ними боевые задачи, которые при планировании операции определялись в расчете на полноценные соединения и по установленным оперативно-тактическим нормативам (ширина полосы наступления, участка прорыва, глубины наступления и т.п.).
В середине февраля 1945 года штаб 3-го Белорусского фронта изменил штатную структуру стрелковых дивизий. Штабы армий получили указание перейти на новые схемы организации, которые позволяли иметь в стрелковых дивизиях по 3–3,5 тыс. личного состава. Гвардейские армии, естественно, имели дивизии более полного состава.
В связи с новой штатной структурой дивизиям корректировались не только нормативы ведения боевых действий, но и характер вооружения. Учитывая предыдущий опыт боев в Восточной Пруссии против противника, обороняющегося в полевых укрытиях и долговременных фортификационных сооружениях, и предвидя бои в крупных населенных пунктах, командование фронта постаралось увеличить относительную огневую мощь дивизии прежде всего за счет артиллерийских орудий большего калибра.
Новый штат стрелковой дивизии «фронтового» образца не только повышал надежность управления ею, но и значительно увеличивал боевые возможности, что не замедлило сказаться на эффективности боевых действий, особенно при штурме Кёнигсберга.
Необходимо отдать должное командованиям фронта и армий, которые в сложных условиях сумели полностью укомплектовать армии по новому штатному расписанию и провести необходимую подготовку солдат, офицеров и генералов к операции.
При анализе численности советских войск, участвовавших в штурме Кёнигсберга, необходимо обратить внимание и на термин, впервые в историографии Восточно-Прусской операции использованный полковником А.Васильевым, который требует отдельного комментария.
Естественно, что не вся 106-тысячная группировка советских войск принимала непосредственное участие в штурме. Укрепленные рубежи и позиции противника преодолевали специально подготовленные подразделения: штурмовые группы и штурмовые отряды, основу которых составляли стрелковые роты из активных бойцов . В каждой армии их насчитывалось 9–10 тыс. По данным ЦАМО и «Журнала боевых действий войск фронта за апрель 1945 года» (см. примечание 8), общая численность активных бойцов составила 24 473.
Таким образом, в непосредственном штурме Кёнигсберга участвовали подразделения , по численности значительно уступавшие оборонявшимся . Конечно, при поддержке сил и средств всех родов войск 3-го Белорусского фронта. Относительно небольшая численность атакующих предопределила и сравнительно небольшие потери Красной армии.
Вообще, вопрос о размерах потерь советских войск в боях за Кёнигсберг до настоящего времени остается открытым. Попытки ответить на него предпринимались, но не вполне удачные. Например, в официальном каталоге «История войн ХХ века в памятниках их участникам» собраны сведения о советских воинах, павших в боях и захороненных в братских могилах на территории сегодняшнего Калининграда, - всего 5597 человек. Однако следует учесть, что в послевоенный период производились укрупнения захоронений и реконструкции мемориалов, в ходе которых в братские могилы в Калининграде были перезахоронены участники Восточно-Прусской операции, погибшие за пределами Кёнигсберга. Поэтому имеющиеся сведения не дают точного ответа на поставленный вопрос.
Была предпринята попытка провести подсчеты потерь советских войск при штурме Кёнигсберга, используя косвенные свидетельства. Так, у С.А. Гольчикова в книге «Поле боя - Пруссия» (Калининград, 2005) появились цифры 9230 погибших и 34 230 раненых, то есть всего 43 460 человек.
Еще более невероятную цифру приводит В. Бешанов, который утверждает, что «собственные (то есть советских войск . - Г .К .) потери в Кёнигсберге известны лишь приблизительно - более 50 тыс. человек убитыми и ранеными».
Тот факт, что советская военная наука все послевоенное время не обнародовала цифры потерь Красной армии в операциях Второй мировой войны, позволил не только зарубежным, но и отечественным историкам говорить о победе «за счет человеческого ресурса». И это мнение стало расхожим. Финская журналистка Анна-Лени Лаурен совсем недавно писала: «Москва сумела выстоять только благодаря нескольким компетентным генералам и практически безграничным людским ресурсам... Советское руководство посылало на фронт миллионы солдат в качестве “пушечного мяса” - без подготовки, без достаточного количества оружия, боеприпасов и приличного обмундирования».
Действительно, в годы войны советские войска не только одерживали победы, но и терпели горькие поражения. Однако воевать - научились. Операция 3-го Белорусского фронта по овладению Кёнигсбергом имеет полное право быть отнесенной к тем операциям, в которых потери удалось свести к минимуму , хотя штурмовать пришлось город, заблаговременно подготовленный к обороне.
Данные о потерях армий, бравших Кёнигсберг, подавались ежедневно, а после окончания операции - суммарно. Как правило, оперативные сведения включали графы о погибших (безвозвратные потери), раненых (санитарные потери) и общий итог. В частности, по донесениям из армий, потери за 6 апреля составили: в 43-й армии - 197 убитых и 720 раненых; в 50-й армии - 258 убитых и 705 раненых; в 11-й гвардейской армии - 307 убитых и 1452 раненых. Итого - за первый день боев за Кёнигсберг армии потеряли 762 человека убитыми и 2877 ранеными.
Но чаще всего данные о потерях представлялись по декадам. Они зафиксированы в итоговом донесении штаба 3-го Белорусского фронта, и именно их можно считать ценой за взятие Кёнигсберга, поскольку его штурм продолжался с 6 по 9 апреля, а в другие дни декады активные боевые действия по понятным причинам практически не велись. С 1 по 10 апреля 1945 года убито было 3506 человек, пропало без вести 215, ранено 13 177.
В слове «Кёнигсберг» навсегда неразрывно слились радость заслуженной, выстраданной победы и трагедия мирного населения города, оказавшегося в осаде. Однако долгое время отсутствие реальных данных об участниках, военных потерях и жертвах мирного населения давало основания принижать достижения советского военного искусства, талант и организаторские способности советских военачальников, мужество и героизм офицеров и солдат Красной армии. С другой стороны, то же отсутствие информации позволяло превозносить действия защитников города, в первую очередь его военного руководства, которое якобы до последнего защищало мирное население.
Не вдаваясь в анализ хода штурма, следует отметить, что действия немецких войск, особенно 6–7 апреля, действительно были организованными и мужественными, можно даже сказать - героическими. И это естественно, поскольку они защищали свой город с действительно судьбоносной историей.
Проведенное нами исследование показало, что в результате штурма Кёнигсберга советские войска взяли в плен 70,5 тыс. человек. После штурма было захоронено 33,8 тыс. павших, значительную часть которых составляли солдаты и офицеры вермахта. Таким образом, численность оборонительной группировки Кёнигсберга достигала 100 тыс. Кроме того, в поверженном городе оставалось 23–28 тыс. мирного населения, а это значит, что перед штурмом в городе находилось в общей сложности около 130 тыс. человек военнослужащих и гражданских лиц. Эти цифры совпадают с утверждением генерала О.Ляша на допросе после скоротечного поражения. Выходит, комендант все-таки знал истинную численность осажденных к 6 апреля 1945 года?
Однако, вернувшись из советского плена, он «забыл» о собственных показаниях и в воспоминаниях о том, как «пал» Кёнигсберг, привел другие данные (90 тыс. населения и 30 тыс. военнослужащих), которые в дальнейшем были взяты на вооружение немецкими военными историками, а также попали на страницы трудов некоторых советских и российских авторов.
Идеологическое влияние, излишняя закрытость источников информации, их недоступность для исследователей привели к формированию у советской общественности, а затем и у российских историков устойчивых представлений об исключительно тяжелом и кровопролитном штурме Кёнигсберга, взятом в конечном итоге благодаря абсолютному преимуществу советских войск в боевой технике и вооружении. Конечно, говорится и о таланте полководцев, но специальных исследований по руководству войсками в период подготовки и осуществления операции не проводилось.
Все это действительно было - и кровопролитный штурм, и техническое и боевое превосходство, и талант полководцев. Но давайте сравним: в октябре 1944 - январе 1945 года в боях за небольшой восточнопрусский городок Пилькаллен (ныне пос. Добровольск Калининградской области) погибло, по неполным данным, около 5 тыс. советских солдат и офицеров (поиск и увековечивание погибших продолжается). А при штурме Кёнигсберга - операции значительно более масштабной - 3721, включая пропавших без вести.
Необходимо отдать должное командованию 3-го Белорусского фронта, организаторским способностям и военным навыкам начальников штабов, генералов и офицеров. Целенаправленная работа советского военного командования по подготовке войск к штурму, планирование и организация взаимодействия всех видов и родов войск позволили избежать больших потерь в рядах штурмующих. В условиях, когда на ограниченном пространстве сошлись друг против друга две крупные группировки войск (каждая не менее 100 тыс. человек), при массированном применении всех средств поражения безвозвратные потери в 3–4 тыс. на самом деле считаются небольшими.
Скоротечность, успешность и относительно низкие потери, понесенные советскими войсками в Кёнигсбергской операции против противника, блокированного в сильно укрепленном оборонительном районе, говорят о том, что она была проведена в соответствии с одним из принципов суворовской науки - побеждать не числом, а умением.
Примечания
1 Новейшие исследования позволяют утверждать, что Восточно-Прусская операция завершилась 8 мая 1945 года (см. об этом: Kretinin G . On the periodisation of the battle for East Prussia in 1944–1945 // Baltic region. 2010. № 2 (4). Kaliningrad: I.Kant State Univ. Press, 2010. P. 91–98).
2 В современной трактовке историческая периодизация Восточно-Прусской операции (в полосе 3-го Белорусского фронта) включает Инстербургско-Кёнигсбергскую (13 января - 10 февраля 1945 года), Кёнигсбергскую (6–9 апреля) и Земландскую (13–25 апреля) операции. Следует учитывать, что в перечень фронтовых операций 3-го Белорусского фронта сразу после окончания войны включались разгром Хайльсбергской группировки противника и овладение косой Фрише-Нерунг.
3 См., например: Гаузе Ф . Кёнигсберг в Пруссии: История одного европейского города / Пер. В.Хердт, Н.Кондрад. Реклингхаузен: Биттер, 1994. С. 255–257; Ляш О . Так пал Кёнигсберг: Воспоминания коменданта крепости Кёнигсберг / Пер. с нем. М.: Акво-Инк, 1991); Глински Г ., Вёрстер П . Кёнигсберг: Conigsberg–Konigsberg–Калининград: Прошлое и современность: Сб. ст. Берлин; Бонн: Весткройц-Ферлаг, 1996; и др.
4 См., например: Россия и СССР в войнах ХХ века: Потери Вооруженных сил: Стат. исслед. / Под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001. С. 304.
5 Кведнау - ныне Северная гора, район Калининграда.
6 Римской цифрой обозначался номер партийного комитета, а арабской - порядковый номер батальона.
7 ЦАМО. Ф. 405. Оп. 9769. Д. 461. Л. 104, 120; и др.
8 Сведения об укомплектовании стрелковых рот соединений Земландской группы войск по состоянию на 1 апреля 1945 года // ЦАМО. Ф. 241. Оп. 2593. Д. 709 (Директивы войскам Земландской группы войск на разгром Кёнигсбергского гарнизона противника, блокирование и овладение городом Кёнигсбергом). Л. 35. См. также: Журнал боевых действий войск фронта за апрель 1945 года // Там же. Д. 686. Л. 225.