Как погибла «красная Финляндия. Гражданская война в финляндии и геноцид русского населения
Д.Р. Лобанова
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ФИНЛЯНДИИ 1918 г. В РАБОТАХ ДЕЯТЕЛЕЙ ФИНСКОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ (1920 - 1-я половина 1940-х гг.)
Гражданская война в Финляндии являлась исключительной в истории европейских стран Новейшего времени. В первую очередь это связано с ее чрезвычайной кровопролитностью. За шесть месяцев самой войны, а также после ее окончания в результате начала т. н. «белого террора» в Финляндии погибло более 36 тысяч человек . Таким образом, наряду с гражданскими войнами в Испании и России, финская война по количеству жертв стала одной из наиболее смертоносных из всех внутренних европейских конфликтов XX в. В ходе нее погибло более 1 % населения страны .
Данное обстоятельство во многом объясняет то, что в Финляндии проблемами изучения истории гражданской войны занимались уже достаточно продолжительное время. Практически с момента ее окончания и вплоть до наших дней в Финляндии регулярно появляются как публицистические, так и исследовательские сочинения, посвященные сюжетам данной войны. Важным является то, что можно отчетливо проследить определенную эволюцию во взглядах на эту войну финских историков, государственных и политических деятелей .
После 1918 г. финская историография предлагала ряд объяснений исключительной жестокости гражданской войны. Консервативные историки, государственные деятели, представители правых партий и церкви издавна интерпретировали гражданскую войну как войну за «освобождение», избавившую Финляндию от большевистской угрозы. Причем победа «белых» традиционно квалифицировалась как тот результат, который обеспечил стране национальную независимость, что, соответственно, в /225/ определенной степени «оправдывало» ее жертвенность и указывало на вынужденность проявления жестокости победителей к «противникам независимости Финляндии». Что же касается историков и политиков
левого направления, то ими всегда рассматривался возникший в 1918 г. конфликт как классический пример «классовой войны», которая тоже не могла не вести к большому числу жертв со стороны людей, отдавших свою жизнь за «народное дело».
Тем не менее сейчас в современной России существует достаточно ограниченное число работ историков, в которых в той или иной степени касались рассмотрения сюжетов, связанных с изучением гражданской войны в Финляндии . Тем более практически не дается оценка того, как воспринималась эта война «левыми» ее участниками. В то же время для соответствующей объективной оценки событий этой войны следует все же обратить внимание на существующие труды, изданные лидерами финской революции, бежавшими в Советскую Россию и основавшими затем Коммунистическую партию Финляндии (КПФ). Тем не менее, анализируя работы финских коммунистических деятелей, можно четко выявить их взгляды на предпосылки гражданской войны, причины поражения «красных», а также установить ход событий, рассматриваемый с противоположной точки зрения, отличной от официальной финской историографии послевоенного периода .
Наиболее значимым для изучения событий 1918 г. являются работы О. В. Куусинена и Ю. Сирола - известных деятелей финляндского и международного рабочего движения, активных участников революции в Финляндии, входивших в состав революционного правительства. Причем характерным здесь является то, что в этих работах, прежде всего, обращается внимание на условия, при которых, собственно, в Финляндии началась гражданская война. Поэтому данные авторы особо касаются прежде всего проблем, связанных с началом революции в Финляндии, и, таким образом, затрагивают непосредственные истоки начала этой войны.
Особенно обильные материалы для изучения истории периода гражданской войны, опубликованные на русском языке, содержатся в ряде работ, подготовленных О. В. Куусиненом . Поскольку творческая деятельность этого человека охватывает достаточно продолжительный отрезок времени и заканчивается уже в начале 1960-х гг., то его взгляды относительно гражданской войны в Финляндии не могли не содержать определенные оценки, которые являются, несомненно, важными для объяснения природы поражения «красных», а также причин возникновения затем между Финляндией и СССР двух войн. В данном отношении /226/ лидер финских коммунистов видел непосредственную связь. Поэтому в его исследовании особое место занимают размышления, указывающие на стремление автора понять истоки антисоветской политики Финляндии 20–40-х гг. Они, очевидно, связывались с результатами финской гражданской войны.
В этом отношении представления Куусинена были характерны для большинства работ коммунистической направленности, где считается, что жесткие антисоветские настроения зародились в Финляндии из представлений, которые господствовали у финских «плутократов» и «шовинистов», т. е. победителей в гражданской войне. Более того, именно поэтому, как считал Куусинен, Финляндия являлась единственной в мире страной, которая в течение четверти века затем весьма последовательно проводила антисоветскую политику , а «финские шовинисты» всегда выступали как представители национализма. Причем их идеологией являлась открытая неприязнь ко всему русскому .
Данные представления действительно существовали в финляндском обществе в 20–30-е гг. и даже имели соответствующую терминологию, определяющуюся понятием «рюссявиха». Причем, как отмечает по этому поводу финская исследовательница В.-Т. Васара, определением «рюссявиха» нельзя было охарактеризовать проявление финской русофобии. Она справедливо замечает, что в понятие «рюссявиха» вкладывались еще «элементы расизма, реакционности, уверенности в превосходстве финнов над русскими…» и т. д.
Но, как, с другой стороны, отмечает О. В. Куусинен, в реальности эта ненависть распространялась далеко не на всех жителей России. С русскими белогвардейцами и белоэмигрантами правящие круги Финляндии продолжали иметь достаточно прочные связи . Подобными размышлениями автор, очевидно, стремился вскрыть и природу финского «белого террора», который начался в стране в период гражданской войны и после ее окончания, где явно подчеркивалась его «классовая сущность».
Националистическая идея же, которую так активно пропагандировало «белое правительство», по мнению О. В. Куусинена, преследовало лишь свои, сугубо корыстные цели. Оно, по его взглядам, играло исключительно в интересах верхушки создаваемого независимого государства. Эта националистическая идея была направлена на то, чтобы заражать антисоветским настроем широкие круги финского населения, увеличивая недоверие к русским, которое продолжало иметь место еще со времени великодержавной царской политики России в отношении Финляндии .
Одной из важных черт «шовинизма», по представлениям О. В. Куусинена, являлось то, что главные носители данной идеологии принадлежали, /227/ прежде всего, к тем слоям, которые в период «царского гнета» не отличились национализмом, а, наоборот, были «предателями» национальных интересов страны . В этом любопытном наблюдении, очевидно, О. В. Куусинен подразумевал старофиннов, которые до событий гражданской войны 1918 г. выступали за активное сотрудничество с царским режимом, а после поражения революции начали выступать в качестве сторонников тех, кто одержал победу.
О. В. Куусинен, разоблачая националистов, не забывает при этом упомянуть и о финляндских царских офицерах, которых, прежде всего, видит в качестве представителей господствующего класса в Финляндии. Не обходит, разумеется, стороной он и личность К. Г. Э. Маннергейма. По его мнению, Маннергейм уже забыл свой родной язык, так как всю свою жизнь служил в России в качестве вернейшего из «слуг царизма» , но тем не менее в период Гражданской войны этот бывший генерал русской армии стал одним из наиболее последовательных сторонников борьбы за независимость своей страны от России. Причем Куусинен весьма оправданно отмечает, что после падения царской власти «финляндская плутократия» не видела во Временном правительстве надежной опоры, а победу большевиков в октябре 1917 г. восприняла как страшное бедствие. В этом лидер финских коммунистов видит принципиальное отличие взглядов «белых» от существовавших тогда в Финляндии настроений «трудящихся масс», которые восприняли революционные изменения в России как «самое счастливое и радостное» событие . Очевидно, что именно в этом, как можно было понять, зарождались корни той непримиримой атмосферы ненависти, которая затем породила кровавый террор в Финляндии.
Более того, весьма интересными для изучения вопросами, связанными с выяснением истоков гражданской войны в Финляндии являются материалы, представленные в работе О. В. Куусинена «Революция и Финляндия. (Самокритика)» . В ней автор стремится разобраться в ошибках, допущенных финскими социал-демократами. Причем он явно считает лидеров рабочего движения еще неготовыми к начавшейся революции, что, очевидно, и предрешило для них ее финал. Впоследствии, продолжая анализировать причины поражения, Куусинен усиливает это положение, указывая на то, что основным просчетом социал-демократов стало то, что они «категорически» не готовили к революции общественные массы. В результате этого, по мнению автора, они не смогли вовремя принять необходимые действия для «правильного» развития революционных настроений .
Не раз возвращаясь к этому вопросу, Куусинен, очевидно, стремился понять, когда конкретно финские социал-демократы упустили свой шанс /228/ не допустить возникновения гражданской войны и одержать победу в революции. Причем данная проблема довольно долгое время волновала представителей финского коммунистического движения. Это весьма заметно, если обратиться к творчеству генерального секретаря Коммунистической партии Финляндии, Вилле Песси . Говоря о событиях 1917 г., он особо останавливается на периоде, предшествовавшем вооруженному восстанию в Петрограде, касаясь, прежде всего, политики Временного правительства в России. В. Песси указывает, что именно тогда настало то самое время особенно быстрого обострения классовой борьбы, причем как в России, так и в Финляндии . Характерно, по его мнению, что финская буржуазия, опираясь на продолжавшуюся Временным правительством России царскую политику угнетения финского народа, даже усилила эксплуатацию рабочих, доведя его положение до крайнего предела . Подобные действия, по мнению В. Песси, не заставили долго ждать, и уже 14 ноября 1917 г. страну охватила всеобщая забастовка. Таким образом, всеобщую забастовку в Финляндии автор рассматривает, как одним из важных поворотных пунктов в остром социальном движении в стране, повлиявшем также и на внутренний раскол в обществе и, в частности, внутри самого рабочего движения. Это суждение, однако, не до конца разделялись О. В. Куусиненом.
В отношении результатов данной забастовки он писал, что непосредственным итогом революционных действий в ноябре 1917 г. в Финляндии не стал захват власти рабочими. Поэтому данные события могли иметь исторические значение, по его мнению, лишь для последующей пролетарской революции. Если бы, как он подчеркивал, революционно настроенное население продолжало бы свое наступление , то при такой тактике классовая борьба продвинулась бы вперед гораздо с меньшими жертвами, чем принесла кровопролитная гражданская война . В результате проблема «упущенных шансов» для лидеров социал-демократического движения в 1917–1918 гг. осталась достаточно обсуждаемым вопросом. Это, естественно, касалось и других проблем, связанных с революцией и гражданской войной в Финляндии.
Важнейшие материалы по изучению взглядов представителей финского коммунистического движения, касающихся их отношения к истокам гражданской войны в Финляндии, содержатся, в частности, в сборнике «Финляндская рабочая революция 1918 года», изданном в 1928 г. в Ленинграде . В это издание были включены статьи активных участников революции и гражданской войны в Финляндии. Наряду с О. В. Куусинена, в сборнике представлены работы Ю. Сирола, Э. Гюллинга, К. Ровио и др. Естественно, что в подготовленных тогда материалах можно было /229/ четко заметить собственное видение этими людьми проблем, связанных с освещением отдельных сторон их революционной деятельности. При этом существенной составляющей сборника стала еще его справочная часть, в которой были опубликованы ценные материалы о функционировании в период революции отдельных революционных организаций. Но, что немаловажно, в издании много внимания было еще уделено выяснению причин поражения революции . Это, несомненно, отчасти проливало свет на то, как представляли участники революции вопросы, связанные с началом гражданской войны и поражением «красных».
В этом отношении важным является еще то, что уже в самых первых работах представителей финского коммунистического движения можно четко заметить, что саму революцию и гражданскую войну в Финляндии они никоим образом не отрывали от тех событий, которые тогда происходили в России. В результате влиянию Октябрьской революции 1917 г. на положение в Финляндии посвящено огромное количество работ. Причем, как подчеркивали сторонники левого движения, свержение Временного правительств в Петрограде в ноябре 1917 г. четко поделило политическое пространство Финляндии. В результате уже тогда появились явные признаки надвигающейся гражданской войны. К тому же будущие финские коммунистические лидеры не скрывали, что большевистское правительство в Петрограде все настойчивее подталкивало СДПФ к необходимости взятия власти в Финляндии.
В целом в работах деятелей финского левого движения проблеме взаимоотношения советского руководства и «красных финнов» было уделено значительное внимание. Из опубликованных материалов четко видно, что изначально в Финляндии русская революция вызывала «опьянение свободой». Многие верили, что рождается «свободная Россия», которая предоставит Финляндии независимость . Речи в парламенте его председателя социал-демократа К. Маннера и вице-председателя сената социал-демократа О. Токоя несли идею о том, что «свободная Россия» и Финляндия будут жить «в братском союзе народов» .
При этом для представителей левого финского рабочего движения разбор допущенных ошибок и неправильная оценка развития событий в Финляндии продолжало впоследствии являться определяющим. В частности, один из основателей коммунистической партии Финляндии Ю. Сирола издал по данному вопросу целую серию работ, в которых наибольшее внимание уделил особенностям политического развития Финляндии. В них он прямо отмечает, что финляндскому рабочему движению недоставало той политической «проницательности» и революционной целеустремленности, кото рые мог предоставить большевизм . Чрезвы-/230/-чайно характерно, по его мнению, что до 1918 г. в Финляндии не было не
только сформировавшейся большевистской партии, но и не было даже оформившейся ее фракции в составе РСДРП. Главная причина этого, как отмечает Сирола, заключалась в том, что в Финляндии были иные условия, чем в Российской империи: имелась автономия, хотя и не полная, а также легальное рабочее движение, весьма изолированное от русской партийной жизни . Проблемы русской революции в Финляндии были непонятны, и российская революция интересовала лишь в той мере, в какой она могла оказать влияние на положение Финляндии. Оценку происходивших тогда событий Ю. Сирола сделал в форме своих размышлений о прошедших событиях, и они были опубликованы в виде цикла статей в газете «Тюёмиес» . В этих материалах освещалась непосредственная деятельность Совета народных уполномоченных, а также ход развития событий гражданской войны. Очень важным является то, что в опубликованных материалах были размещены и все важнейшие законы, указы, распоряжения революционного правительства .
В этом отношении особый интерес также представляют еще материалы, которые были опубликованы в этой газете ее редактором Альготом Унтола . Они во многом отражали те настроения, которые тогда господствовали в определенной части финского общества. Весьма примечательно, в частности, что накануне начала революции в Финляндии, 19 января 1918 г., он подготовил материал, в котором четко указывал на то, что борьба большевиков России с ее великими освободительными идеями явилась краеугольным камнем будущей истории народов. Он писал, что
у пролетариата Финляндии есть все основания радоваться и гордиться тем, что ему выпала честь участвовать в революции с первых шагов, которые предпринял русский рабочий-большевик для воплощения выдвигаемых им идей в жизнь. По его мнению, пролетариат Финляндии всегда должен помнить о своем долге перед русским братом, с помощью которого он вырвался из рабства на свободу» . Таким образом, действительно в начинающейся тогда в Финляндии революции многое уже связывали с теми событиями, которые тогда происходили в России.
Что же касается непосредственно самих событий гражданской войны, то деятели финского коммунистического движения описывают их достаточно сухо и обращают лишь внимание только на самые основные ее моменты. Причем здесь также многое перекликается с тем анализом, который относился к оценке неудач в целом революции в Финляндии в 1918 г. В частности, также первоочередной причиной поражения в гражданской войне считалось то, что революционное движение в Финляндии не было в полном объеме готово совершить переворот. Также обра-/231/-щалось внимание на недостаточную связь финских социал-демократов с большевиками. Это касалось того, что финны не смогли воспользоваться
«лучшей революционной выучкой у русских большевиков» и, более того, не воспользовались опытом Октябрьской революции. В коммунистических изданиях указывалось, в частности, что осуществленная в Финляндии революция практически повторила почти все ошибки Парижской коммуны.
Главным же недостатком считали то, что в Финляндии не была провозглашена диктатура пролетариата, а лишь было заявлено о стремлении к «действительно соответствующей интересам рабочего класса демократии» . Те же недостатки «красные финны» видели и в организации боевых действий уже на фронтах гражданской войны. Здесь подчеркивался низкий уровень у военнослужащих финской красной гвардии военной подготовки, а также недостаточно эффективную помощь со стороны России, на которую в полном объеме трудно было вообще рассчитывать. С другой стороны, справедливо обращалось внимание на ту роль в разгроме «красных», которую сыграла немецкая военная интервенция .
В целом, оценивая тот вклад в изучение событий, связанных с историей гражданской войны в Финляндии, который был достигнут в первоначальных работах деятелей финского коммунистического движения, можно отметить, что он имел диаметрально противоположный характер с работами, подготовленными «победителями» в этой войне. Различия заключаются не только в подаче материала, касающегося исторических событий и оценок тех или иных явлений гражданской войны. Совершенно иным является постановка самой проблемы, где определяющим является положения марксистско-ленинской идеологии. Поэтому, естественно, в данных работах явно пока не наблюдается стремление к достижению полной и объективной оценки в отображении наиболее драматических проблем, касающихся изучения истории этой войны, что вполне объяснимо весьма острыми воспоминаниями кровопролитных событий и противоборства в обществе, которое все еще активно ощущалось.
1. Хаапала П., Тикка М. Революция, гражданская война и террор в Финляндии (1918 год) // Война во время мира. Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923. М., 2014. С. 109.
2. Там же.
3. Cм.: Лобанова Д. Р. Гражданская война в Финляндии на страницах журнала «Хисториаллинен Айкакаускирья» // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб., 2012. С. 197–208.
4. См.: Власов Л. В. Маннергейм. СПб., 2005; Власов Л. В. Долгий путь финского маршала. СПб., 2010; Таргиайнен M. A. Ингерманландский излом. Борьба /232/ ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918–1920 гг.). СПб., 2001; Ширококрад А. Б. Финляндия-Россия. Три неизвестные войны. М., 2007; Соколов Б. В. СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века. М., 2013.
5. Cм.: Kruhse P., Uitto A. Suomea rajan takana 1918–1944. Suomenkielisen Neuvostokirjallisuuden historia ja bibliografi a. Jyväskylä. 2008. S. 142–195.
6. Куусинен О. В. Избранные произведения. (1918–1964). М., 1967.
7. Там же. С. 213.
8. Там же.
9. Васара В.-Т. Некоторые взгляды на вопрос о происхождении ненависти ко всему русскому в Финляндии // Труды кафедры истории Нового и новейшего времени. 2010. № 4. С. 246.
10. Куусинен О. В. Избранные произведения. С. 214.
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же. С. 216.
15. Куусинен О. В. Революция и Финляндия (Самокритика). Пг., 1919.
16. Kuusinen O. W. Suomen työväenliikkeen opetuksia. Julkaisija ja kustantaja: Suomen Kommunistisen puolueen puoluetoimikunta. Lappeenranta, 1949. S. 17.
17. Был генеральным секретарем ЦК КПФ с 1944 по 1969 г.
18. Песси В. Избранные статьи и речи. М., 1978. С. 278.
19. Песси В. Значение Октябрьской революции для самостоятельности Финляндии и развития освободительной борьбы рабочего класса. М., 1967. С. 17.
20. Финляндская революция. М., 1920. С. 27–26.
21. Там же. С. 28.
22. Suomen työväen vallankumous 1918. Arvioita ja itsekritiikkiä. Leningrad, 1928. (Для подготовки этого издания весной 1927 г. была даже создана специальная комиссия по изучению революционного движения в Финляндии. В комиссию вошли практически все ведущие деятели революционного движения в Финляндии: О. В. Куусинен, Ю. Сирола, К. Майнер, К. Ровно, И. А. Кому, К. Лепола, А. Вастен, А. Кийскииен, О. Вильми.)
23. См.: Ibidem.
24. Ibid. S. 17.
25. См.: Юссила О. Финляндия - Великое княжество в составе Российской империи 1809–1917 // Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. М., 2010. С. 100.
26. Työmies. 1918. 12.01.
27. Ibid.
28. Газета «Тюёмиес» являлась центральным органом финской социал-демократической партии. Однако затем подверглась критике со стороны коммунистов. Редакторскую политику этой газеты обвиняли в непоследовательности, поскольку на
ее страницах было размещено «предательское» обращение социал-демократа В. Таннера с призывом сложить оружие в условиях начала в Финляндии высадки немецких войск в период гражданской войны (см.: Työmies. 1918. 07.04). /233/
29. Työmies. 1918. 12.01; 1924. 26.04; 1928. 17.11. См.так же: Сюкияйнен И. И. Революционные события 1917–1918 гг. в Финляндии. Петрозаводск, 1962. С. 12.
30. Альгот Унтола являлся весьма ярким деятелем финской революции. Причем к поддержке социал-демократов он пришел не сразу, поскольку в течение многих лет был связан с консервативной партией «старофиннов». Только после поражения в Первой русской революции Унтола начал печататься в газете «Тюёмиэс» под псевдонимом Илмари Рантамала.
31. Цит. по: Rintamala I. Totuuden nimessä. Hels., 1948. S. 57–58.
32. Саломаа Э. Влияние Октябрьской социалистической революции на рабочее движение в Финляндии. М., 1967. С. 57–58. 33 Suomen työväen vallankumous. S. 52.
Некоторые историки СПбГУ считают, что бело-финский террор 1918 г. стал причиной белого и красного террора* в Гражданской войне. В газетах Петрограда эти события широко освещали со слов бежавших от истребления из Финлядского княжества русских всех сословий.
Вот что писал об этом русский писатель-эмигрант И.С. Шмелёв
-
«...В 18-м году они, - писал Иван Сергеевич о финнах, - уничтожили-расстреляли свыше 10 тыс. русских офицеров белых
! Да-с! И показали фигу генералу Юденичу: не желаем помогать против большевиков. Да и еще есть. Теперь вкусили плодов своей посадки».**
Первые сведения о массовом белом терроре логично отнести к апрелю-июню 1918 г. Этот период можно охарактеризовать как начало фронтального этапа гражданской войны и, следовательно, как новый виток взаимной ожесточенности. Прежде всего следует отметить кровавое подавление коммунистической революции в Финляндии и освещение его в советской прессе.
«Опыт» Финляндии интересен тем, что он предшествовал российскому опыту террора и был одной из причин ожесточения гражданской войны в России с обеих сторон
.
Если в Финляндии во время гражданской войны военные и гражданские потери с обеих сторон составили 25 тысяч человек, то после подавления революции белофиннами было расстреляно около 8 тысяч человек и до 90 тысяч участников революции оказались в тюрьмах.
Цифры большевистской печати, основанные на свидетельствах финских эмигрантов, были гораздо выше. Приводились данные о 20 тысяч расстрелянных красных финнах . Сообщения советских газет об этих событиях сопровождались многочисленными примерами белого террора на территории Финляндии. В Выборге после занятия города белыми расстреляно 600 человек (трупы были сложены в двух сараях в три яруса). После занятия Котки такая же участь постигла 500 человек, Гельсингфорса— 270 человек, Раумо — 500 человек и т.д.
Расстрелы пленных нередко предварялись изощренными пытками. Описание подобных случаев занимало значительное место в публикациях о событиях в Финляндии, порою с нарочитой натуралистичностью. «Троим рабочим они разрубили головы топорами, у двоих вытащили мозги наружу, иных били поленьями по лицу, расплющивая носы и скулы, иным отрубали руки топором. Озверевшие белогвардейцы отрезали у своих жертв языки, потом отрезалиуши и выкалывали глаза. Натешившись вдоволь над беззащитными рабочими, они отрубали под конец головы », — писали в апреле 1918 г. «Известия ВЦИК» .
Помимо многочисленных расстрелов сотни людей погибли от пыток и голода в концлагерях, образованных в Финляндии летом 1918 г. В концлагерях, по данным большевиков, расстреливали через одного, заключенным выкалывали глаза, поднимали на штыки, шашками и топорами рассекали тела, применяли другие виды пыток .
Более многочисленными в концлагерях были жертвы голода
.
В Экенассе из 800 заключенных от голода умерло 400, в Куокино из 3 тысяч — 800, в Свеаборге умерших только в первые дни — 40, а впоследствии — каждый третий из 6 тысяч заключенных . В Таммерфорском лагере за период с 6 по 31 июня 1918 г. умерло от истощения, по официальным сведениям, 1347 человек .
Общее количество заключенных в концлагеря достигало, по данным заграничных общественных организаций, 70 тысяч
человек (при населении Финляндии в 3 млн человек) — в данном случае реальные масштабы карательной политики были выше приводимых газетами.
Сообщения о новых жертвах белофинского террора публиковались советской периодической печатью почти каждый день, начиная с апреля 1918 г. То обстоятельство, что эти события происходили в соседней стране, не снижало воздействия информации на читателей газет. По мере того как развивались события в Финляндии, читатели могли сравнивать их с положением в России и сделать определенные прогнозы на развитие ситуации уже в российских условиях, в частности, на возможное поведение победившей российской контрреволюции. Впоследствии эта жестокость при подавлении финской революции указывалась как одна из причин введения красного террора в Советской России.
______________
Гражданская война и интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983. С. 499.
Петроградская правда. 1918. 28 июля, 23 нояб
.
Катая С. Л. Террор буржуазии в Финляндии. Пг., 1919. С. 6-10; Знамя труда. 1918.13 мая; Правда. 1918.
15 июня; Северная коммуна. 1918. 28 июня
.
Известия ВЦИК. 1918. 13 апр.
Знамя труда. 1918. 14 апр., 16 мая.
Петроградская правда. 1918. 12 июня; Быстрянский В. Контрреволюция и ее методы (Белый террор прежде и теперь). Пг., 1920. С. 7.
Катая С. А. Террор буржуазии в Финляндии. С. 22
.
______________
И. С. Ратьковский
«Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году
». Издательство СПбГУ. 2006
*«Красный террор» был объявлен 2 сентября как ответ на волну убийств и мятежей летом 1918 г., после покушения на Ленина 30 августа. Прекращен красный террор был постановлением VI Всероссийского съезда Советов 6 ноября 1918 г., фактически в большинстве районов России он был закончен в сентябре-октябре. Это была краткая, но интенсивная и, главное, наглядная, вызывающая шок репрессия.
Как мы видим, бело-финский террор внёс большую лепту в объявление красного террора
** Ильин И.А. Собр. соч. Переписка двух Иванов (1935-1946). М., 2000. С.294
_______________
Подробнее о финском терроре читайте.
April 7th, 2016
"В городе Таммерфорсе, сделавшемся авангардом борьбы рабочих с белогвардейцами, почти с первых же дней революции (Февральской) общее руководство подготовкой рабочих взял в своп руки местный Комитет социал-демократической партии. Этот Комитет поставил себе задачей сформировать, при содействии русских войск, падежное ядро финской Красной гвардии.
Для этой цели мной, как начальником 106-й пехотной дивизии, совместно с Дивизионным Комитетом, дано было в распоряжение партии 300 заручных винтовок (т.-е. сверхкомплектных по наличному числу солдат). Были приняты все меры предосторожности, дабы эту передачу скрыть от финской буржуазии и своих же рядовых солдат.
Эти винтовки из казармы были перевезены в штаб lO6-й пехотной дивизии, который помещался рядом с рабочим домом, куда эти винтовки, укупоренные в ящики, были перенесены.
Началось обучение членов социал-демократической партии военному строю, которое производилось в рабочем доме и во дворе его по ночам. Я лично принимал деятельное участие в этой подготовке вместе с некоторыми русскими инструкторами.
Несмотря на все принятые меры, буржуазия все-таки узнала о передаче оружия и приготовлении соц.демократической партии, и, при случае, полковник Креммер, помощник губернатора, неофициально дал мне понять, что им известно о связи и помощи с нашей стороны финской Красной гвардии и советовал нам не вмешиваться в эти местные дела.
Назначенный мной комендантом города Таммерфорса подпоручик Муханов (впоследствии расстрелянный белыми) принимал деятельное участие совместно с милицией (исключительно рабочей) в работе по обнаружению в городе и окружающих районах белогвардейских организаций, складов оружия и ликвидации их.
Правда, были случаи, когда белогвардейцы оказывали отчаянное сопротивление и приходилось на помощь милиции призывать русские войска.
Означенными мерами район Таммерфорса был в значительной степени очищен от белогвардейцев, что нам особенно пригодилось при начале гражданской войны в январе месяце, когда белые были еще слишком слабы, чтобы напасть на наш гарнизон и финскую Красную гвардию. Конечно, тайные кадры формирований белых, как показало будущее, все-таки остались.
Главными районами формирований Красной гвардии явились крупные рабочие центры, занятые к тому же русскими войсками, в то время, как белая гвардия, преследуемая красными, группировалась, преимущественно, на севере, западе, в районе Вазы, Николайштадта, а также па востоке, в Карелии.
Источниками формирований красных были рабочие, белых - крестьянское население и интеллигенция, преимущественно шведская. Не подлежит сомнению, что финская буржуазия, в своих расчетах опереться па вооруженную силу, имела в виду, помимо части финского населения, еще помощь немцев и шведов.
В первые моменты в распоряжении правительства Свинхувуда в районе Николайштадта было не более двух тысяч белогвардейцев, подготовленных еще до разрыва с левыми. Но контингент их был довольно хороший, состоявший из молодежи, довольно смелой и дисциплинированной. Впоследствии влились туда шюцкорские формирования.
Ядром же формирований послужил 27-й егерский батальон, быстро переброшенный пз Германии в предвидении гражданской войны. В батальоне было много офицеров. Солдаты получили отличную военную подготовку во время Мировой войны, находясь на Северном фронте против русских войск.
Финляндские стрелки, находясь еще под впечатлением своей службы в Германии, враждебно были настроены к русским войскам, что в связи с агитацией белых, которые всю вину в начавшейся гражданской войне сваливали на русских большевиков, создавало благоприятную почву для воодушевления финских белых войск.
Наконец, на помощь белой гвардии начали прибывать шведские добровольцы - частью из Швеции, частью из местного шведского населения, с антирусской и германофильской ориентацией. Из этих добровольцев сформирована была шведская добровольческая бригада, значительно усилившая собой белогвардейскую армию.
Вооружение белогвардейское правительство перевезло частью заблаговременно тайным образом из Гельсингфорса в Николайштадт; затем обратилось за номощыо к Швеции и, хотя официально получило отказ в помощи оружием и припасами, но неофициально эту помощь получало в течение всей гражданской войны.
Но и указанного вооружения было недостаточно, особенно артиллерии. Поэтому у белогвардейцев созрел план внезапного нападения на русские войска, расположениые в Финляндии, и это им удалось осуществить, главным образом, в отношении частей, расположенных в районе Николайштадт», Якобштадта, Торнео и Сейнайоки.
Этому нападению подверглись части пограничной охраны 1-го Финляндского пограничного полка, l-го Петроградского конного пограничного дивизиона, 2-й отдельной Прибалтийской конной бригады, - подчиненные командованию 42-го армейского корпуса, и 423-го пехотпого Лужского полка с одной легкой батареей, подчиненные командованию 106-й пехотной дивизии.
Это нападение на разбросанные в разных местах русские части, осуществить которое удалось только при содействии некоторой части недовольного нашего командного состава, дало в руки белых приблизительно около двух тысяч винтовок, двадцати пулеметов и одну легкую шести-орудийную батарею с наличным комплектом боевых припасов.
Командный состав финской белой гвардии был, преимущественно, из шведов, частью прибывших с финскими егерями, частью присоединившихся добровольно. Затем, некоторым русским, после пленения их, было предложено вступить в ряды белой гвардии. Кто именно персонально туда попал, мне неизвестно.
Здесь я остановлюсь на характеристике 423-го пехотного Лужского полка, который был подчинен мнe, как выборному начальнику дивизии, но который фактически никому не подчинялся.
Этот полк (423-й Лужский), будучи раньше вполне дисциплинированным, к моменту борьбы с финской белой гвардией проявил признаки полного разложения, и даже выборный командир полка прапорщик Юшкевич (большевик) бессилен был заставить этот полк повиноваться себе.
Казалось, что белая гвардия, напавшая одновременно на русские войска и финские красные части, должна была поднять против себя на борьбу и Советскую Россию, но, повидимому, международное положение этого не позволяло, и Советское Правительство оставило вопрос дальнейшей борьбы в Финяндпи на произвол судьбы и отказалось от вмешательства в инициативу политических органов и военного командования русских войск в Финляндии.
Что же касается состояния русских войск в Финляндии, то, как было указано выше, войсковые части были близки к полному разложению и особой склонности к борьбе с белой гвардией не имели. Эти причины впоследствии сыграли немаловажную роль в конечной неудаче борьбы финского пролетариата со своей буржуазией и в торжестве последней.
Таким образом финские белогвардейцы, пользуясь малой бдительностью русских войск, произвели на них внезапное нападение. Первоначальному разгрому подверглись части пограничной стражи и 423-го пехотного Лужского полка, находившиеся в районе Николайштадт - Улеаборг.
Затем они быстро продолжали свои операции и к 15/28 января заняли район Каске-Кристиненштадт-Сейнайоки, захватив остальные части 423-го полка, одну легкую батарею 106-й пехотной дивизии, позиционную батарею (6-дм. орудия) и части пограничной стражи.
Солдаты были арестованы в своих бараках, большевики расстреляны, а офицеры без оружия были выпущены на свободу. В числе расстрелянных находился командир 423-го пехотного Лужского полка прапорщик Юшкевич.
Согласно плану белых, они предполагали нападение на русские войска и финскую Красную гвардию произвести по всей территории Финляндии, но это не увенчалось успехом в других местах.
Захватив, путем внезапного нападения на русские войска, оружие, обмундирование и всевозможное ценное имущество частей войск, в котором белая гвардия ощущала особую потребность, генерал Маннергейм привел белогвардейские части в порядок, доведя силы примерно до двух полков пехоты с двумя батареями и кавалерийским полком, общей численностью до десяти тысяч человек.
Генерал Маннергейм обещал белогвардейскому правительству Свинхувуда покончить в течение двух педель с восстанием красных и 15 января 1918 года двинулся на г. Таммерфорс, имея ближайшей целью захватить штаб 106-й пехотной дивизии и рабочий центр Финляндии.
Из Петрограда и Гельсингфорса не было абсолютно никаких указаний, какого именно образа действий держаться по отношению к начавшейся гражданской войне между белыми и красными финнами.
Настроение гарнизона, надо заметить, в эти дни значительно понизилось. Раздавались уже голоса, что не нужно вмешиваться в гражданскую войну. Этого настроепия держалось большинство гарнизона Таммерфорса.
Учитывая все обстоятельства, - с одной стороны, необходимость нe допустить, чтобы и войска таммерфорского гарнизона постигла участь, подобная другим гарнизонам северной Финляндии, а с другой, - необходимость общего фронта с рабочими финнами по борьбе с белогвардейцами, - чтобы не подорвать авторитета русской армии среди населения Финляндии, я вполне самостоятельно без колебания принял решение выступить с войсками не только гарнизона Таммерфорса, но и всей дивизии на защиту рабочего класса Финляндии.
Приняв подобное решение, я немедленно выслал передовые отряды смешанного состава, т.-е. частью из русских солдат, частью из финских красногвардейцев, для занятия станций Оривесси и Ноккиа и, кроме того, на финскую Красную гвардию возложил задачу ликвидировать небольшие белые банды, разбросанные в районе Таммерфорса.
Одновременно с этим я начал сосредоточение частей дивизии вдоль линии железной дороги Таммерфорс - Рихимяки. До начала борьбы мной вызвана была из Раумо пулеметная команда 421-го пехотного Царскосельского полка, а самый полк должен был сосредоточиться в Або. Порча железных дорог, правда, надолго задержала выполнение моего плана.
Из добровольцев 422-го пехотного Колпинского полка, совместно с финской Красной гвардией, число которой увеличивалось с каждым днем, был сформирован отряд, примерно, около двух батальонов пехоты, двух орудий и десяти пулеметов. Финских красногвардейцев вошло в этот отряд около пятисот человек.
Части были погружены на поезд и достигли ст. Коркиакоски, которая была ул«е занята нашим передовым отрядом, двигавшимся от Оривесси вдоль железной дороги.
В районе станции Июлю, что в 30-35 кил. к северо-востоку от Таммерфорса, произошло первое столкновение с передовыми частями белой гвардии, которые были разбиты, отброшены к северу и укрепились затем в районе Вильнула, заняв железнодорожный мост, здания станции и перешеек между озерами.
Это столкновение можно считать первым серьезным боем между красными и белыми во время вспыхнувшей гражданской войны в Финляндии.
Оно имело громадное значение в том отношении. что произошло между русскими революционными войсками и финской белой гвардией, а затем дало возможность белым почувствовать, что для победы над красными необходима более серьезная подготовка и продолжительный срок, а отнюдь не две недели, в течение которых генерал Маинергейм собирался покончить с восстанием красных.
С 18 (31) января на поддержание гарнизона гор. Таммерфорса прибыли следующие части: отряд разведчиков 421-го Царскосельского полка (добровольцы) с десятью пулеметами; около двухсот пятидесяти добровольцев 114-го пехотного полка.
Блиндированный поезд, сооруженный своими средствами финской Красной гвардией в гор. Гельсингфорсе и состоявший из нескольких вагонов, защищенных тонкой броней от ружейного и пулеметного огня и вооруженный пулеметами и несколько отрядов финской Красной гвардии различной численности.
Наконец, Балтийский флот прислал отряд матросов-анархистов в двести пятьдесят человек, которые, появившись в гор. Таммерфорсе с черными знаменами, произвели удручающее впечатление на финскую буржуазию и подняли настроение Красной гвардии и русских добровольцев. Матросы обратились ко мне с просьбой послать их в самое опасное место, что вскоре и представилось возможным.
23 января наш отряд, в составе двух рот русских с небольшой частью красногвардейцев и двумя пулеметами, направленный еще раньше для занятия станции Ноккия, по достижении Лавия атаковал белых, которые, в числе около пятисот человек, при первых же выстрелах рассеялись.
24 января отряд красногвардейцев, в составе двухсот человек, с двумя пулеметами, под командой матросов, атаковал и рассеял отряд белых в районе Лаутакиля, южнее железной дороги.
С этого момента положение на железной дороге Бьернеборг-Таммерфорс восстановилось, и последняя находилась в нашем полном распоряжении.
С 19 января в самом городе Бьернеборге начались бои между белой гвардией, сформированной в его райопе силой до Революция и тысячи человек, и гарнизоном красных, которым помогали русские войска, состоявшие из пограничной стражи, матросов и артиллеристов 2-ой группы позиционных батарей.
Особенно серьезные бои произошли 21 января, после которых белые отошли в северном направлении. К 24 января отряд красных, в составе трехсот человек, продвигаясь к северу с помощью русских войск, захватил имение, в котором, после перестрелки, были взяты в плен одиннадцать белых и подводы с винтовками.
В районе Або войсками командовал сначала полковник 421-го пехотного Царскосельского полка Булацель, а затем капитан I ранга Вонляревский. Борьба велась матросами и имела своим объектом район Иляне в 25 километрах к северовостоку от Або, где замечены были крупные формирования белогвардейских отрядов. Эти отряды были рассеяны.
Пользуясь отвлечением отряда на северовооток, белые 26 января (8 февраля) в 15 часов атаковали батарею и ноет на острове Липперто. В 24 часа белые взяли этот пост и укрепились на острове.
Против них была послана канонерская лодка с отрядом в сто пятьдесят человек, в результате чего белые в районе Або были ликвидированы.
28 января получены были сведения, что в районе Альберга, в 10 километрах к западу от Гельсингфорса, обнаружены белогвардейцы, для ликвидации которых был отправлен отряд из добровольцев 34-й дружины и финских красногвардейцев.
По приближению к Альбергу, белые, силою около четырехсот-пятисот человек, укрепившись в каменных постройках, открыли ружейный огонь. Для достижения успеха, отряд красных, имевший только ружья и пулеметы, вызвал из Гельсингфорса артиллерию. В результате боя наши потери были-два убитых матроса, раненых три солдата и двадцать красногвардейцев.
В конце февраля положение русских войск, в смысле их боеспособности и пригодности для боевых действий в помощь Красной гвардии Финляндии, значительно изменилось и в худшую сторону. Причин для этого было достаточно.
Брестский договор, согласно которому Советское правительство решило вывести русские войска, и возможное вмешательство Германии сразу же повлекли за собой отлив добровольцев как командного, так и солдатского состава.
Наконец, 2/15 марта отдан был приказ Военным Отделом Областного Комитета за Ка 40, в котором было указано:
1) с 15 марта старая армия должна считаться ликвидированной в Финляндии. 2) все, желающие защищать революцию и интересы рабочего класса и не ставящие свои личные интересы выше интересов революции и социализма, должны себя подготовить, чтобы вступить в красные Советские войска, чтобы дать решительный отпор белой гвардии, а также немцами и узурпаторам буржуазии.
Этот приказ окончательно дал толчок к эвакуации из Финляндии даже добровольцев, так как многие связаны были вообще службой, а теперь являлась возможность ехать домой. Тяга домой у многих, даже преданных революции, брала верх над их интернациональными тенденциями.
В общем, можно сказать, что к началу марта месяца всего добровольцев в войсках западной Финляндии насчитывалось не более одной тысячи человек. С начавшейся демобилизацией и эвакуацией русских войск из Финляндии заканчивается первый период гражданской войны."
Подполковник М. С. Свешников.
Это воспоминания М. С. Свечникова - подполковника Русской императорской армии. Из дворян Войска Донского, участник похода против Китая 1900-1901 и русско-японской войны 1904-1905, в Первую мировую участник обороны крепости Осовец.
Награды:
Георгиевское оружие (ВП 26.09.1916)
Орден Святого Георгия 4-го кл. (ВП 26.09.1916; за отличия и.д. начальника штаба Осовецкой крепости).
Орден Святой Анны 4-й ст. (1904);
Орден Святого Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1904);
Орден Святой Анны 3-й ст. с мечами и бантом (1904);
Орден Святого Станислава 2-й ст. (1905).
Военный теоретик и по сути один из авторов идеологии и концепции создания специальных сил (спецназ), комбриг (1935).
Принимал активное участие в штурме Зимнего 25 октября (7 ноября) 1917 года. После того, как обороняющиеся отбили три первые атаки, Свечников повел на четвёртый штурм отряд гренадеров (440-450 бойцов 106-й пехотной дивизии, прибывших вместе с ним из Финляндии). Атака проходила со стороны набережной Невы и увенчалась успехом.
26.08.1938 приговорен Военной коллегией Верховного суда (ВКВС) СССР по обвинению в участии в военно-фашистском заговоре к высшей мере наказания.
Столетие Октябрьской революции в современной России не отметили никак, разве что показав несколько довольно примитивных псевдоисторических фильмов. Но справедливости ради надо заметить, что и в других странах, в которых произошли свои собственные революционные события, о них стараются не вспоминать.
События Октября 1917 года в Петрограде вызвали не только гражданскую войну в России, но попытку красной революции в Финляндии, которая привела к короткой, но весьма жестокой гражданской войне между красными и белыми, закончившейся победой белых. В самой Финляндии власти до сих пор не могут дать нейтральное название событиям 1918 года. Ранее гражданскую войну называли «войной за независимость», ссылаясь на участие некоторых русских воинских частей в боях на стороне красных. Иногда кровавый 1918 год называли временем «красного мятежа». Только в последнее время утверждается нейтральный термин «гражданская война». Но что это была за война, остающаяся до сих пор незаживающей раной Финляндии?
После очередной русско-шведской войны 1808-09 гг. Финляндия была присоединена к России. Но царь-идеалист Александр I, вместо того, чтобы сделать из присоединенных территорий пару новых российских губерний, решил поиграть с конституционностью и создал под своим руководством автономное государство - Великое княжество Финляндское. Статус Финляндии 1809-1917 гг. до сих пор не понятен историкам. Сами финны большей частью считают свое Великое княжество независимым государством, связанным с Россией только династической унией и находящемся с Российском империей в договорных отношениях (хотя самодержавие по определению не может иметь ни с кем договорных отношений). Кстати, дарованная Александром I конституция Финляндии действовала вплоть до 2000 года. Впрочем, когда в Финляндии возникает потребность раздуть русофобские настроения, то времена Великого княжества считают русской властью, которая «угнетала» финнов. Но как бы то ни было, Великое княжество имело свой парламент (русские называли его сеймом), правительство (сенат), денежную единицу - финляндскую марку, а также, какое-то время, свою небольшую армию. Под скипетром Романовых княжество процветало, финляндцы не платили общеимперские налоги, не несли рекрутскую повинность (вместо нее платили денежный взнос в размере 1 руб. 35 коп. на каждого жителя в год). За столетие существования в тепличных условиях Финляндия весьма разбогатела, ее население выросло со 860 тысяч жителей в 1809 году до 3,1 млн. в 1914 году, несмотря на эмиграцию 300 тысяч финнов в США и Канаду.
Финляндия любым способом старалась показать свою «самостийность». Уже в 1915 году, в разгар первой мировой войны Финляндия объявила о своем нейтралитете, Правда, примерно 500 финляндцев вступили в русскую армию, и примерно 2 тысячи других финляндцев, в основном шведского происхождения, отправились в Германию, где вступили в части т.н. «финских егерей», воевавших на стороне немцев. Первые три года первой мировой войны стали для Финляндии периодом процветания. Подобно другим нейтралам, Финляндия на чужой войне сделала очень хорошие деньги. За 1914-16 гг. в стране появилось несколько десятков миллионеров. Особенно процветала финская деревня. В Финляндии никогда не было крепостного права, пахотных земель в основном хватало, была проблема хозяйственного освоения неиспользуемых земель на севере страны, агротехника была на очень высоком уровне. Продукты питания, особенно животноводства из Финляндии, щедро оплачиваемые русским золотом, распространялись по всей Российской империи, поскольку из русской деревни были мобилизованы большинство взрослых мужчин и лошадей и взять оттуда без продразверстки что-нибудь было сложно. Через соседнюю Швецию финны торговали и с Германией. Правда, золотой дождь, пролившийся на Финляндию, только обострил многие социальные проблемы, ведь от процветания военных лет ничуть не выиграли те, кого называют трудящимися массами, поскольку рост зарплат рабочих нейтрализовался инфляцией. Спекуляции на черном рынке вызвали дороговизну продовольствия, официальная статистика констатировала факты голодной смерти среди городских безработных. Пришлось вводить карточную систему распределения товаров первой необходимости. Не удивительно, что в Финляндии стали популярны левые идеи, социал-демократическая партия (близкая по программе к русским меньшевикам, впрочем, в составе партии было и воинственное крыло радикальных левых) стала массовой. В основном партия имела сторонников среди городских рабочих, части городских средних слоев и лишь небольшой части торпарей - сельских арендаторов.
Тем временем, в феврале 1917 года, рухнула российская монархия, которая одновременно была и монархией финляндской, ведь самодержавный император Всероссийский был по совместительству также конституционным Великим князем Финляндским. Финны народ основательный, но медлительный, они долго размышляли, что теперь им делать. Пока думали, в России произошла еще одна революция, и власть взяли большевики. Видя, что Россия скатывается в хаос, 6 декабря 1917 года финляндский сейм провозгласил независимость Финляндии. Впрочем, чтобы получить признание независимости в мире, Финляндию должна была признать Советская Россия. И тогда финляндская правительственная делегация поехала на поклон к Ленину в Петроград. Вождь мирового пролетариата милостиво принял вождей финляндской буржуазии и даровал финнам вольную. Вечером 31 декабря 1917 года, за несколько часов до наступления нового, 1918 года, Совет народных комиссаров официально признал независимость Финляндии. В Финляндии сначала несколько дней бурно отмечали независимость, а потом финны начали стрелять друг в друга.
Как и всякая гражданская война, в Финляндии задолго до начала боевых действий существовала психологическая готовность к войне. Еще летом 1917 года стали стихийно возникать отряды Красной Гвардии, ориентированные на социал-демократическую партию. Определенную помощь финским красным оказывали большевизированные части расквартированной в Финляндии русской армии. Но, в противоположность России, одновременно стали возникать и военизированные подразделения сторонников буржуазных партий. Они вошли в историю под названием шюцкор (по-шведски сокращенно «охранные корпус»). В отличие от красногвардейцев, среди которых не было единого командования и имелось весьма немного вооружения, шюцкоровцы были хорошо организованы и вооружены. Оружие шюцкор получал из Швеции, а также из арсеналов русской армии в Финляндии, которые были быстро захвачены уже к началу осени 1917 года. Главнокомандующим формируемых белых частей для будущей гражданской войны уже 16 января был назначен генерал-лейтенант русской армии, швед по происхождению, ставший только в 50 лет финном, но до конца своей долгой жизни так и не выучивший хорошо финский язык, барон Маннергейм.
Весь 1917 год в Финляндии прошел в забастовках, уличных митингах, а порой и перестрелках между красногвардейцами и шюцкоровцами. Стало ясно, что страна идет к всеобщей гражданской войне. И война началась.
При этом сами финны не воевали уже более столетия. Собственно, финны и ранее не были народом воинов. Шведские короли набирали рекрутов из своих финляндских владений, но в целом довольно мало уроженцев Финляндии становились офицерами и генералами. В Великом княжестве Финляндском представители шведского дворянства делали карьеру в рядах российской императорской армии и на флоте, но, как говорилось, почти всю историю пребывания в составе Российской империи финны не подлежали призыву в российскую армию. Отслуживших в армии и тем более участников боевых действий среди жителей Финляндии было очень мало. Именно отсутствием воинских традиций, как ни парадоксально, и объясняется та легкость, с которой и красные и белые финны, устремились в бой друг против друга с каким-то телячьим восторгом. Среди парадоксов финской гражданской войны было также и то, что финны, обладающие как нация многими достоинствами, никогда не тяготели к радикальным и тем более к революционным преобразованиям. В истории Финляндии до 1918 года не было ни народных восстаний, ни, конечно же, революций. В финском народном фольклоре даже не было образа благородного разбойника. Финны всегда уважали частную собственность, и все возможные конфликты стремились решать компромиссом. Но в 1918 году финны неожиданно решились на социальную революцию и гражданскую войну.
Финские буржуазные партии, имея правительственную власть, быстро поняли, что красных придется подавлять военной силой, и поэтому, вооружая и обучая шюцкор, вели переговоры с немцами о возвращении в Финляндию «финских егерей», имевший большой военный опыт. Красные, в свою очередь, решили сыграть на опережение и решили вечером 27 января начать вооруженное выступление, которое станет началом революции.
Поздно вечером, в 23 часа 27 января 1918 года в Гельсингфорсе (Хельсинки) вспыхнуло восстание отрядов финских красноармейцев. Эта же дата считается и датой начала финской Гражданской войны. В тот же день была провозглашена Финляндская Социалистическая Рабочая Республика (Suomen sosialistinen työväentasavalta). Переворот поддержали 89 из 92 избранных по списку СДПФ депутатов сейма, В скором времени красные заняли большинство городов. Страна разделилась на юг, где находились большинство промышленных городов (и, соответственно, значительная часть рабочего класса), который перешел под контроль красных, и север, аграрный и консервативный, ставший оплотом белых. Со времен шведского владычества в западной Финляндии проживало шведское меньшинство, весьма зажиточное. Хотя ряд командиров красных вышел из числа финляндских шведов, все же в основном шведские районы страны поддержали белых. Там, в шведской области Эстерботния, в прибрежном городе Васа, находился политический штаб белых.
В большой степени эта война велась непрофессионально, большинство бойцов с обеих сторон были дилетантами в военном деле, а красные не имели военной дисциплины. Поэтому четкие линии фронта возникли лишь вблизи крупных населенных пунктов, обладавших стратегическим значением, а также рядом с железнодорожными узлами и большими дорогами.
Несколько месяцев шли бои, не принося перевеса ни одной из сторон. Красногвардейцев было в начале войны около 30 тысяч человек, к лету их численность перевалила за 70 тысяч. На их стороне сражалось также около 10 тысяч русских солдат и моряков из числа русских гарнизонов, сторонников большевиков. В начале февраля в стране все еще находилось 75 тыс. русских солдат. Однако они не испытывали особого желания браться за оружие. Русские войска стремились вернуться домой, а гражданская война финнов была для них чужой войной. Ситуация еще более усугубилась после заключения российско-германского мира 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске: по условиям договора большевики обязались вывести из Финляндии русских солдат, что и было сделано. Некоторое количество русских продолжали сражаться на стороне красных и после Брестского мира. Впрочем, были и русские, воевавшие на стороне белых. В трехтомном исследовании финских историков о людских потерях Финляндии в 1918 году упоминаются убитые шюцкоровцы Bogdanoff Nikolai; Feobanov Wasilii, Miinin Nikolai, Terehoff Nikolai, и др.
Но если русские войска ушли, то пришли другие чужие солдаты. Уже с самого начала войны на стороне белых воевали добровольцы из Швеции. В конце февраля 1918 года из Германии вернулись получившие там образование егеря, которые тут же встали во главе нескольких формирований. Численность белых практически сравнялась с численностью красных, достигнув 70 тысяч бойцов. Но все же перелом в войне наступил только тогда, когда началась германская интервенция. 7 марта белофинны заключили мирный договор с Германией, соглашение о торговле и мореплавании, а также секретное военное соглашение, фактически устанавливающее над Финляндией германский протекторат. 3 апреля на мысе Гангут в юго-западной части страны высадилась немецкая дивизия под командованием Рюдигера фон дер Гольца. С моря немецкую дивизию поддерживал отряд немецких кораблей адмирала Мойера. Русскими моряками на рейде Ханко взорваны 4 подлодки и 1 плавбаза, что бы они не достались немцам. 12 тысяч закаленных в боях солдат фон дер Гольца быстро смели разрозненные отряды красных. Одиннадцать дней спустя дивизия прошлась парадом по центральным улицам Гельсингфорса. Русские корабли Балтфлота ушли из Гельсингфорса в Кронштадт. 6 апреля в Ловизе, восточнее Гельсингфорса, в тылу красных, высадился трехтысячный германский отряд под командованием генерала Бранденштейна. Одновременно перешли в наступление и белые части Маннергейма. Началась агония Красной Финляндии. Остатки красной Гвардии отходили в сторону Выборга, причем вместе с бойцами шли их жены и дети с домашним скарбом. 29 апреля белофиннами был захвачен Выборг. 5 мая белые вышли на границу с Россией. Собственно, отдельные отряды красных еще продолжали сопротивляться, но, не имея надежды на успех, прорывались в советскую Россию. Последнее боестолкновение произошло 15 мая. Гражданская война, продолжавшаяся 108 дней, завершилась победой белых.
Конец войны стал только началом массового террора. Еще в период военных действий и красные, и белые творили массовые расправы. Но это были эксцессы, порожденные хаосом войны. А вот планомерное массовое уничтожение своих политических противников, включая рядовых красногвардейцев и членов их семей, началось после победы белых. Наряду с массовыми бессудными расстрелами пленных красных загоняли в концлагеря, где находилось около 70 тысяч человек.
Но наряду с красными финнами репрессии обрушились на русское население Финляндии. Результатом войны стала этническая чистка Финляндии от славянского населения. Взятие Выборга, в котором русское население превышало 10 % всего 50 -тысячного населения города, сопровождалось массовым уничтожением русских. Финляндский историк Ларс Вестерлунд, редактор трехтомного издания «Venäläissurmat Suomessa 1914─22», что при взятии города белыми было убито свыше 3 тысяч русских, то есть больше половины русских выборжан. Вообще постоянно жившие в Финляндии русские были в большинстве своем коммерсантами, инженерами, представителями свободных профессий, а также отставными офицерами и чиновниками. Почти все они были людьми зажиточными, не поддерживавших красных. Но торжествующая финская «свобода» привела к экспроприации российской собственности в Финляндии, и изгнанию, а порой и просто уничтожению большинства русских. Результатом стало резкое сокращение численности русского (и, шире, всего нефинского) населения страны. Показательно, что большая часть русских белых эмигрантов, оказавшись в Финляндии, в ней не задерживалась, выезжая в другие, более дружественные к русским страны. После финской гражданской войны 1918 года русофобия в Финляндии не исчезла. Оставшимся в Финляндии русским создавали невыносимые условия жизни, что вынудило многих из них эмигрировать.
Всего, по словам современного финского историка Х. Мейнандера, на этой войне погибло без малого 11 тыс. солдат (5300 красных, 3400 белых, 600 русских, 300 немцев). С учетом всех казненных, а также жертв террора и болезней, общее количество человеческих потерь доходило до 38 500 человек. Более четверти из них (13 500) умерло от эпидемий и истощения в лагерях, где содержались красные военнопленные. Для страны с населением в 3 миллиона человек это были жуткие цифры. Это примерно как в США 2018 года за полгода погибло бы 3 миллиона 800 тысяч американцев. Еще 30 тысяч красных финнов (1 % населения) ушли в Советскую Россию.
Собственно, война продолжалась, но уже на сопредельной территории советской России. В разгар гражданской войны, когда исход ее еще не был ясен, 23 февраля 1918 года Маннергейм заявил, что «не вложит меч в ножны, пока не будет освобождена от большевиков Восточная Карелия». Еще через две недели будущий президент издал приказ о занятии территории по линии Кольский полуостров - Белое море - Онежское озеро - река Свирь - Ладожское озеро. К январю 1919 года заняли Поросозерскую и Ребольскую волости, а к концу апреля вышли на ближние подступы к Петрозаводску. 15 мая 1918 года правительство Финляндии официально объявило войну Советской России. Начавшееся контрнаступление Красной армии, завершилось разгромом финнов под Видлицей и Тулоксой, но поражение не охладило их воинственный пыл. Финны участвовали в разгроме красных в Эстонии, продолжали делать вторжения в русскую Карелию. Характерно, что против белофиннов продолжали сражаться красные финны, оказавшиеся в изгнании в Советской России. Так, в начале 1922 года отряд красных финнов под командованием Тойво Антикайнена нанес ряд поражений белым финнам. Это были последние бои гражданской войны в Финляндии.
Однако исторически победителем войны стал финский рабочий класс. Буржуазия Финляндии, не желавшая больше переживать страх 1918 года, предпочли откупаться от своих пролетариев, создав в целом государство с сильной социальной защитой. Так своим военным поражением победила пролетарская революция.
Полномасштабная гражданская война началась в ночь на 27 января. Начали ее одновременно – причем независимо друг от друга – обе стороны. На севере Финляндии белые напали на русские воинские части и на отряды Красной гвардии, а на юге красногвардейцы осуществили переворот. Страна раскололась.
Белые удерживали 4/5 территории, но это была малонаселенная и отсталая Северная Финляндия. Развитая же Южная Финляндия с большими городами Гельсингфорсом (Хельсинки), Таммерфорсом (Тампере), Выборгом и т.д. осталась у красных. По численности населения обе Финляндии были примерно равны.
Власть в красной Финляндии перешла к Совету народных уполномоченных (СНУ), председателем которого стал Куллерво Маннер. Для контроля над СНУ был создан Главный Рабочий Совет из представителей от СДПФ, профсоюзов и Красной Гвардии. Никаких организаций, похожих на Советы, в Финляндии не возникло. Рабочие действовали через свои старые организации – профсоюзы и СДПФ. Единственной новой организацией, возникшей в революционный период, была Красная Гвардия.
В конце февраля СНУ опубликовал проект конституции, написанный в основном Отто Куусиненом. Ее предполагалось принять на референдуме, который так и не состоялся из-за гражданской войны. Конституция признавала верховную власть парпламента, избранного с помощью всеобщего избирательного права. Власть парламента дополнялась и ограничивалась народными референдумами. В случае, если бы большинство парламента нарушило конституцию и захотело бы узурпировать власть, народ имел право на восстание. Любопытно, что о социально-экономических преобразованиях в проекте Конституции ничего сказано не было.
В СДПФ не произошло раскола на левых и правых. В революции активно представители и радикального, и умеренного крыла партии. Из 92 депутатов сейма от СДПФ на сторону белых перешел лишь один. В этом отсутствии оформленного раскола рабочего движения – важное отличие финской революции от других революций того периода.
Новая власть проводила национализацию промышленности очень умеренно и осторожно. Под управление рабочих передавались лишь предприятия, брошенные хозяевами. В остальных случаях предприятие оставалось у капиталиста, хотя на нем существовали элементы рабочего контроля.
СНУ взял под свое управление государственный Финский банк, но не тронул частные банки. Подобная двойственность в финансовой сфере создавала для владельцев частных банков много возможностей для махинаций, что негативно сказывалось на хозяйственной жизни.
СНУ передал в собственность торпарям – мелким арендаторам Южной Финляндии – обрабатьываемые ими земли. Вся остальная земля оставалась у прежних хозяев. Батраки от революции ничего не получили. Также красные ничего не смогли предложить крестьянству Северной Финляндии, составившему основу белой гвардии – и это стало одной из главных причин поражения революции.
Финская революция не создала никакой специализированной организации по борьбе с контрреволюцией – никакого аналога французского Комитета общественной безопасности или российской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и бандитизмом. В результате контрреволюционные заговоры действовали почти безнаказанно.К моменту начала гражданской войны все члены буржуазного правительства находились на юге Финляндии. Но красногвардейцы не позаботились, чтобы найти и арестовать их, и все они смогли выбраться в белую, северную Финляндию.
2 февраля СНУ отменил смертную казнь и не восстановил ее до конца войны. Революционное правительство, ведущее гражданскую войну, не прибегая к смертной казни, это чрезвычайно редкое явление.
В боях за всю войну погибло 3,5 тысяч красногвардейцев и 3,1 тысяча шюцкоровцев – примерно равные потери. Жертвами красного террора – красногвардеских самосудов – стало 1600 человек. По минимальным подсчетам, белогвардейцы расстреляли 8 тысяч человек, по максимальным – 18 тысяч. Было две волны красных самосудов – в начале войны, когда рабочие и торпари, пошедшие в Красную Гвардию, мстили имущим классам за вековые унижения, и в конце войны, когда потерпевшие поражение красногвардейцы, зная, что они обречены, стремились забрать с собой на тот свет попавших им в руки врагов.
В отличие от белого командования, красные энергично боролись с самосудами. Воззвание командования Красной гвардии от 2 февраля предписывало:
«1). По отношению к невооруженным военнопленным строго запрещается всякое применение насилия;
2). Все преступники за преступления, совершенные во время революции, должны передаваться военным судам рабочего класса. Это относится и к взятым в плен врагам; плохое обращение и месть по отношению к ним недопустимы. К этому обязывает нас честь революционного народа. Создаваемые теперь военные суды также расследуют и разбирают все преступления контрреволюционеров; самовольная месть со стороны отдельных красногвардейцев строго воспрещается».
Один из ветеранов социал-демократического движения в Финляндии, очень популярный в рабочей среде Юрье Мякелин, принадлежавший к правому крылу СДПФ, опубликовал обращение, в котором осуждал красногвардейские самосуды:
«Чувство мести должно быть чуждо борцу за дело пролетариата….Своим оружием рабочий должен удерживать все дурные элементы, которые обыкновенно выплывают наружу в революционные времена. К таким принадлежат, например, грабители… Они не менее опасны для пролетариата, чем те, кто в настоящее время с оружием в руках борется против рабочих., так как многие даже из числа тех, кто с симпатией относится к стремлениям пролетариата, будут по недоразумению приписывать преступления этих элементов рабочим. Мы хотим быть уверены в том, что перед богом истории и международным пролетариатом осмелимся отвечать за каждый выстрел, сделанный из наших рядов» (В.М. Холодковский. Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция.М., 1967, с 107).
Финские красные не были большевиками. Это были левые и не очень левые социал-демократы, которых непримиримая неуступчивость их врага толкнула на гражданскую войну, которой они не хотели. И которую проиграли.
Судьба войны решалась на фронте. Фронт после первых боев на некоторое время стабилизировался.
В Красной гвардии было 75 тысяч бойцов, в шюцкоре – 70 тысяч. Вполне сопоставимые силы с небольшим количественным перевесом красных. Но качественный перевес был у белых. Ядро шюцкора составили егеря, имевшие опыт войны на стороне Германии. В шюцкор повалили бывшие царские офицеры и генералы – в основном из шведоязычной финской элиты. Царским генералом был и главнокомандующий белых финский швед Маннергейм, не знавший финского языка.
Во время гражданской войны в России большинство красноармейцев имело за плечами опыт Первой мировой. Немалая часть талантливых красных командиров (а также командиров махновцев и других крестьянских повстанцев) выдвинулась из унтеров мировой войны. Финские рабочие и торпари, пошедшие в Красную гвардию, не имели никакого военного опыта и им нужно было учиться на ходу простейшим вещам – например, как обращаться с винтовкой. Собственных командиров с боевым опытом у них почти не было, а пошедших воевать за финскую революцию русских офицеров вроде подполковника Свечникова или полковника Булацеля (этого последнего расстреляют белые – как и двух его сыновей-подростков) было намного меньше, чем офицеров, воевавших за белых. Из среды красногвардецев постепенно вырабатывались толковые красные командиры, но нужно было время, а времени не хватило. Все историки говорят, что неожиданно большие военные таланты обнаружил рабочий-металлист Хуго Саммела, командующий Западного фронта красных. Он погиб 28 марта 1918 года во время боев за Таммерфорс в результате случайного взрыва военных складов.
Военное дело было самым слабым местом у красных. Не было ни военной разведки, ни резервов. Командиры выбирались, приказы нередко обсуждались даже в момент боя и не исполнялись. В первой половине апреля, когда после катастрофических поражений командование Красной гвардии приказало организованно отступать на восток страны, красные отряда Западного фронта, в то время ведшие удачные бои, отказались отступать, и попали в котел, где в большинстве своем и были уничтожены.
Попытки Красной гвардии перейти в наступление в февраля и в марте кончились неудачей. Белые удержали свои позиции. Тем не менее была надежда на то, что весной ситуация изменится. Крестьяне Северной Финляндии – большинство бойцов шюцкора – вернутся пахать землю, и это резко ослабит белых.
Резко в пользу белых ситуацию изменил Брестский мир. Среди его условий был вывод русских войск из Финляндии (что, впрочем, планировалось сделать в любом случае после окончания войны с Германией) и отказ большевиков от помощи красной Финляндии. У немцев же освободилась часть армии, и по договоренности с главой финского белого правительства Свинхувудом 20 тысяч немецких солдат под командованием генерала фон дер Гольца были направлены в Финляндию. В обмен на военную помощь финские белые соглашались на полный контроль немецкого капитала над финской экономикой и на превращение Финляндии в вассала Германии.
В условиях приблизительного равновесия сил красных и белых 20 тысяч немецких солдат стали гирькой, перетянувшей чашу весов в пользу белых.
О моральном воздействии известия, что на помощь белым идут немецкие войска, М.С. Свечников пишет так:
«Моральное впечатление, произведенное немецкой интервенцией, было огромно. Последняя буквально парализовала действия правительства, не говоря уже о массах, у которых после большого подъема, небывалого еще в истории рабочего движения, наступила пора нервозности, неуверенности в своих успехах, и навлекала панику.
В это время Германия достигла апогея своей славы, своего могущества и в результате своих успехов к этому моменту всемирной войны могла диктовать свои требования Советскому Правительству. Чем же могла противостоять маленькая Красная
Финляндия, когда большой сосед - Советская Россия- спасовал перед немцами? Это тем более для нее было невозможно. что все ее силы находились на фронте против не менее сильной по численности белой армии» (М.С. Свечников, цит. соч., с. 90).
Немецкие войска высадились в материковой части Финляндии 3 апреля (Аландские острова они заняли 5 марта). Еще до их высадки, 26 марта шюцкоровцы подошли к Таммерфорсу. Бои за Таммерфорс продолжались до 6 апреля и стали решающим сражением гражданской войны. Красные сражались отчаянно, многие части белых потеряли в боях до двух третей личного состава, но тем не менее Таммерфорс пал, когда у красных закончились боеприпасы. Начался белый террор.
Падение Таммерфорса и высадка немцев стали переломным событием гражданской войны. Неустойчивое равновесие резко изменилось в пользу белых. И значительная часть рабочих, и – что страшнее – Совет народых уполномоченных – перестали верить в возможность победы. В результате СНУ бежал из Гельсингфорса в Выборг 8 апреля, когда стало известно, что к столице красной Финляндии подходят немецкие войска.
Бои за Гельсингфорс шли 12-13 апреля. Брошенные своим руководством, красногвардейцы Гельсингфорса сражались с большим мужеством, но потерпели поражение.
«Значительную роль в обороне Гельсингфорса сыграли женщины. Один из участников борьбы рассказывает об этом: «Казалось, исход боя уже предрешен, бой стал уже затихать, со всех сторон наступали немцы, улицы заполнялись «освободителями», когда появились вооруженные женщины и молодые девушки. Сражающиеся женщины уже и раньше были в Красной гвардии, но теперь они появились во множестве. И их появление в Гельсингфорсе среди красногвардецев дало последним бодрость и воодушевление… Они одели свои лучшие платья, понимая, что это – последний раз в жизни»… Занявшие табачную фабрику Бургстрема 175 работниц в течение 6 часов сдерживали наступление противника. Почти все они погибли.
Возможно, именно героическую оборону Гельсингфорса или Таммерфорса имел в виду финский рабочий поэт Кэсси Каатра, когда он писал в своей «Легенде о красном знамени»:
Дымилась кровью мостовая;
Ценой несчитанных смертей
Мужчин, и женщин, и детей
Держался город…» (В.М. Холодковский. Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция.М., 1967, с. 281).
Падение Гельсингфорса означало, что гражданская война проиграна. СНУ, ушедший в Выборг и потерявший веру в победу, решил организовать отход красногвардейских частей в Советскую Россию. Члены СНУ лихорадочно курсировали между Выборгом и Петроградом, в красногвардейских частях ширились слухи, что «во всех штабах засела измена» и что руководство собирается сбежать, бросив рядовых бойцов. Слухи подтвердились. Когда немцы и белофинны 24 апреля подошли к Выборгу, большинство членов СНУ бежало на пароходе в Петроград.
Два года спустя группа бывших бойцов финской Красной гвардии, ставших в Советской России большевиками и красноармейцами, совершила деяние, единственное в истории мирового коммунистического движения – по своей инициативе расстреляла часть руководителей Компартии Финляндии. В объяснительной записке Ленину, которую написали сдавшиеся ЧК члены «револьверной оппозиции», среди преступлений руководства КПФ было указано и двойное бегство в апреле 1918 года – из Гельсингфорса и Выборга:
«… Вы [Владимир Ильич] не слышали высказанных рабочими проклятий, когда эти господа трусливо удирали в самый решающий момент, оставляя десятки тысяч рабочих на растерзание белогвардейцам. Они могли бы спасти их, но даже не попытались. Мы слышали эти яростные проклятья, которые выкрикивала огромная революционно настроенная масса, оставшаяся без руководства в дезорганизованном состоянии, не зная, что делать, когда смертельное кольцо белогвардейцев сжималось со всех сторон. У всех на устах была ужасающая новость о том, что руководство позорно бежало ради спасения собственной шкуры – не ради спасения идеи!» (Коминтерн и Финляндия. 1919-1943.М., 2003, с. 79).
Из членов СНУ отказался бежать в Петроград и остался с обреченными красногвардейцами до конца лишь Эдвард Гюллинг, руководивший в СНУ финансами. Экономист и историк по образованию, до революции он принадлежал к умеренному крылу финской социал-демократии. Гюллинг участвовал в боях за Выборг все 5 дней – с 24 по 29 апреля, затем сумел скрыться, нелегально пробрался в Гельсингфорс, а оттуда в Швецию. Там он перешел на большевистские позиции, в 1920 году переехал в Советскую Россию, встретился с Лениным и стал руководителем Советской Карелии, где проводил политику финнизации. В 1935 году был отстранен от руководства Советской Карелией, а в 1937 году расстрелян.
В сталинском концлагере в 1939 году умер бывший председатель «красного сейма» и Совета народных уполномоченных Куллерво Маннер, много лет возглавлявший Компартию Финляндии. В 1936 году в СССР своей смертью умерли Эйно Рахья и Юрье Сирола. Оба они к тому моменту потеряли политическое влияние. В 1923 году в финской тюрьме при загадочных обстоятельствах умер Юрье Мякелин, ветеран финского рабочего движения, к тому времени ставший одним из лидеров легальной Социалистической рабочей партии. Пережили других лидеров красной Финляндии Отто Куусинен, умерший в 1964 году в СССР, и умерший в 1963 году в США, давно отошедший от политики и не ставший большевиком Оскари Токой.
После падения Выборга началась очередная оргия белого террора. Среди жертв белого террора, кроме финских рабочих и красногвардейцев, были и жившие в Выборге русскоязычные. Причем русскоязычные, сочувствовавшие красным, постарались вырваться из Выборга вместе с красногвардейскими отрядами, и под раздачу попали аполиты либо вообще люди, сочувствовавшие белым и ждавшие их как освободителей от революционного кошмара.
Точно установлены имена 327 русских, расстрелянных белыми после занятия Выборга. По мнению современного финского исследователя Л. Вестерлунда, число расстрелянных было несколько больше – от 360 до 420 человек, В 1910 году в Выборге проживало 5240 русскоязычных. Таким образом, была расстреляна примерно десятая часть русскоязычного населения Выборга, а учитывая, что расстреливались почти исключительно взрослые мужчины, в данной группе русского населения доля расстрелянных вообще зашкаливает. Среди 327 расстрелянных «русских» было 37 нерусских, в том числе 23 поляка и 4 украинца. (Л. Вестерлунд. Мы ждали вас, как освободителей, а вы принесли нам смерть. СПб, 2013, сс. 28, 40, 87).
Очень часто мотивом расстрела было желание поборников священной частной собственности обогатиться за счет имущества расстреливаемого:
«Рассказывали, что директор продовольственного магазина Антоновский кричал:«у меня забрали все деньги, 16 000».В некоторых случаях у казненных отрезали пальцы, чтобы снять кольца.
Расстрелянных 29.04.1918 г. между валами русских грабили так основательно, что на следующий день родственники находили своих убитых полуголыми. Утром 30.04.1918 г. торговец Вильхельм Контула посетил место казней, «когда партизаны снимали с убитых одежду и другие вещи».
Командир выборгского щюцкора Турунен также побывал там в промежутке 0.04.1.05.1918 г. «Тела находились в тех же позах, что и 29 апреля, все офицеры были ограблены почти догола. Только на некоторых еще были надеты синие офицерские брюки». Присутствовавший на месте военный из полка Вааса Георг Хемберг видел, как некоторые из участвовавших в массовом расстреле солдат начали осматривать вещи убитых, очевидно, чтобы присвоить сапоги и ремни, а так же ценные вещи, такие как часы,
бумажники и деньги. Когда один из солдат выбросил пару плохих сапог, Хемберг взял их себе. В рассказах родственников погибших и требованиях компенсации много заявлений о пропавших у покойных деньгах и ценных вещах. У портного Маркуса Вайнера, по заявлению жены, после смерти пропали кольцо, серебряные карманные часы и 5 000 марок. У расстрелянного инженера строителя Николая Никитина в день гибели была с собой серебряная папиросница стоимостью в 200 марок, золотой перстень с печаткой за 100 марок, десять золотых финских монет, никелевые часы за 50 марок и 1500 марок, которые исчезли после смерти.150 У военного инженера Константина Назарова пропали золотые часы на золотой цепочке за 600 марок, обручальное кольцо за 90 марок и бумажник, в котором было 2 500 марок и неизвестная, но еще большая сумма российских денег. В день гибели у бывшего младшего офицера артиллерии Мартина Экка было с собой 1 200 рублей, серебряные часы, золотое кольцо и другие семейные ценности, которые не нашли при теле. В подкладке кармана мастера пианино Фрица Тукленока были вшиты деньги и ценные бумаги, которые украли. У него было 4 000 марок, 2 000 рублей и ценные бумаги, чья общая стоимость составляла примерно 30 000 марок. У пономаря римскокатолической церкви Станислава Закревского в день убийства было 1000 марок, серебряные карманные часы стоимостью в 80 марок, обручальное кольцо за 125 марок, а так же четки и одежда, стоимостью в 200 марок. Деньги и вещи пропали. Тело
рабочего Алексея Зыкова было найдено ограбленным. С собой у него было 800 марок и 800 рублей. В день гибели у портного Андрея Пчелкина были серебряные часы стоимостью в 100 марок, обручальное кольцо и 25 марок, которые пропали. У портного Александра Пчелкина пропало золотое кольцо с камнем за 75 марок и 50 марок наличными.
На основании всех этих данных, можно прийти к выводу, что присвоение денег и ценных вещей было, по крайней мере, одной из веских причин убийств русских, произошедших в связи со взятием Выборга. Возможно, некоторые из убийц участвовали в казнях, в первую очередь, руководствуясь собственной жаждой наживы, тогда как мотивом егерского руководства была ликвидация русских в Финляндии. Цели мародерства объясняются смешанным составом казнивших. Вероятно, возможность заполучить легкие деньги прельстила авантюристов, преступников и жадных до денег рядовых солдат участвовать в массовых расстрелах, явно организованных людьми из командования. ((Л. Вестерлунд. Мы ждали вас, как освободителей, а вы принесли нам смерть. СПб, 2013, с сс. 58–59)
Всего после поражения революции было арестовано от 80 до 90 тысяч красных. Из них от 8 до 18 тысяч было расстреляно, от 12 до 15 тысяч уморено в концлагерях голодом. В Финляндии жило тогда 3,5 миллиона человек, при этом красных поддерживала половина населения страны, поэтому доля казненных и замученных среди сторонников красных огромна.
«То, что происходит в стране, ужасно.. Непрерывно продолжаются расстрелы. Красное безумие сменилось фактически белым террором. И эти расстрелы производят впечатление произвола, ибо жертвы хватают там, где не было совершено никаких насилий [со стороны красных] и пробуждают неутолимую ненависть там, где ее до этого не было. Тысячи вдов, десятки тысяч сирот потеряли своих кормильцев, и государство не сделало ни малейшего шага, чтобы смягчить их нужду или хотя бы дать указания об этом. В лагерях пленные мрут как мухи. В лагере для пленных в Якобстаде за первые три недели мая 21 пленный умер от эпидемии и 26 от голода. В Свеаборге пленные находятся в неслыханно тяжелом положении. А представители добрых высших классов похаживают кругом и приговаривают: «Пусть себе мрут, они это заслужили, зараза будет уничтожена с корнем». Но простой человек в деревне, даже тот, кто на протяжении всего мятежа, несмотря на все угрозы и посулы, был белым, говорит: это породит ненависть, которая не пройдет в течении поколений. Само собой ясно, что тому, кто переживет эти месяцы ужаса, тревоги и отчаяния из-за смерти своих родных, из-за уничтожения своего дома или из-за унижения отечества, будет трудно забыть это…» (В.М. Холодковский. Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция.М., 1967, с. 298).
Еще в 1980-е годы в Финляндии ветеранов Красной гвардии и ветеранов шюцкора направляли в разные дома престарелых – чтобы избежать драк, вызванных событиями 70-летней давности.
Что было бы, если бы в гражданской войне в Финляндии победили красные? Финские красные не были большевиками. Они выступали не за диктатуру пролетариата, а за парламентскую систему и их социально-экономические цели были весьма умеренны. Предоставленная самой себе, финская революция, если бы она победила, создала бы социальное государство с парламентской системой – и это могло бы повлиять на события во всей Северной Европе. Современный автор пишет:
«Победа красных в Финляндии очень сильно изменила бы и ход развития исторических событий в Скандинавии и на Северо-Западе. С большой вероятностью в Норвегии могла бы прийти к власти Норвежская рабочая партия, которая тогда была гораздо более левой, чем нынешняя – в Коминтерн даже входила.
В Швеции социал-демократы были тоже очень сильны, хотя были и не такие левые, как эсдеки Ленина. Но так и финские социалисты были отнюдь не такими радикалами, как большевики – кстати, может потому и проиграли.
Так что была вполне перспектива образования в Скандинавии левосоциалистического альянса, который был бы в союзных отношениях с Советской Россией и в какой-то степени заменил Германию, на что Ленин рассчитывал в случае победы германской революции – как источник технологий и образец промышленной культуры.
Это, еще раз, гадания, но все развитие, в том числе и СССР – включая его конфигурацию, могло пойти по иному пути. Русская революция и все, что за ней последовало, именно в силу того, что она произошла в слабом звене капитализма, очень сильно зависела от многих случайностей: проживи Ленин немного больше, не помешай мятеж Григорьева Красной Армии прийти на помощь Венгерской Советской республике, сложись по иному битва под Варшавой… И еще целый ряд таких точек, которые могли бы изменить ход истории в СССР и в Европе очень сильно.
Так что представление о том, что победа красных финнов была просто сделала бы еще одну республику в СССР, а все остальное было бы как было – очень наивно.
Мы не знаем, как бы было. Но очень, очень многое было бы совсем иначе. Может, и лучше .
Этот вариант не реализовался. Поражение красных и разгул белого террора в Финляндии стали важным фактором, из-за которого события в Советской России пошли именно по тому пути, по которому они пошли. Финские красные хотели сохранить демократию, стремились избежать красного террора, отменили смертную казнь и не создали ЧК. Финские имущие классы, одержав победу над гуманным врагом, не сделали побежденным никаких поблажек за их гуманность и залили страну кровью. Большевики сделали из этого логический вывод, что у перед ними стоит одна альтернатива – победа или смерть. И что победить нужно любой ценой. Иначе русские белые зальют кровью рабочих и крестьян Россию, как финские белые залили кровью рабочих и торпарей Финляндию. Победоносный белый террор в Финляндии стал одним из важных стимулов введения красного террора в России…
Алексей Куприянов, для «Страйка».